к тому времени уже окружили охранники, приехавшие на втором джипе.
Едва Титов и Ламберт подошли к входу в кафе, как двери перед ними раскрылись и двое коротко стриженных крепких молодых парней посторонились, пропуская их в маленький вестибюль. Навстречу им уже шел хозяин заведения, Анатолий Тихонов.
– Здорово, мужики, – бодро сказал он, протягивая руку. – Вы последние на стрелку прибыли, все уже за стол сели.
Титов и Ламберт молча пожали руку Тихону и вслед за ним прошли в зал, где в центре за столом сидели четыре человека. Титов знал лишь одного из них, местного смотрящего по фамилии Гаврилов. Трое других ему были неизвестны.
Все они были выходцами с Кавказа. Двоим на вид лет пятьдесят. Третий намного моложе. По внешнему виду не больше тридцати лет.
– Знакомьтесь, мужики, – сказал Тихон. – Перед вами два ближайших сподвижника Крестного, о котором я вам говорил и который, к сожалению, не может присутствовать здесь по уважительной причине. – Это Костя Титов, он у Крестного рулит вопросами безопасности. А это его финансовый мешок, Юра Ламберт. – Тихон бесцеремонно хлопнул по плечу банкира.
Кавказцы неодобрительно посмотрели на Тихона и, поднявшись, поспешили представиться сами Титову и Ламберту.
Первым поздоровался худой мужчина с маленьким ястребиным носом и колючими, узко посаженными глазами. Он был одет в черные брюки и белую рубашку с длинными рукавами. Этого пожилого мужчину с растрепанными седыми кудряшками волос отличала властная манера держаться, а также наколка на безымянном пальце правой руки в виде перстня – знак того, что ее обладатель уважаемый в блатном мире человек.
Мужчина пожал руки Титову и Ламберту:
– Мераб Анверович.
Грузин, представившийся вторым, назвался Захаром Константиновичем. Внешне он значительно отличался от своего приятеля. Он был невысокого роста, широкоплеч, плотного, скорее даже грузного телосложения, одет в черные брюки и такого же цвета рубашку с воротником-стойкой, застегнутой до верхней пуговицы. У него было широкое волевое лицо с глубокими морщинами, большие светло-серые глаза, которые он слегка прищуривал, вглядываясь в лицо собеседника. Создавалось впечатление, что своим взглядом он пытается проникнуть в самые глубины души человека и тем самым изначально сложить правильное представление о личности незнакомца. Из украшений Костя разглядел лишь перстень на пальце правой руки.
Похоже, он один стоил целое состояние. Перстень был массивен, изящного литья, с крупным бриллиантом.
Последним из троицы кавказцев поздоровался молодой парень, представившийся просто Аликом, тем самым обозначив, что в предстоящей беседе ему отводится второстепенная роль в силу его молодости и малой значимости. Он был высок, хорошо сложен. Лицо красивое и немного надменное.
Костя Титов, хотя и не был знаком со всеми троими, был заранее предупрежден, что за люди пожаловали в гости к ним в город.
Первым представившимся был вор в законе Креселидзе по кличке Бивень, второй его приятель носил фамилию Жордания и в криминальных кругах был известен по прозвищу Жорж. Алик был племянником убитого акционера «Сатойла» Тенгиза Сохадзе.
Когда все уселись за стол, Тихон, как хозяин заведения, снова взял слово. Он, улыбаясь, оглядел всех своих гостей. То, что столь влиятельные люди собрались у него за столом, под его крышей, явно доставляло ему удовольствие и повышало его значимость, по крайней мере в своих глазах.
– Ну что, господа, – заговорил он, – давайте начнем эту встречу и обсудим дела наши скорбные.
– У кого скорбные, а у кого и не очень, – с иронией возразил Костя. Амбициозность последнего стала очень сильно раздражать Титова. – Ты, Тихон, за последнее время, на мой взгляд, очень даже, по-моему, преуспеваешь. Вот и это кафе у дороги только что выстроил. За это место, между прочим, не одна фирма боролась. Да и не только это. Ходят слухи, что ты отжал у городских коммерсантов несколько автозаправочных компаний. И вместе с теми, которые у тебя имелись, стал городским бензиновым королем.
