– И морпех без инициативы – как хвост собачий, – вскочил сосед Лаврова, не скрывая эмоций. – Ты высаживаешься на берег – а хрен его знает, что тебя там ждет!
– Тихо, тихо, господа офицеры! – поднял руку Иволгин, успокаивая собравшихся. – Расшумелись!
Дождавшись, что крики стихли, генерал завершил встречу:
– За высказанные мнения всем спасибо. Но решать ее судьбу и оценивать ее эффективность будут на другом уровне. Насколько я знаю, ее еще как следует обкатают, в том числе и в десанте. Так что не торопитесь с выводами. А вам, товарищ профессор, большое спасибо – штуку вы нам сегодня показали все-таки интересную!
Глава 2
В Дакке было жарко. Очень жарко. Может, где-нибудь на Средиземноморье такая температура воздуха воспринималась бы совсем иначе – как благодатное и комфортное тепло, прогревающее до самых костей. Но здесь... Воздух – как в парилке. Влажный, вязкий, жирный. День вроде солнечный, на небе – ни облачка, но солнце будто растворяется в дрожащем мареве, и весь небосвод становится не голубым, а почти желтым. Грязным. Как вся эта земля, и как река, и как город.
Василий Разгуляев тяжело вздохнул и, запрокинув голову, сделал из бутылки с негазированной холодной водой несколько больших глотков. Эх, еще бы лет пять назад он бы в такой ситуации приложился к бокалу хорошего ледяного пивка – и жажду лучше утоляет, и организму в целом пользы больше. После вчерашнего банкета это было бы в самый раз. Он-то, конечно, остерегался, не усердствовал, но пара рюмок виски, все- таки выпитых с послом и главным инженером «Сиддирганча», теперь наливались в почках тупой тянущей болью.
Дверь микроавтобуса, в котором пытался прийти в себя Разгуляев, распахнулась, и в салон заглянул Валька Усачев, старый его товарищ, ударник их группы, с которым вместе они начинали еще в Химках.
– Вась, ты как? – На лице друга легко читались все эмоции, и Разгуляев сразу заметил, сколь озабоченным выглядел Валька. – Опять скрутило?
– Нет, все нормально. Жарко только очень.
– И не говори. Майку хоть выкручивай. Пока звук ставили, семь потов сошло. А еще выступать... Так ты как?
– Я же сказал – нормально! – Разгуляев почувствовал приступ внезапного раздражения. Уж слишком участливыми вдруг стали за последние месяцы ребята его группы. – Через пять минут начинаем, если у вас все готово.
– Отлично. Пойду, скажу, чтоб не расползались никуда, – удовлетворенно кивнул Валька и, тщательно прикрыв дверь микроавтобуса, заспешил к сцене.
В принципе, народный артист России и кумир миллионов Василий Разгуляев отлично понимал, откуда у отнюдь не нежных ребят его группы вдруг появилась эта липкая участливость и подчеркнутая заботливость. Да, многие из них, особенно те, с которыми пришлось немало пережить в лихие и бесшабашные девяностые, готовы были за него душу отдать. Как тот же Валька, например.
Но, с другой стороны, он отлично видел, что за навязчивым вниманием, которым вдруг спеленали окружающие его скромную персону, стоит и чисто экономический расчет. Без Разгуляева группы не существовало. Она попросту не была бы никому интересна без колоритного солиста – крепко сбитого парня в армейском кителе то ли тридцатых, то ли пятидесятых годов прошлого века. А потому любой сбой в его, Василия, организме – сбой в работе огромной концертной машины, перемалывающей огромные горы денег.
Вот случился с ним в прошлом году приступ. Как-то вмиг после очередного застолья работать почки отказались. Чуть не загнулся тогда. Слава богу, откачали. Но пока он валялся на больничной койке, с помощью лучших московских врачей фильтруя кровь и пытаясь хоть как-нибудь восстановить работу организма, запланированные гастроли по городам Сибири накрылись медным тазом. Конечно, зрители, с нетерпением ожидавшие встречи со своим кумиром и раскупившие все билеты, были недовольны. Но еще больше недовольства Разгуляев прочитал в глазах многих своих ребят, каждый день пытавшихся навещать его на больничной койке – ведь тем же тазом накрылись и неплохие гонорары, сулившие эти гастроли.
