на снующего за стойкой бармена.
– Какие проблемы, Стив? – спросил Ястреб, помешивая ложечкой сахар.
В полутемном помещении звучала пронзительно тоскливая мелодия, похожая на похоронный марш в электронной аранжировке. На душе инженера скребли кошки. Он понимал, что делает что-то не так, чересчур доверяя предупредительному приятелю, готовому исполнить любое его желание. В бескорыстную дружбу Хоукс не верил.
– Дана говорила, что ты не прочь побаловаться «снежком»… Не дрейфь! Каждый по-своему с ума сходит. Я человек понятливый. Сам через многое прошел, – с доверительными интонациями в голосе произнес Ястреб.
Инженер заерзал на стуле с высокой ножкой, подозрительно оглядываясь вокруг. Клиентов в баре было немного. Респектабельная публика, чинно расположившись за столиками и стойкой, пила, ела, общалась, шуршала газетами. Люди с тощими кошельками в это заведение не заглядывали.
– Расслабься, дружище. Не напрягайся, – тихо засмеялся Ястреб, заметив беспокойство инженера, – не вертись на стуле. Опрокинешься. Я подгоню тебе человечка. Ничтожный тип, но вполне надежный. Ментам стучать не будет, потому что уважает клиентов. Товар у него высокого качества. Тебе понравится. А об оплате не беспокойся.
Хоукс встрепенулся и чуть было не сшиб чашку с коричневой жижицей на донышке:
– То есть как?
– Чудак – мой давнишний должник. Будет приносить «кокс» в счет оплаты долга. А ты со мной рассчитаешься. Позднее. В Штатах.
– В Штатах? – Стив ощутил легкую дрожь, вызванную заманчивым предложением с не вполне ясной формой оплаты.
– Да. Я намереваюсь развернуть бизнес в Америке. Понадобятся консультации, знакомства, просто дружеская поддержка. Если мне захочется поболтать с приятелем, то сразу же рвану к тебе. Мы, русские, очень общительные люди и не переносим одиночества. Так что я заключаю с тобой взаимовыгодный контракт, приятель… И ни о чем не беспокойся. Гостеприимность – моя специальность, а в Штатах я надеюсь на такой же теплый прием.
Подтянутый, с военной выправкой молодой человек умел манипулировать людьми. Сомнительное предложение, вызывавшее множество вопросов у любого здравомыслящего человека, в исполнении Ястреба не наводило на подозрения. Оно звучало вполне искренне и убедительно. А может, Стивен, чьи внутренности сжигал жар, погасить который мог только кокаин, не желал утруждать себя поиском ответов. Он лишь благодарно пожал руку приятелю, отдаваясь в его распоряжение.
Курьером, поставлявшим «дурь», оказался неопрятный субъект с копной засаленных волос и редкой бороденкой. Он прошмыгивал в дверь, и прихожая сразу заполнялась вонью потного тела. Расстегивая одежду, наркодилер доставал заветные пакетики, неизменно бормоча одну и ту же фразу:
– Сейчас, бля, разгрузимся. А то совсем запарился с вашим «снежком».
Лохматого чудака звали Анус. Ничего больше о поставщике инженер не знал да и знать не желал. Пару раз Стив пытался всучить деньги, но наркодилер яростно отнекивался:
– Хорош пургу гнать! За «дурь» мне отбашляли и баста.
Облегчившись от груза, лохматый убегал, оставляя после себя удушливый шлейф зловония.
Распечатав пакет, инженер устраивался на кушетке, делал все необходимые приготовления и, раздувая ноздри, подносил к носу пластину с белым порошком. Затем, вставив трубку поочередно в каждую ноздрю, он втягивал «кокс» резким вдохом. В голове у Стива взрывался огненный шар, за которым следовали бурный восторг и необычайная легкость. Грузное тело инженера становилось невесомым, а душа парила в небесах.
Выходил из наркотического транса инженер тяжело. Он лежал словно выпотрошенная рыба, упираясь незрячими глазами в потолок. Голова Стивена разламывалась на куски, а тело отказывалось повиноваться. В такие мгновения он мечтал о возвращении в Штаты и отпуске, который проведет в клинике, расположенной на опаленном солнцем мексиканском горном плато под присмотром древнего знахаря.
