было выражено недовольство Израиля по данному инциденту…
Тем временем Пауль Оффенбах, отправивший диск с записью выступления Абуиси, полулежа в шезлонге рядом с бассейном, потягивал через трубочку мартини. Над ним раскинулся зонт, обеспечивающий достаточную тень человеку в полуденный зной. На столике рядом с шезлонгом лежали свежие газеты, которые он уже успел прочитать, стояла начатая бутылка мартини и ваза с фруктами. Оффенбах на животе поместил ноутбук и в реальном времени просматривал новости, транслируемые через Интернет и по спутниковой тарелке. Уголки губ Оффенбаха выгнулись в кривой ухмылке. Он внимательно следил за происходящим на экране, и в зависимости от того, нравилось ли ему то, что он видел, или нет, губы совершали разнообразные движения, складываясь в гримасы.
«Рядовыми хамасовцами пришлось пожертвовать, чтобы спасти Омара. Но он мне еще необходим, – думал Оффенбах. – Израиль заглотил наживку. И с Россией получается как нельзя лучше!»
План, потихоньку начавший раскручиваться, был довольно прост и в то же время эффективен, хотя требовал немалых финансовых вложений. Но дело того стоило.
«Теперь Россия от установок не отвертится!» – рассуждал Оффенбах.
И, словно в подтверждение его мыслей, на экране появился очередной комментатор:
– Москва не дает сколь-нибудь внятных объяснений происходящего, ссылаясь на конфиденциальность информации. Доподлинно известно, что за кремлевскими стенами – заметное оживление, но каков будет окончательный ответ, не знает никто!
– Так уж и никто! – покачав головой, сказал лежавший в шезлонге.
Достав соломинку из бокала с мартини, он жадно выпил содержимое. Напиток успокаивал, расслаблял, приятным теплом разносясь по телу и заставляя быстрее биться сердце, разгоняя кровь.
Оффенбах потратил целый год, разрабатывая эту операцию. Встречаясь, знакомясь с людьми разных профессий, он подбирался все ближе к тому, что его интересовало.
«И ничего вы не докажете! – улыбался он своим мыслям. – Каких трудов мне стоило данное мероприятие, каких затрат! Ничего, все окупится сполна!»
– Сполна! – потягиваясь, сказал он и еще раз чему-то улыбнулся.
Прикрыв глаза, Оффенбах окунулся в воспоминания.
…Теплый приятный бриз охлаждал его лицо. Стоя на палубе судна, он жадными глотками вдыхал в себя средиземноморский воздух – соленый, с прохладой, и чуть горьковатый на вкус. Море, спокойное в последние дни, и сегодня было тихим, не намекая людям о своем превосходстве над ними. Из-за горизонта показался алжирский корабль. Пиратское судно резко пошло на сближение, двигаясь напролом через волны, оставляя позади себя бурлящие струи от мощных работающих двигателей.
Капитан алжирского корабля, оглядывая в бинокль горизонт, заметил быстро идущее судно, пытающееся преградить дорогу.
– Обе машины на полную мощность! – крикнул он в рупор.
Моторы взревели, пытаясь придать ускорение кораблю, но время было упущено. У борта поднялись брызги воды от разорвавшегося снаряда, выпущенного из РПГ с пиратского судна, сообщая приказ – остановиться.
Капитан алжирского корабля, старый морской волк, избороздивший немало морей, был опытным человеком. Пираты – это понятие не только из прошлых веков. И сегодня их можно встретить в самых разных местах земного шара. Не раз встречаясь с пиратами, капитан знал, как себя нужно вести.
«Заберут то, что везешь, а не будешь наглеть – останешься жив».
Но в этот раз все было не так. Поглядывая в бинокль на приближавшихся пиратов, он вдруг испытал страх. На борту его судна, перевозившего установки, было всего двенадцать человек, из которых пятеро военных – для сопровождения груза.
