стуканешь… На себя пеняй! Будешь лет десять на зоне «коблихам» подмахивать!
Дальнейшие действия Эдуарда Ивановича отличались быстротой и продуманностью. Смотавшись в паспортный стол, он выяснил место жительства Зацаренного и помчался к нему. Хозяина дома не оказалось, и это косвенно подтвердило правдивость слов Мандавошки. Рассказав словоохотливым старушкам у подъезда загодя отрепетированную байку, что Эдик, мол, беспокоящийся брат девушки их соседа, бывший мент быстро выяснил, что директора «Находки» можно отыскать или на работе, или в «Трех семерках», или на даче в Ульяновке.
В «Трех семерках» Цацы не оказалось. Позвонив в «Находку», Эдик выпытал у секретарши, что Геннадий Валерьевич вроде бы уехал в загородную командировку. Местом такой «командировки» могла быть только Ульяновка. А уж вычислить там дачу Зацаренного для Эдика было делом техники.
Правда, множество вопросов оставалось пока без ответов.
Сколько похитителей? Вооружены они или нет? Где теперь Таня – в Ульяновке или в другом месте? И почему вымогатель не передал ей телефонную трубку? Ведь, по логике, должен был это сделать, чтобы убедить отца, что похищенная действительно в его руках!
У Голенкова было лишь два пути: или попросить о помощи Коробейника, или действовать самостоятельно. Справедливо решив, что в ментуру он обратиться всегда успеет, Эдик рискнул продолжить расследование.
В четыре утра бывший опер отправился в Ульяновку для предварительной рекогносцировки. Миниатюрный дамский «браунинг», обнаруженный в золотоплавильном подвале, приятно тяжелил карман. Сидевший на заднем сиденье ротвейлер нетерпеливо поскуливал.
– Ничего, они еще узнают, как с нами, ментами, связываться, – успокоительно молвил Голенков любимому псу.
Оставив машину под охраной ротвейлера в субтильном леске на окраине поселка, Эдуард Иванович отыскал дырку в заборе и без особых проблем проник на территорию дачного кооператива. Белый «Кадиллак» он засек сразу же: приметный американский лимузин стоял у скромного домика под шиферной крышей. Свет в домике не горел.
Неожиданно скрипнула дверь, и Эдик тут же присел за кустом смородины. На пороге появился высокий молодой красавчик с бледным лицом и зализанными назад черными волосами. На красавчике были лишь длинные трусы легкомысленной расцветки да стоптанные кроссовки. Эдик сразу узнал своего обидчика по давешней драке в «Золотом драконе». Шурша мятой газетой, Цаца бодро затрусил к туалету-«скворечнику», возвышавшемуся в самом конце участка.
Никаких четких планов бывший сыскарь не имел: ведь в Ульяновку он выехал лишь для предварительной разведки! Экспромты были крайне нежелательны. Но одна только мысль, что похищенная дочь сейчас находится в нескольких метрах отсюда, в домике под шиферной крышей, подталкивала отца к решительным действиям.
Достав пистолет, Голенков опустил предохранитель и осторожно выглянул из-за кустов. Дверь туалета хлопнула, изнутри тихонько звякнул засов.
Эдуард Иванович осторожно подобрался к сортиру, встал сбоку и поднял пистолет. Рифленая рукоять «браунинга» лежала в ладони как влитая.
За дощатой стеной зашуршала бумага – это означало, что Зацаренный вот-вот должен выйти наружу.
Неожиданно бывший мент явственно ощутил, что внутренний ступор в нем уже опущен и держится лишь в зыбком равновесии, в позванивающем холодке подложечки. А это означало, что сдерживаться он не будет наверняка.
Глава 20
Солнечный лучик, золотой спицей пробившийся в щель между кухонными портьерами, на мгновение ослепил Жулика. Отложив пачку фотографий, Леха со сладостным хрустом потянулся, и это было единственной приметой того, как он сильно устал. Ведь изучение материалов, отснятых в прокурорском архиве, отняло у него целую ночь.
И тут на столе зазуммерил мобильник.
– Алло…
– Леха, все ништяк, – ответил мобильник голосом Пили. – Дозиметр купила. Кирпичину с твоего крыльца сбила, какую ты и заказывал… Только зачем тебе это?
