– А еще я хотел спросить, – как школьник, поднял ученый руку. – Как мне положение нашего врача отслеживать, если у него чип не стоит?
– У Пластыря чипа не будет, – жестко оборвал Батяня. – Об этом мы еще в Москве договорились, и варианты не рассматриваются и не обсуждаются. Все вопросы?
Бойцы промолчали, и только Саныч мечтательно протянул:
– Вот было бы здорово Василия Разгуляева отыскать! А потом на радостях хряпнуть с ним и уговорить его спеть...
– Размечтался. Все, с вещами на выход!
Глава 8
Еще два года назад остров Камрангичар был дальней и почти необитаемой окраиной Дакки. Определение «почти» не случайно – вдоль берега ютились сотни и тысячи лачуг, на скорую руку собранных из подручных материалов. Листы шифера и куски фанеры, бамбуковые бревна и полосы железа – на постройку своих хижин бенгальцы, не обремененные постоянным доходом (а таких в этом городе было большинство), пускали любой подручный материал.
В глубь острова, заросшего буйной тропической зеленью и местами даже заболоченного, проникать самовольные поселенцы и не пытались. Во-первых, главной «дорогой», вдоль которой и ставили домишки, здесь всегда считалась река. А во-вторых, бороться с быстрорастущими зарослями того же бамбука без специальной техники, лишь с помощью дешевых топоров, было просто нереально.
Все изменилось два года назад, когда влиятельный китайский бизнесмен, как называла Чжанга местная пресса, купил у городских властей право владения этой территорией. Остров Камрангичар, образованный Гангом и нешироким притоком, у которого даже названия не было, островом, вообще-то, тогда и не был. Он стал им после того, как компания Чжанга мощными экскаваторами за несколько недель прорыла канал между Гангом и протоком, с помощью воды со всех сторон оградив несколько десятков гектаров купленной земли.
Старое название, которое в вольном переводе с бенгальского означало что-то вроде «Заболоченный берег», Чжангу не нравилось совершенно. Поэтому теперь купленная территория официально именовалась как «район Султанганж», а пресса живописала этот район как будущую жемчужину Дакки, в которой будут селиться лишь самые состоятельные люди города. Ну, в крайнем случае, представители среднего класса. Накануне сделки с городом Воу созвал специальную пресс-конференцию, во время которой продемонстрировал общественности архитектурный макет будущей «жемчужины». Вдоль берега Ганга на макете красовались белоснежные шикарные виллы, чуть глубже – невысокие, двух-трехэтажные таунхаусы, с гаражами и стоянками для машин, с супермаркетами и спортивными клубами. А вдоль канала, который Чжанг с пафосом назвал Английским, архитекторы спланировали целый каскад полей для гольфа.
В общем, два года назад бенгальская пресса пришла в неописуемый восторг. Проект весьма благосклонно – еще бы, за такие-то взятки! – был встречен и городским руководством, поэтому трудностей с тем, чтобы заполучить в свои руки этот кусок земли, Чжанг не встретил.
С тех пор, если Султанганж и упоминался в печати или на телевидении, то только в радужных тонах. Воу ревниво следил за этим, а его люди жестко пресекали попытки некоторых «борзописцев» живописать то, что происходило на острове. Впрочем, проникнуть во владения Чжанга было не просто – единственная дорога на остров шла через хорошо охраняемый мост, а по периметру района, прямо по береговой линии, было организовано круглосуточное патрулирование.
Ни бенгальцев, ни их несчастных хибар на острове больше не было и в помине. На засыпанном болоте в глубине острова вырос поселок из сборных щитовых домиков, в котором поселились строители будущей «жемчужины» – сплошь китайцы. Внимательный наблюдатель, конечно, был бы удивлен обилием цветных татуировок на руках, плечах и спинах слишком многих рабочих, но ни внимательных наблюдателей, ни вообще кого-либо постороннего на остров охрана не пускала. Даже полиции ход сюда был заказан – Чжангу договоренность с начальством городского управления внутренних дел обходилась в некоторую сумму в месяц, но плодотворное сотрудничество с местными полицейскими того стоило.
