Эндрю Аббершоу снова закурил. Однако теперь его спокойное, чуть надменное безразличие выглядело не так убедительно. Наигранно выглядело. Он приблизительно представлял, зачем этому обстоятельному, вежливому капитану потребовалась временная фора. Он не санкцию на их встречу с Майклом будет испрашивать, это ересь собачья, что такую проблему нельзя решить на месте, самостоятельно. Нет! Он пошлет запрос относительно личности самого Эндрю Аббершоу. Смысл? Простейший: попытаться с помощью полученной информации вычислить, откуда Аббершоу узнал о пребывании Белчера в городке российских миротворцев.
– Так значит, ваше начальство в Москве, а не здесь, в городке? – в свою очередь нанес укол англичанин.
Но его выпад пропал даром.
– Помилуйте, – вновь улыбнулся Александр, – да разве же можно такие вопросы задавать?
– И сами вы ничего решить не можете?
– Увы! Хотите верьте, хотите нет.
– Вы бы на моем месте поверили?
– Я? Не знаю, право, – улыбка не сходила с лица Селиванова. – Вряд ли. Но что это меняет? Кстати, я бы не советовал вам искать ночлега в Гали. Проще остаться здесь, у нас. Тогда уже ранним утром все проблемы будут решены, и я обеспечу вам и вашему соотечественнику транспорт до Сухуми.
– Согласен, – кивнул англичанин. Аббершоу понял, что этот раунд он проиграл. Если бы он знал, какая беспокойная ночь ему предстоит!
@int-20 = Свет тоненького серпика молодой луны не мог рассеять плотный мрак южной ночи. Пахло жасмином и жимолостью, от близких, покрытых буковым лесом гор доносилось хныкающее тявканье шакалов.
В густых зарослях лесного ореха, подступавших почти к КПП военного городка российских миротворцев, готовились к броску десять человек, одетые в форму грузинского спецназа. Люди Андрея Василевского. И с ними, связанные, тоже в спецназовской форме «Кахетии», трое грузин.
– Часового снять, – коротко распорядился Василевский, – но аккуратно. Не убивать! Это наш, русский парень.
– Будто остальные здесь не наши, – хмуро проговорил кто-то из отряда. – Не нравится мне твоя затея, Андрей. Не хочу я по своим стрелять!
– Я же уже говорил, – голос Василевского был обманчиво спокоен, – никто из наших не погибнет, мы не будем стрелять на поражение. Подожжем склад, наделаем шуму, только и всего. А погибнут только эти, – Андрей небрежно кивнул в сторону связанных грузин, – но мне их что-то не слишком жалко. Не разбив яйца, омлета не приготовишь. У кого видеокамера? Павел, у тебя? Снимай побольше, это самое важное. Ничего, что камера любительская, так даже лучше, достовернее. Ну, все готовы? Тогда начали!
И они начали! Тишину южной ночи разорвал треск автоматных очередей, пули с визгом рикошетировали от стен щитовых домиков, посыпались стекла. Растерявшиеся, не ожидавшие нападения российские миротворцы выскакивали из домиков и палаток, пытались наладить оборону. Никто не мог ничего понять. Кто напал на городок? Какова численность напавших? Что происходит?
Расположение объектов на территории городка было отлично известно Василевскому. Он махнул рукой в сторону хранилища ГСМ.
Один из боевиков приподнял трубу гранатомета. Раздался свистящий звук. Порядок! Тут трудно промахнуться. Ослепительное багровое пламя рванулось из дверного проема, мгновенно распространилось, взлетев чадными языками полыхающего бензина и солярки.
Тугая знойная волна сдвоенного взрыва вспучила и вырвала плиты перекрытия склада. Объемный взрыв паров! Пламя забушевало с разгульной, дикой свирепостью, неистово пожирая все на своем пути. Это очень страшно, когда горят нефтепродукты. Ничем ведь не потушишь!
Ало-багровое с черной оторочкой грибовидное облако плавно, как в кошмаре, как в фильме ужасов, взметнулось над гибнущим складом. Бесшумно – из-за чудовищного свиста, гула и грохота пожара – а потому особенно страшно, завораживающе-медленно рухнула одна из стен. Огненный вал горящей смеси бензина, дизельного топлива и масла, кипящего битума крыши, расплавленного металла выплеснулся наружу. Натуральное извержение вулкана, только рукотворное.