Титов посмотрел на Тихона, улыбаясь, однако тот не понял юмора. Но ему польстил титул бензинового короля.
– Не отжал, – поправил Тихон, – а купил. Точнее, они отдали мне их сами за долги. Ребята не рассчитали свои возможности, почти прогорели. Я помог достойно им выйти из игры, – завершил речь довольный собой Тихонов.
Костя промолчал. Он знал истинное положение дел, поскольку один из коммерсантов, фирма которого владела несколькими автозаправочными станциями в городе, находился под «крышей» охранного агентства «Легион», возглавляемого Титовым.
К Титову коммерсант и обратился после того, как люди Тихона стали методически разорять его бизнес, вставляя палки в колеса и чиня мелкие преграды.
В прежние времена Титов быстро бы решил вопрос и не позволил разорить коммерсанта, находившегося под «крышей» Потапова.
Но сейчас все изменилось. Корпорация «Корвет», возглавляемая Потаповым, находилась в тяжелом положении. Авторитет этой структуры падал, существенно снизились и доходы. Кроме этого, все охранные подразделения корпорации находились под жестким колпаком людей из местного ФСБ. В такой ситуации Костя Титов не решился на жесткие действия по отстаиванию интересов своего клиента.
Однако, к удивлению Титова, Тихону удалось избежать серьезных последствий после нефтяной войны, закончившейся несколько месяцев назад покушением на Потапова и его отъездом за границу. Более того, Тихон значительно усилил свою экономическую мощь и за прошедшее время поднял свой авторитет в городе.
Это сказалось на его облике и манере держаться. Он теперь не ходил в джинсах и кожаной куртке. На нем был дорогой темно-синий костюм с иголочки, часы «Ролекс» на запястье. Его все чаще и чаще можно было видеть на собраниях акционеров в тех или иных компаниях, в галстуке и с кожаной деловой папкой в руках. В общении он стал заметнее и солиднее.
Титов перевел взгляд на сидевшего рядом Гаврилова. В отличие от Тихонова этот сильно сдал за последнее время. Гаврилов практически отошел от дел не только в нефтяном бизнесе. Старейший в городе вор в законе все реже участвовал в разборках местной криминальной братвы. Он почти лег на дно после войны за «Сатойл». Такое поведение старика, известного своим волевым характером, было продиктовано сильнейшим давлением на него со стороны противников.
Не так давно до Титова дошла информация, что на Гаврилова было совершено покушение. Однако мина, взорвавшаяся недалеко от его машины, только ранила его шофера. Возможно, это было лишь предупреждение, которому, по всей вероятности, Гаврилов внял, уйдя в тень.
Фактически это означало, что Гаврила ушел на покой. Денег для обеспеченной старости у него было более чем достаточно. Поэтому многие решили, что старик, разумно рассудив, мол, пусть другие воюют, уединился в одном из своих загородных домов. Где именно, мало кто знал.
Так рассуждал бы и сам Титов, если бы не мнение Крестного, который не раз повторял, что старик хитер и способен хорошо замаскировать свои истинные намерения.
Размышления Титова прервал голос Тихона, который обратился к Константину:
– Давай сейчас не будем об этом. Я знаю, у нас есть небольшие непонятки. Мы решим их с тобой в другой раз. А сейчас поговорим о деле, которое нас всех связывает. К сожалению, не все, кто в нем участвовал и участвует, могут здесь присутствовать. Как сказал один дядя-поэт: «Иных уж нет, а те далече».
Тихон посмотрел на Титова и, усмехнувшись, добавил:
– Точнее – иных уж нет, а те долечиваются.
Титов бросил на него недобрый взгляд, плотно сжав зубы, чтобы не сорваться и не ответить грубостью. Но в этот момент один из грузин, вор в законе по кличке Бивень, поцокав языком, произнес:
– Э-э, нехорошо шутишь, плохой юмор у тебя.