Корабли приближались друг к другу. Солдаты быстро расположились у борта корабля и открыли огонь по пиратам. С обеих сторон раздавался треск автоматных очередей, который заглушался лишь шумом волн, хлеставших по бокам кораблей. На противоположном, пиратском корабле худой, длинный человек в белом тюрбане поднял на плечо гранатомет, прицелился и нажал на спуск. Граната, описав в воздухе белый полукруг, упала на палубу. Взрыв одним махом унес жизни сразу пятерых человек: троих солдат и двух моряков. Осколками был поврежден радиоузел. Синхронно карабкаясь, как обезьяны, пираты брали судно на абордаж. Непрекращающийся огонь из крупнокалиберного пулемета на пиратском борту заставлял прятаться выживших.
Первым забрался на корабль жилистый африканец. Схватившись за борт судна, он подтянулся на руках и шустро перекинул через борт свое тело. Прыгая через борт, пират зацепился ногой и кубарем полетел вниз на палубу. Солдат из сопровождения груза увидел упавшего и тут же принялся обстреливать его, прячась за смотанной якорной цепью. Упавший пират откатился за крышку люка, ведущего в трюм. Пули, высекая искры, отлетали от нее. Второй из уцелевших солдат из-за приоткрытой двери, ведущей в капитанскую рубку, высунув ствол автомата, открыл прицельный огонь и не давал пиратам подняться на борт. Четверо из них вынуждены были висеть на тросах у борта, не рискуя высунуться. Находящийся на пиратском судне человек во второй раз поднял РПГ. Граната взорвалась прямо у двери, где прятался боец, защищавший корабль.
Бой продолжался. Автоматчик, лежавший за якорной цепью, выпустил в сторону бандита, скрывшегося за люком, последний патрон и замер, ожидая, что будет дальше? Из оружия у него оставался лишь нож…
Стрельба закончилась. Пираты поднялись на борт судна. Озираясь и ожидая в любой момент выстрела, они на полусогнутых ногах подходили к уцелевшему солдату.
– А может, туда гранату метнуть? – предложил один из них.
– Не надо! – заорал солдат, вставая в полный рост и бросая автомат на пол. – Я сдаюсь!
Но было поздно. Две очереди, выпущенные одновременно, свинцовыми осами впились ему в грудь.
– Еще герои есть? – спросил главарь пиратов.
Увидев испуганные лица и расширившиеся от страха глаза матросов и капитана, вышедших на палубу и прикрывающих головы руками, он опустил автомат.
Захваченное судно больше не представляло проблем. Вслед за пиратами на борт поднялся господин Оффенбах…
Глава 11
«Як-40» приземлился в аэропорту Тель-Авива Бен Гурион. Группа десантников, сойдя с трапа самолета, двинулась к стойке пограничного контроля.
– Фамилия, имя, отчество? – поинтересовался пограничник, заглядывая в протянутый ему паспорт.
– Локис Владимир Олегович, – ответил десантник.
– Цель вашего визита? – задавал стандартные вопросы страж границы.
– Прибыл с туристической целью! – широко улыбаясь, ответил сержант. – Иерусалим посмотреть! Мечта моего детства, знаете ли, а сейчас как раз отпуск дали!
– Следующий, – кивнув, произнес пограничник, вернув паспорт Локису.
Пройдя пограничный контроль и забрав багаж, все пятеро проследовали в холл аэропорта. Аэропорт Бен Гурион впечатлял своей красотой и великолепием. Белые мраморные стены и потолки сияли почти идеальной чистотой, до блеска начищенные полы сверкали, создавая иллюзию новизны, как будто были закончены прямо перед их прилетом. В аэропорту было настолько светло от дневного света, поступающего через огромные окна, что казалось, в искусственном освещении не имелось нужды. Мощные мраморные колонны уходили высоко вверх, поддерживая белоснежный потолок с лампами.
– За мной! – корректировал продвижение Гвоздев. – Некогда глазеть по сторонам, нас ожидают.
И пятерка прибывших двинулась к выходу.
– Как-то мы легко прошли, товарищ майор, – поделился наблюдениями Павлов, – а я слышал, что в связи с угрозами терактов здесь контроль жестокий.
– И правильно слышал! – подтвердил Гвоздев. – Израильские пограничники ужасно дотошные. Тут ведь как: когда въезжаешь в страну, то проблем чаще всего не бывает. Все формальности улаживаются быстро. Но если ты в группе риска, то на обратном пути тебя ждет полноценный шмон.
– А группа риска – это что?
– У них есть несколько критериев. Один из них – возраст до тридцати.