Первым делом строители взялись за постройку самой большой и самой красивой виллы – для самого мистера Чжанга. Великолепный дом, почти дворец, был возведен на берегу великой реки быстро, всего за полгода. К воде вела шикарная широкая лестница из белого камня, которая завершалась великолепным причалом для катеров и гидросамолета хозяина. Позади дома был разбит английский парк с яркой зеленью газонов и геометрической строгостью дорожек, выложенных желтой плиткой. За парком – конюшня, помещения для охраны и прислуги, а также гаражи для многочисленных автомобилей и мотоциклов как самого мистера Чжанга, так и его сына.
В общем, Султанганж был вотчиной и резиденцией, неприступной крепостью и деловым офисом одного-единственного человека, настоящего хозяина этого места – великого и всевластного мистера Чжанга, которого так плохо знали в Дакке, но о котором многие были наслышаны в Китае. Ведь «бизнесмен» мистер Чжанг был главой клана Воу, одной из ветвей великой и могущественной «Триады». Если бы бенгальские журналисты были повнимательнее, если бы их папарацци работали активнее, им не составило бы труда разглядеть под европейским костюмом толстого «бизнесмена» фирменную татуировку мафиози. А если бы они оказались еще и в должной степени любознательными, то поняли бы, что «гребень дракона», мастерски нанесенный вдоль всего позвоночника хозяина Султанганжа, лучше всяких слов объясняет высокий статус обладателя этого рисунка в иерархии «Триады».
В Бангладеш Чжанг перебрался из Гонконга, решив за рубежом переждать смутные времена смены власти в родном городе. Да и бизнес, которому уже становилось тесно в южных провинциях континентального Китая, давно требовал расширения. Получив на совете «Триады» «добро» на освоение Бангладеша, Воу времени терять не стал, и дела у него здесь закрутились быстро...
Теперь он сидел в кондиционированном холле своей виллы, расслабленно развалившись в мягком кресле перед огромной панелью плазменного телевизора. В выпусках новостей всех бенгальских каналов сегодня новостью дня был взрыв в отеле «Сиреневый лотос». Местные репортеры каждые полчаса выходили в прямой эфир с места происшествия, пытаясь разыскивать все новых и новых свидетелей и всеми силами стараясь получить от официальных представителей хоть какой-нибудь комментарий.
– Скажите, сколько человек погибло при взрыве?
– Без комментариев.
– А сколько человек было зарегистрировано в гостинице?
– Этими данными следствие не располагает.
– Какое количество персонала было в отеле на момент трагедии?
– Цифры уточняются.
– Что стало причиной взрыва?
– На этот вопрос мы сможем ответить после проведения следственных действий и необходимых экспертиз.
– Правда ли, что во время взрыва погиб мистер Чжанг?
– Без комментариев...
«Без комментариев» – универсальная и любимая фраза всех полицейских на всех континентах, тут же возникающая в любых щекотливых ситуациях, когда представителям власти нечего сказать по существу или по каким-то причинам очень не хочется этого делать. Взятая из голливудских фильмов, она так понравилась всем представителям служб поддержания законопорядка, что без нее общение с прессой уже кажется и немыслимым.
Но на то пресса и считается четвертой властью, чтобы в сложных ситуациях, когда официальные лица отказываются говорить по существу, суметь дать свой комментарий и свою версию происходящего. Были опрошены сотни свидетелей происшествия. Убедившись в том, что у причала взорванного отеля сгорел катер именно Воу, сто раз набрав пресс-секретаря бизнесмена, многие получили интригующий ответ. Он гласил следующее – у мистера Чжанга действительно была назначена деловая встреча в «Сиреневом лотосе», но после происшествия он странным образом исчез и не выходит на связь. Из этого пресса сделала категоричный вывод – знаменитый китайский бизнесмен погиб. И теперь на всех телеканалах именно сообщение о смерти Чжанга стало новостью номер один.
Репортеры, действуя по своим, чуть ли не на генетическом уровне заложенным инстинктам, тут же стали готовить и выдавать в эфир своеобразные «некрологи», вспоминая все славные дела китайского