За которое руки отрывать надо...
Горящая смесь, выхлестывая из дверей склада, широко растекалась по территории военного городка. Один из пламенных языков лизнул щитовой домик... И домик по соседству, а теперь и до медпункта очередь дошла.
Майкл Белчер, запертый в медпункте, задыхался в тяжелом чаду горящей солярки. Он изо всех сил, подхлестнутых отчаяньем, ударил плечом в дверь. Безрезультатно! Англичанин свалился на пол медпункта, сознание покинуло его.
@int-20 = Александр Селиванов перекатился через плечо, укрылся за невысоким каменным бордюрчиком, огрызнулся двумя экономными очередями «кедра». Рядом раздался характерный кашляющий звук: кто-то бил из «макарова».
Ба! Надо же! Рядом с Селивановым лежал есаул неизвестного казачьего войска Петр Фролович Синицын. И не просто лежал, а грамотно, вполне профессионально отстреливался.
«Хм-м, – подумал Селиванов, выпуская еще одну очередь. – Вертухай, говорите? Что-то не похож, хоть и выглядит слегка комично. Но под огнем он был, это сразу заметно. Любопытный тип, однако...»
– Капитан, – сказал Синицын совершенно спокойным голосом, точно сидел в кабачке за кружкой пива, – давай прорываться вон туда, к штабу. Пока плотным огнем не отсекли. Ты первый, я тебя прикрою. А потом – я. Тебе «кедром» оттуда сподручне работать будет. Что за сволочье напало на городок, хотел бы я знать?
А вот это выяснилось довольно быстро, как только они вдвоем прорвались к штабному домику. Перестрелка затихала, успешно проведенная диверсантами Василевского акция подходила к концу. Андрей четко проинструктировал нападавших: в их планы совершенно не входил захват городка российских миротворцев. Зачем? Цель была иной: произвести достаточно заметные разрушения и затем отойти, оставив на поле боя убитых грузин в форме спецназовцев «Кахетии», тех самых, которых они притащили с собой.
Селиванов, рыбкой нырнувший в кусты шиповника, окружающие штаб, лицом к лицу столкнулся с Андреем Василевским, и сразу же узнал его.
– Это ты?! Что ты здесь творишь, зачем?!
Василевский даже слова вымолвить не успел, и Александра спасла только мгновенная реакция Петра Синицына. Есаул успел выстрелить за мгновение до того, как очередь одного из людей Андрея Василевского ударила бы по Селиванову. Пуля старенького «макарова» перебила диверсанту руку.
– Всем стоять! – страшным, придушенным голосом прохрипел Василевский. – Не стрелять, это свои! Саша, все объяснения потом. Сейчас мы уходим, срочно. Выбирай: или ты со мной, или... Мы с тобой, Саша, сражались плечом к плечу. Поэтому я даю тебе выбор. Саша, я сказал тебе: «или»...
– Я с тобой, – мгновенно сориентировался в острой ситуации Селиванов.
– Ты... А что делать с ним? – Василевский кивнул в сторону Синицына, которого уже успели обезоружить. – Он же видел, что случилось, он же понял, что на городок напали не грузины.
– А ведь мы с тобой знакомы, Андрей Федорович, – спокойно сказал Петр Фролович Синицын. – Помнишь, я приезжал год назад, ты в ту пору еще служил здесь? Мы с тобой даже выпивали, ты припомни! А про то, что я видел... Ну, видел я ... так что с того? Я тебя, вообще-то, поддерживаю. Неужели ты прикажешь меня убить? Хотя для тебя спокойнее именно так поступить. Только нехорошо это. Не по-русски, вообще не по-людски. Вот тебе мое последнее слово, а теперь – убивай, если совести хватит.
– Нет! – решительно сказал Александр, повернувшись к Василевскому. – Тогда убивай и меня тоже.
Лицо Василевского исказилось. Перекосило Андрея Федоровича, что называется.
– Хорошо, – коротко сказал он. – Берем его с собой. А там, дальше, разберемся, кто он: враг, пленник или соратник.
«Ай-яй! – подумал Селиванов, следуя за диверсантами Василевского, – экие у тебя обороты речи пошли!.. Похоже, впрямь, Наполеоном себя считаешь, Андрюшенька. Это ты зря...»
– Ты спрашиваешь, зачем? – обратился к нему Василевский, когда полыхающий костер военного городка
