видя это «скромное жилище».
«Что поделаешь, — саркастически подумал он. — Богатый опыт дает о себе знать. Служба приучает сдерживать чувства и не в таких ситуациях».
Невозмутимость Мазура ярко контрастировала с поведением Берзинса. Последние события, похоже, совершенно подорвали его моральное состояние. И хоть за время дороги он попытался прийти в себя, получалось это с трудом. Вид его представлял собой довольно жалкое зрелище.
— Прошу в дом, — приглашал тем временем посетителей Хайдари.
Они поднялись на высокое крыльцо. Даже этот элемент дома имел не только представительские, но и военные функции. Крыльцо здесь больше напоминало элемент средневекового замка — барбакан, возводившийся для усиления главного входа. В случае потребности из амбразуры, расположенной прямо напротив двери, можно было поливать гостей, только уже непрошеных, свинцом.
Вся процессия прошла через длинный извилистый коридор и поднялась на второй этаж. Недостатка в охранниках внутри дома тоже не было. Они стояли чуть ли не у каждой двери.
— Почетный эскорт? — поинтересовался Мазур у хозяина.
— Лучше! — усмехнулся тот. — У английской королевы и то таких нет. Каждый из этих ребят целого взвода стоит.
Растерянный и помятый вид Берзинса, безучастно глядевшего на этих «чудо-богатырей», свидетельствовал о том, что он пока еще не совсем оправился после «психической контузии».
В глаза бросалось и большое количество охотничьих трофеев, присутствовавших повсюду. На стене висели какие-то огромные изогнутые не то клыки, не то бивни, из угла на посетителей глядел, казалось, вот-вот готовый сорваться с ветки тетерев.
— Как живой! — отметил Мазур.
— Да, — отозвался Казим Хайдари. — Это моя слабость.
Миротворцы, шедшие позади, тоже с любопытством рассматривали «дары леса».
— У меня отец тоже на этом помешан, — сказал один из легионеров, родом из Литвы. — Хлебом его не корми, дай только посидеть ночь в лесу с ружьем. На кабана, на оленя, лося нет лучшего охотника в округе. Да у нас вся семья такая, еще с прадеда повелось. И вот примерно так же у нас дом под Шяуляем и выглядит. Повсюду рога, чучела, в общем, типа такого.
— А ты-то сам что же? — поинтересовался коллега. — Не пошел по отцовским стопам?
— Да мне оружия и здесь хватает, — отозвался потомок охотничьего рода. — Так что стрельба еще и в мирной жизни меня совсем не прельщает.
Они прошли еще немного и остановились у мощной дубовой двери.
— Сюда прошу, — распахнул Казим Хайдари двери в зал. — Здесь нам будет удобнее всего.
Войдя в комнату, гости оценили гостеприимность хозяина. Стол, накрытый в центре большой комнаты, мог порадовать кого угодно, даже человека, равнодушного к кулинарии.
— Чем всегда славились албанцы, так это умением принимать гостей, — сообщил хозяин. — Я тоже сделал что мог при своих скромных возможностях.
Он щелкнул пальцами, и к нему тут же подошел невесть откуда возникший упитанный человек с круглым лицом — очевидно, повар, создавший все это великолепие. Казим отдал ему какие-то указания, и тот, кивнув, отправился вниз.
— С нами такое произошло… — заговорил, входя в зал, Мартин Берзинс. — Это просто ужасно!
— Можете не рассказывать о том, что с вами произошло, я все прекрасно знаю. Именно поэтому мои люди пришли к вам на помощь, — ответил Казим Хайдари. — Зато теперь вы на своей шкуре почувствовали, что такое настоящая война, испытали то, что испытывает здесь каждый день албанский народ.
— Да уж, — протянул Берзинс. — Я, как человек сугубо мирный, ощутил это в полной мере.
— Каждая из противоборствующих сторон имеет полное право жаловаться на противника, — заметил Мазур.