– Чтобы убедиться или, наоборот, разубедиться в своих подозрениях. Подробности потом. Давай домой, да смотри, осторожней, ментов на хвосте не приведи! – бросил Сазонов, улыбаясь своим мыслям.
Настроение Жулика было радужным. Каскад невероятных злоключений совершенно не выбил его из колеи. И хотя ориентировки с портретами «особо опасного преступника Сазонова А. К.» украшали собой едва ли не все милицейские стенды, Леха по-прежнему оставался невозмутимым, расчетливым и очень уверенным в себе. Сценарий небывалой по красоте и дерзости аферы, задуманной еще во Франции, постепенно воплощался в жизнь. Правда, некоторые детали пока что не вписывались в этот сценарий – как, например, капитанская дочь Таня Голенкова, кстати или некстати обнаруженная в багажнике отобранного у Цацы «жигуля»…
Следователь Генпрокуратуры Точилин, с которым Сазонов так удачно познакомился в Марселе, не соврал. Еще во время застолья на средиземноморском берегу аферист явственно ощутил в его пьяном трепе твердое дно факта. Документы и вещдок, украденные в номере «Бельвю», заметно укрепили Жулика в правильности выбранной темы. Но лишь теперь, изучив материалы следствия двухгодичной давности и сопоставив их с собственными наблюдениями, Леха окончательно убедился, что точилинские слова о золоте, которое целых пять лет возили во Францию из его родного города, – абсолютная правда. Разрозненные кирпичики фактов мостились в ровную широкую дорогу, и дорога эта вела в светлое будущее, освещенное драгоценным сиянием.
Правда, оставалось выяснить несколько нюансов. Именно для этого Жулик и попросил Риту привезти два предмета, вроде бы никак не причастных к «незаконной утечке драгметаллов»: левый крайний кирпич с крыльца собственного дома и бытовой дозиметр из магазина «Медтехника».
Рита появилась спустя минут пять. Загримированная под бомжиху, она вряд ли могла заинтересовать уличных мусоров.
– Вот. – Достав из сумки огромный бордовый кирпич в засохших потеках цемента, Пиля поставила его на пол, а сверху положила дозиметр. – Только зачем тебе, Леха, кирпич? Да я тебе хоть сто штук с любой стройки украду!
– Мне чужого не надо. Этот кирпич дорог мне как память о счастливых годах, проведенных в родительском доме. А дозиметр… Дойдем и до дозиметра.
Сняв с плиты чайник, Леха заварил кофе себе и товарке и, размешав его ложечкой, отхлебнул со степенностью сенатора.
– Все идет по плану, – ответил он на вопрошающий взгляд Пиляевой.
– Что по плану? – не поняла та. – Да нас не сегодня-завтра мусорня закроет! Ты ведь конкретно запаленный, товарищ бывший следователь! И вообще – надо было в эту гадюшную прокуратуру идти, чтобы на пидора Голенкова нарваться? Что ты там хоть в архиве нарыл? – Блатнючка скосила глаза на огромную пачку фотоснимков.
– Итак, Рита, слушай внимательно, – начал Жулик тоном ученого кота, рассказывающего увлекательную, но долгую сказку. – В нашем городе уже много-много лет существует радиозавод. Оборонное, между прочим, предприятие. Кроме всяких транзисторов-резисторов и диодов-триодов, радиозавод с некоторых пор занимается утилизацией устаревшего военного оборудования. В том числе – и такого…
Перетасовав пачку снимков, словно колоду игральных карт, Жулик эффектным жестом выбросил перед собеседницей фотографию.
– Что это? – удивилась Рита, глядя на изображение большого пластикового цилиндра.
– Фильтр тонкой очистки с силовой установки атомной подводной лодки. Такие фильтры в изобилии возят к нам аж из Полярного. Для полной утилизации. Так вот: один фильтр содержит почти сорок два грамма чистого золота. Плюс золотосодержащие печатные платы и микросхемы. Весь этот радиолом также происходит со списанных атомных субмарин. – Закатив артистическую паузу, Леха посетовал горестно: – Но