Впрочем, чего зря на людей ворчать? Кто ж будет счастлив, лишившись возможности заработать лишний рубль? Лучше взглянуть на ситуацию с другой стороны – все-таки команду он собрал неплохую. Дружную и крепкую. И понимают его ребята без слов. И соглашаются на все его инициативы, даже такие странные, как нынешняя поездка в Бангладеш.
«Инициативы» эти, как называл свои порывы Разгуляев, появились у него не так давно, всего несколько лет назад. Может, после концертов в воинских частях, организованных с подачи Минобороны. На этих выступлениях, проводимых зачастую с примитивнейшим звуком, потому как далеко не всегда удавалось привезти с собой толковую аппаратуру, Василий вдруг почувствовал, насколько отличается атмосфера в зале от той, какую привык он чувствовать на «платниках» и «корпоративах». Затягивая своего бессмертного «Комбата» или глубоко лирическую «Главное – что есть ты у меня», он понимал, что суровые мужики в форме, а иногда и с оружием, слушают его не ушами – скорее, сердцем, душой. Такой реакции, такого чувства единения с публикой раньше он не испытывал никогда. И эти ощущения были столь приятны, что Разгуляев вскоре просто «подсел» на благотворительность – как минимум раз в месяц его группа собиралась «в поход», как называли они между собой участие в таких акциях.
Нынешний «поход» в Бангладеш тоже был чистой воды благотворительностью. Как-то на корпоративе у энергетиков Василий с удивлением узнал, что в этой далекой стране работает не одна тысяча русских специалистов. Оказывается, наши выиграли тендер на постройку в устье Ганга, недалеко от столицы Бангладеш города Дакки, мощной гидроэлектростанции.
В советские времена такие вещи считались рутинными и подчас вызывали даже подспудное ворчание в народе: мол, опять помогаем «дружественному режиму» задаром. Теперь же ракурс восприятия был совершенно иным: события наглядно демонстрировали, что Россия вполне в состоянии выдерживать конкурентную борьбу на мировых рынках и возводить первоклассные объекты за рубежом, позволяющие держаться на плаву собственным машиностроительным заводам.
Это сейчас Василий без запинки мог произнести ее название – «Сиддирганч». А тогда, на корпоративе, этого слова он, конечно же, не запомнил. Зато ситуацию – где-то вдали от родины работают тысячи русских людей, годами не радовавшиеся березкам, – вспомнил даже наутро. И тут же позвонил знакомым из Министерства иностранных дел. Так, мол, и так, но хочу дать бесплатный концерт – пусть людям будет приятно.
Как ни странно, неповоротливая государственная машина тут же закрутилась, и совместными усилиями МИДа, Министерства культуры, энергетики и местного посольства визит его группы в Дакку был организован на высочайшем уровне. Василию рассказали, что, кроме строителей и специалистов ГЭС, в Бангладеш отправилось и немало наших военных техников – обслуживать «МиГ-29», которые закупила эта страна. Так что концерт получится на славу.
А то, что у культурной акции есть и еще одна сторона – Россия в это время ввязалась в тендер на постройку второго блока «Сиддирганча» – Разгуляеву знать было не обязательно. Ну, к чему заморачиваться на методах, которыми пользовались недобросовестные конкуренты с Тайваня? Зачем озадачиваться крупными и мелкими пакостями, которые чуть ли не ежедневно творили на «Сиддирганче» китайские саботажники? Или той атмосферой запугивания и страха, которой постарались окружить российских специалистов китайские преступные группировки, весьма вольготно чувствовавшие себя в Бангладеш? Артисту эти сведения ни к чему. Зато продемонстрировать силу России, укрепить российско-бенгальскую дружбу, а под шумок праздника еще и с чиновниками местными как следует поработать – это было в самый раз. Ведь так здорово, когда инициатива столь уважаемого гражданина совпадает с экономическими и политическими интересами страны! В общем, группа Разгуляева очень скоро оказалась в Дакке.
Василий сделал еще один глоток воды и выбрался из прохлады микроавтобуса в липкую жару желтого дня.
Хозяева подготовились к концерту на славу. Прямо на песчаном берегу Ганга, почти у самой кромки мутной воды великой реки, они построили высокий, выше человеческого роста, помост – импровизированную сцену, на которой предстояло сегодня группе выступать. Перед сценой – рядов пятнадцать длинных лавок для зрителей. Но мест в этом «партере» для всех желающих послушать всероссийских любимцев, конечно же, не хватило, и несколько сотен человек окружили помост плотным