Сменялись времена года. Проект по-прежнему был в подвешенном состоянии. Отношение к американцам резко изменилось. Многие, с кем Хоуксу приходилось общаться, осуждали вмешательство его страны в конфликт на Балканах. Русским не нравились американские наезды на сербов, которых они считали своими братьями по вере.
– Вы вконец обнаглели. Суете нос в чужие дела. Диктуете свои правила поведения всему миру, – открытым текстом говорили собеседники, комментируя последние политические события.
Армада средиземноморской эскадры вошла в воды Адриатического моря. Эскадрильи натовской авиации нанесли первые бомбовые удары по городам Югославии. У посольства США в Москве бесновалась толпа, поливая мочой стены особняка.
– Я вне политики, – повторял Стивен, уходя от неприятных разговоров.
Он не мог даже предполагать, что события в лазурной Адриатике перевернут его жизнь, загонят в угол и прижмут к стенке. Нет, его никто не бил по физиономии за то, что он американец. Его не высылали из страны. Русские коллеги не переставали здороваться и улыбаться. Переговоры о строительстве завода по- прежнему велись на самом высоком уровне. Но Хоукс угодил в капкан, сработавший чуть позже авианалетов на Косово и Сербию.
Стальная пружина западни лязгнула, перекрывая выход, когда Стивен по приглашению услужливого друга приехал в загородную резиденцию около Рублевского шоссе. О встрече в телефонном разговоре попросил Ястреб. Приятелю Стив отказать не мог. За инженером приехал темно-синий джип, которым управлял мрачный верзила с багровой отметиной на лбу и крепко сжатыми челюстями. По дороге водитель не промолвил ни слова.
Хозяин виллы встретил гостя на ступеньках лестницы. Ястреб был настроен благодушно, но вопреки обыкновению не сыпал шутками и довольно холодно поприветствовал американца. Пригласив пройти внутрь дома, он с ходу взял быка, не делая долгих вступлений, за рога:
– Стивен, мне понадобились твои услуги.
Они шли по длинному коридору, заканчивающемуся дверью.
– Я полностью в твоем распоряжении. Ты не знаешь, куда Дана запропастилась?
Девушка не появлялась в квартире инженера почти месяц.
– О малышке поговорим позднее, – Ястреб открыл дверь и вошел первым.
Хоукс последовал за ним. Комната, набитая электроникой, приятно поразила инженера, знающего толк в классном оборудовании. Он восхищенно присвистнул, увидев компьютеры последнего поколения, сканеры и прочую начинку помещения. Из-за стола навстречу посетителям поднялся сутулый бородач, похожий на усохшего Фиделя Кастро.
– Знакомьтесь, Зенон, – представил обитателя комнаты Ястреб.
Бородач подкатил стул и предложил гостю садиться.
– Так в чем дело? – взгляд Стивена остановился на экране монитора, по которому нескончаемой чередой ползли цифры, диаграммы, меняющиеся линии координат.
В мозгу инженера блеснула догадка, вызванная увиденной информацией. Навсегда усвоенные знания, полученные за годы службы на флоте, помогали быстро сориентироваться в колонках цифр. Глаза не могли обманывать инженера. На экране визуально вычерчивалась траектория полета ракеты с программными пояснениями и уточнениями.
– Что это? – еле ворочая одеревеневшим языком, спросил Хоукс.
Его спина намокла от пота.
– Ты ведь сам догадался, – ровным, без эмоций голосом произнес Ястреб, встав за спиной инженера. – Я все знаю о тебе, Стивен. О твоей службе, прошлой специальности. О твоих возможностях. Пора платить по счетам…
Программа была неполной, склеенной из разрозненных кусков. В ней отсутствовали важные элементы, и прежде всего координаты цели. Ракета, управляемая программой-инвалидом, могла лететь на все четыре стороны. Кроме того, был изъят важный блок, обеспечивающий ввод программы. Это Хоукс понял с полувзгляда.
– Надо исправить недоделки. Восстановить утраченные звенья цепи. Плевая задача для такого аса, как