— Так-то оно так, — усмехнулся Хайдари, — но я защищаю албанцев и поэтому говорю от их лица. Ну, не будем спорить, вам нужно немного отдохнуть, разве не так?
— Да-да, — кивнул Берзинс. — Ребята постарались как могли.
— Вы можете тут расслабиться. После того, что с вами произошло, ракия и вино не повредят, — обратился Казим к миротворцам, — а мне нужно переговорить с посланником.
— Благодарю за оказанную помощь, но не стоит беспокоиться, — корректно и вежливо ответил Мазур. — Мы ведь продовольствие взяли с собой, не хотим быть в тягость.
— Да ну что вы, какая тягость! — удивился Хайдари, однако, видя непреклонное выражения лица Мазура, согласился: — Как хотите.
— Мы, с вашего позволения, подождем во дворе, — сказал Мазур. — Тем более что после боя нам надо осмотреть технику, почистить оружие, ну, и так далее.
— Понимаю, понимаю, — согласился Казим. — Долг превыше всего.
Легионеры потопали вниз по лестнице.
— Ну, а мы с вами, уважаемый господин Берзинс, побеседуем наедине, — заключил Казим. — Я думаю, вы-то уж не откажетесь разделить со мной скромную трапезу.
— Не откажусь! — решительно заявил эмиссар. — После такого мне нужно снять стресс.
— В таком случае рекомендую вам нашу косовскую ракию. Народное средство — снимает любой стресс. И вкусно, и полезно.
Берзинс, следуя совету, нервно потянулся к бутылке.
— За встречу! — провозгласил Хайдари.
Живительное тепло побежало по венам, и в считаные минуты Мартин Берзинс повеселел.
— Я закушу с дороги, а то ведь проголодался, как волк, — сказал он, беря большое блюдо.
— Конечно-конечно! — поддержал его Казим. — Закусывайте.
Наконец, когда стресс был снят, а голод утолен, хозяин и гость смогли приступить к серьезному разговору.
— Те средства, которые привезены мной, нуждаются прежде всего в конкретных адресатах, — снова став собранным, говорил Мартин Берзинс. — Мне надо быть уверенным на все сто, что деньги будут распределены непосредственно среди адресатов. Соответственно, мне нужны расписки от конечных получателей.
— И вы собираетесь сами ездить по Косово? — иронически поинтересовался Казим. — Вы же убедились сегодня, что это такое. Я, конечно, могу вам дать небольшую охрану из добровольцев, но гарантий безопасности предоставить не в силах.
Ездить по Косово Берзинсу теперь уже совсем не хотелось. После всего случившегося ему еще больше захотелось жить.
— И что вы предлагаете? — взглянул эмиссар на хозяина виллы.
Хотя, будучи человеком неглупым, он начинал понимать, куда клонит Хайдари.
— Чтобы избавить вас от хлопот, сопряженных с риском для жизни, я предлагаю следующее: деньги вы передаете лично мне, а уж я распределю их по справедливости, — веско сказал албанец. — А главное, вам не надо рисковать жизнью.
— А продукция? — уныло спросил Берзинс.
— Какая еще продукция?
— Ну как же: брошюры, майки, книжки… А расписки в получении денег?
Казим Хайдари хмыкнул:
— Давайте будем откровенны: кто сможет посчитать — маек выпущено десять тысяч или десять штук? Кто увидит, как получают эти книжки? Для телевизионной картинки, предназначенной для ЕС, хватит и десятка человек одетых в майки, в кадр загнать. А я организую хоть триста. Ну, а расписки — это вообще не проблема, — уверил Хайдари.
«Ясно, — думал Берзинс, — он со своими вооруженными бандитами уговорит подписать кого угодно и что угодно на любую сумму».
Слушая рассуждения хозяина виллы, эмиссар все больше проникался его железной логикой. Тем временем Хайдари применил припасенную на финал «тяжелую артиллерию», добивая противника окончательно и бесповоротно:
