– Скажите, Суламифь, а вы не замужем? – поинтересовался Василевский.
– Пока что нет. А у вас есть предложение?
– Да… нет, – стушевался десантник, – я ведь…
– Он ведет разведку боем! – хохотнул Павлов. – Любимый ход!
Суламифь улыбнулась, бросив украдкой взгляд на Локиса, пребывающего в задумчивости и не слышавшего шутки.
На столе появились салаты, картошка, свиные отбивные. При виде «нечистого мяса» Черток скривился, как будто увидел черт знает что. Перед ним поставили блюдо с рыбой, чтобы успокоить гостя. Затем хозяин принес пару бутылок отличного армянского коньяка, торжественно водрузив их в центре стола.
– Не каждый день таких дорогих гостей потчую. Перекусим, а там уж и о делах поговорим! – на правах принимающей стороны заявил Тигран. – На сытый желудок любые дела куда лучше решаются. Прошу!
После радушного пригласительного жеста все уселись за столом.
– А кстати, почему евреи свинину не употребляют? – поинтересовался Локис у Чертока.
– Как видишь, не все, – ответил тот.
Действительно, Суламифь тезис о «всех» явно не подтверждала.
– Ну, хорошо, большинство?
Черток рассказал о религиозных составляющих табу.
– …кроме того, воздержание от употребления в пищу свинины – это проявление заботы о собственном здоровье, – пояснил дальше он, – ты сам посмотри: из всех домашних животных свинья самая алчная и нечистоплотная. Она же жрет все, что лежит на земле. Свинья является рассадником вредных микробов и паразитов, а мясо, употребленное в пищу, может служить источником многих опасных заболеваний.
– Ну, не знаю, – проворчал Павлов, – я лично без свиной отбивной не могу. Придумают же – «заболевания». Да сейчас на любую тему столько мнений, что если ко всему прислушиваться – крыша поедет!
– Во-во, – поддержал товарища Василевский, – ерунда это все.
Скептичный вид Чертока демонстрировал, что по поводу «ерунды» у него совсем иное мнение, но дальше спорить коллеги не стали.
За обедом, весело разговаривая, гости выпили немного коньяку, и старшина принялся рассказывать очередную байку о своих похождениях, развеселив всех присутствующих. Услышав его рассказ, больше походивший на сценарий кинокомедии, Черток от смеха чуть не подавился рыбой, но сидевший рядом Павлов, мощно похлопав его по спине, «спас» израильтянина. Суламифь, наблюдая за Локисом, несколько раз коснулась его локтем. Владимир, однако, не заметил знака внимания, оказанного ему девушкой.
– Спасибо за угощение, – Гвоздев оглядел всех присутствующих, – думаю, пора и за дело приниматься.
Наскоро убрав со стола, спецназовцы собрались обсудить план дальнейших действий. Все притихли, зная, что время шуток прошло – теперь разговор будет серьезным. Бойцы внимательно посмотрели на майора. Вначале он коротко поведал Суламифи и Кочаряну о рассказе Локиса, не слышавших его по причине присутствия на кухне.
Выслушав его, Кочарян поднялся со стула и прошел в другую комнату. Через несколько минут он вынес в руках стопку фотографий. Выкладывая по одной, он в два ряда разместил их на столе перед Локисом и израильтянами.
– Этот, – Владимир ткнул пальцем в фотографию, на которой был изображен бородатый человек в арафатке, – у него шрам через все лицо идет. Да, это он!
Суламифь, просмотрев фотографии, также подтвердила:
– На фото он моложе выглядит, но это, несомненно, он. К хамасовской верхушке отношения не имеет, иначе я бы знала, – добавила она.
Черток дольше всех вглядывался в фото командиров хамасовских группировок. Он щурил глаза, словно сомневаясь, но в конце концов признал:
– Прямо зверь! Ну и взгляд – хищник! Да, это он.
Все согласились – действительно, с фотографии на собравшихся смотрела физиономия человека со взглядом готовящегося к прыжку леопарда. Было видно, что это фото сделали скрытно, когда хамасовец поворачивал голову, сидя на террасе какого-то летнего кафе.
– Да, – вздохнул армянин, – не повезло вам. Это один из самых страшных головорезов – Омар Абуиси. Его еще неконтролируемым называют. Омара его же люди боятся, что уж про остальных говорить. Не знаю, то ли он гипнозом, то ли еще чем этаким обладает. Но только дар убеждения у Омара отменный. Хамасовцы умереть за него готовы все как один, чуть ли не боготворят. Ему же на людей плевать…
– И где же его искать? – произнес майор.
– Сложный вопрос, – наморщил лоб Кочарян, – время от времени он появляется и действует в Газе со свеженабранной группой. Поговаривают, что никто из его отряда в живых не остается. Все деньги спонсоров обстрела Омар себе забирает и снова исчезает. Где его искать, никто не знает.
– Значит, и теперь он может надолго исчезнуть?
– Не исключено. Зная, зачем вы прилетели, и встретившись с вашим человеком, думаю, что может, – рассуждал фермер.
– Кто ему платит?
– В мире много мусульман, которые ненавидят иудеев и христиан, – говорил армянин, – они и дают ему деньги на обстрелы. К тому же мне стало известно, что в последнее время он вроде бы ведет дела с каким- то иностранцем. Говорят, как будто это немец, но толком никто ничего не знает. Опять же, это все слухи, а что на самом деле происходит – большой вопрос.
– У меня есть один план, – задумчиво произнес Локис, – кое-что можем прояснить, если выгорит, конечно.
– Рассказывай, сержант, что ты надумал, – откинулся на спинку стула Гвоздев.
Глава 26
В секторе Газа на пригородной тихой улочке, среди особняков располагался двухэтажный особняк Омара Абуиси. Дом был покрыт высокой черепичной крышей, обнесен каменной стеной с металлическими воротами. Во дворе имелся гараж на три автомобиля, совмещенный с домом. Под особняком располагалось надежное бомбоубежище. Им, правда, еще ни разу не пользовались, но оно совсем не было лишним, особенно учитывая периодические бомбежки Израилем Палестины.
Внутри дома не сказать чтобы было запущено, но и чистоты особой не наблюдалось – было видно, что хозяин отсутствует большую часть времени.
На кухне первого этажа за столиком на плетеном табурете сидел Абуиси, напротив него – Хамид, которого Омар увез с собой в автомобиле. На подоконнике лежал автомат – верный спутник хамасовца.
После недавних событий Омар остался один – все его люди погибли. Впрочем, для Абуиси это было уже привычным делом – у него мало кто надолго задерживался. Такой уж он был человек, не жалеющий никого из своего окружения и столь же безжалостный к своим врагам. На все Омар смотрел сквозь призму собственной выгоды и безопасности. А это требовало жертв. Сила, ложь и безнаказанность являлись одними из главных критериев, по которым он жил…
Теперь же волей судьбы рядом с ним оказался этот мальчик-сирота. А в том, что не он убил его отца, Абуиси сумел убедить демагогией.
«А ведь из него можно сделать за пару недель отличного шахида, – поглядывая на мальчугана, рассуждал Омар, – да и денег еще на нем заработаю».
Вот он уже пару часов и вел с Хамидом душеспасительную беседу.
– …но ведь ты же хотел меня убить, – словно вспомнив, проговорил мальчик.
– А ты – меня! – парировал Абуиси. – И будь у тебя патроны, сделал бы это. Что, разве не так? То-то же. Видишь, до чего евреи нас довели?
Хамид вздохнул, закусив губу.
– Ты, мусульманин, на твоего старшего брата по вере – на меня – даже оружие направил. Ты поверил, что это мы, борцы с неверными, твоих родителей убили! А это же все они – иудеи! – Омар указал рукой в сторону Израиля и потряс кулаком. – Не будет мира на нашей земле, пока существует Израиль. Ты сам посмотри: многие из твоих ровесников автобусы в Израиле подрывают. Аллах их за эти поступки к себе
