Тогда становится понятным вмешательство Нокс именно сейчас… и то, что она предупредила нас о грозящей миру опасности.
— Подожди-ка! — запротестовала Лила. — Миму еще не пора менять на кого-то другого! — Она была так взволнована, что ее голубое одеяние начало растворяться в воздухе.
— Миму?
— Извини, я забылась; его домашнее имя. Я хотела сказать Марс или Арес. Он хорошо справляется с обязанностями инкарнации; нет никаких оснований сомневаться в его эффективности. — Платье Лилы полностью исчезло, явив глазам Джоли великолепное соблазнительное тело, какое могло принадлежать лишь дьяволице.
— Ни малейших, — быстро согласилась с ней Джоли. — И не этого мы добиваемся! Просто нас страшно удивило, что Нокс решила вмешаться ровно в тот момент, когда мы собрались встретиться с воплощением Войны. Почему она сама не поговорила с Марсом?
Лила немного успокоилась, и платье снова скрыло ее фигуру.
— Я знакома с Нокс уже давно. Она никогда ничего не делает без причины, но, как правило, эти причины неясны смертным — как, впрочем, и бессмертным. Полагаю, если ей станет известно, что Марс будет заменен, а его преемник должен узнать нечто очень важное, она начнет действовать… Однако звучит как-то уж слишком подозрительно. Вряд ли Нокс не понимает, что о ее предупреждении обязательно станет известно нынешнему воплощению Войны.
— Может быть, это как раз и входит в ее планы?! — вскричала Джоли. — Предупредить его!
Лила кивнула:
— Не сомневаюсь, что он серьезно отнесется к предупреждению. Думаю, что даже твой супруг не хочет войны.
— Конечно! Сатана желает править миром или, по крайней мере, одержать верх, но война уничтожит все его надежды, как и ваши. Может быть, не стоит передавать предупреждение Марсу до тех пор, пока не решится вопрос с просьбой Орлин.
— Да. Давай сохраним их отношения в тайне — на время.
— Я скажу Орлин, — улыбнувшись, пообещала Джоли. — Мы все обсудили?
— Похоже на то. А я поговорю с Лигеей.
Женщины проплыли сквозь пол вниз, сосредоточившись на Орлин и Лигее, которые сидели в саду, возможно, самом прекрасном в Чистилище, — повсюду росли чудесные цветы и стояли великолепные статуи. Джоли проникла в тело Виты и немедленно передала подругам свое сообщение.
— Итак, мы решили, что пока не стоит сообщать воплощению Войны о наших подозрениях на предмет его замены. Орлин должна объяснить ему, зачем она пришла, и узнать его решение. Мы не хотим, чтобы на Марса оказывали влияние какие-то дополнительные факторы.
— Правильно, — тихо ответила Орлин. — В конце концов, речь идет всего лишь о предположении.
Леди Лигея подала чай.
— Нам редко выпадает удовольствие принимать в гостях смертного человека, — заметила она. — Я была призраком, когда Марс спас меня из Преисподней; потом я вселилась в живое тело, чтобы остаться с ним, вместо того чтобы отправиться на Небеса.
— Это тело мне тоже не принадлежит, — сказала Орлин. — Я нахожусь в нем лишь до тех пор, пока не закончу поиски моего ребенка.
— Так у тебя был ребенок? — с интересом воскликнула Лигея.
Женщины тут же приступили к обсуждению проблемы детей и странного вмешательства Нокс в судьбу малыша Орлин.
Их разговор прервал топот копыт.
— А вот и Мима, — сказала Лила. — Я помогу ему снять доспехи и приведу сюда.
— Мима?
— Мы его так зовем. Зачем дома соблюдать формальности? Больше того. Ли иногда начинает его щекотать, а он хохочет так громко, что я просыпаюсь.
— Ли… Лила? Дьяволица?
— Его любовница, — ответила Лигея. — Она может принимать любое обличье. Иногда Мима дразнит ее, заставляя стать как две капли воды похожей на меня. Тогда Ли означает Лигея.
— И ты не возражаешь?
— А почему я должна возражать? Он принадлежит мне всегда, стоит только пожелать… и я могу спокойно спать ночью, стоит мне только пожелать — благодаря ей. Ты же знаешь, как устроены мужчины; они всегда хотят больше, чем тебе удобно. И тогда становится скучно. Лила бесконечно терпелива, к тому же обладает исключительным опытом.
— Конечно, опытом из глубины веков, — признала ее правоту Орлин, на которую произвела сильное впечатление терпимость Лигеи. Впрочем, Лигея ведь не просто женщина, она принцесса; видимо, в этом и заключается разница.
На дорожке появился мужчина — совсем не крупный, небольшого роста, очень молодой, с самой обычной внешностью. Он был одет в удобный халат; очевидно, дьяволица помогла ему, как и обещала, снять доспехи.
Орлин немедленно заметила, что мужчину окружает сияние. Джоли уже привыкла видеть людей глазами Орлин, когда та брала контроль над телом. Однако сияние Марса было необычным — интенсивный свет пульсировал, раньше такого Джоли встречать не приходилось. Понятно: дело в том, что Марс отец Орлин; если бы она не знала этого раньше, то непременно догадалась бы сейчас. Другие инкарнации не
