– Откинулся пацан. Но как кучно легло…
Отшвырнув подальше мыском стоптанной туфли пистолет, сторож переступил через тушу бандита и помчался к другу. Добравшись, он вырвал с мясом пуговицы, расстегивая ворот рубашки Николаевича. Пульс прощупывался едва мерцающими ударами. Переворачивать раненого старика Михеич не стал, подложив ему под голову снятую с себя куртку.
– Потерпи, дорогой… Я скоренько… Потерпи, Николаевич. Мы с тобой еще замахнем сотку за мою внучку, – приговаривал, озираясь, отставной артиллерист.
Рядом с тушей развороченного картечью Шарика валялся выпавший из его кармана мобильный телефон. Аппарат уже почти плавал в крови, когда его поднял сторож. Трубка не была повреждена и отозвалась услужливой трелью. Набрав нужный номер, Михеич гаркнул, не жалея голосовых связок:
– Что вы, как сонные мухи! «Скорую», быстрее…
О несчастье Святому сообщили утром. Ему позвонил владелец ангара, до смерти перепуганный ночным налетом. Дав показания следственной бригаде, переговорив с хирургами, прооперировавшими раненого, он забеспокоился о собственной безопасности, что было вполне естественным для российского бизнесмена, работающего в условиях, вполне сравнимых с фронтовыми.
– Святой, что за мудаки на нас наехали?! – заливисто голосил в трубку бизнесмен.
– Тебе лучше знать, – обрубил Святой, пораженный неприятной новостью.
Такого хода событий он не ожидал и пока никак не связывал покушение на безобидного старика с деятельностью возможного противника по кличке Ястреб. Хотя Святой подозревал, что удар может быть нанесен в любой момент с самой неожиданной стороны. Но главное, продырявленный свинцом дед, к которому он успел привязаться всей душой, продолжал бороться за жизнь в палате реанимации, куда его перевезли прямиком с операционного стола.
Заполучив координаты больницы, Святой положил трубку, оставив бизнесмена наедине с тягостными сомнениями об истинных причинах нападения. На данный момент Святого занимали мысли исключительно о раненом друге и ничего более.
Наскоро приготовив легкий завтрак, он поделился новостью с американцем. Хоукс отреагировал равнодушно. Вежливо выразил сочувствие пострадавшему. Сказал, что в России замечательные хирурги, но отвратительная система медицинского обслуживания, и попросил передать банку с брусничным джемом. Намазывая хрустящий хлебец, подрумяненный в тостере, Стивен внезапно помрачнел и неловким движением опрокинул чашку с кофе.
– Может, в старика стреляли из-за меня? – пробормотал под нос американец.
– Не вижу логической связи. Если тебя вычислили и снова пасут люди Ястреба, то стреляли бы по мне. При чем здесь Николаевич? Даже если предположить, что деда видели вместе с нами, то чего можно добиваться от почти постороннего человека? – отверг абсурдное предположение Святой и добавил после секундной паузы: – У страха глаза велики. Таким макаром, Стив, ты скоро комара, залетевшего в форточку, за подосланного киллера принимать будешь.
Вытирая коричневую лужицу пролитого кофе, инженер тяжело вздохнул и согласился:
– Настоящим параноиком стал. Всякая чертовщина мерещится.
По обоюдному согласию они решили немедленно отправиться в больницу. Прилипчивый, как клещ, инженер ни за какие коврижки не хотел оставаться один в пустой квартире. Дарья еще до звонка умчалась в редакцию журнала на какое-то сверхэкстренное незапланированное совещание редколлегии, перед которым было необходимо провести консультации с сотрудниками, о чем известила оставленной у телефона запиской.
Сборы были недолгими. Хоукс завязывал шнурки туфель, а Святой уже поторапливал неповоротливого инженера нетерпеливым окриком с лестничной клетки:
– Через минуту отчаливаем. Опоздавших на борт не берем.
Толстяку пришлось перепрыгивать через ступени, чтобы догнать его. Святой как раз закреплял на багажнике спортивную сумку, когда запыхавшийся Хоукс пулей вылетел из подъезда. К чему для поездки в больницу понадобилось брать сумку с оружием, американец не спрашивал, всецело доверяя действиям Святого. Ситуация оставалась неразрешенной и по-прежнему чрезвычайно опасной. Просто наступило, как полагали и инженер и Святой, короткое затишье перед бурей. И все-таки, мостясь на заднем сиденье мотоцикла, Стивен не удержался и спросил:
– Может, не стоит гонять с оружием по городу?
– Для подстраховки, – отрезал Святой, давая понять, что знает, что делает.
Развитый до предела за годы службы инстинкт предвидеть опасность еще никогда не подводил бывшего офицера частей специального назначения.
«Урал», выплюнув через никелированные выхлопные трубы облачко газа, завелся с пол-оборота. Святой оттолкнулся ногой от умытого ночным дождем асфальта, и ездоки тронулись в путь. Они спешили, и неприметная «девятка», схожая по цвету с мокрым асфальтом, не привлекла их внимания. Тонированные стекла автомобиля укрывали четырех пассажиров от внешнего мира, не ограничивая при этом сектора обзора, в который попадали и подъезд, и балкон квартиры журналистки.
Больше суток уютное гнездышко Даши Углановой было под колпаком установивших непрерывную слежку людей Ястреба. Адрес известной журналистки любезно предоставила справочная служба милиции по запросу участкового, которому отстегивал Лишай.
Лишай с ходу предложил чуть ли не штурмом взять квартиру и побеседовать с журналюгой о судьбе героя ее репортажа. Затею выйти на некоего Святого через писаку, настрочившую про него пару лет назад несколько строк, Лишай находил гнилой и беспредельно глупой. Но шеф на то и шеф, чтобы выполнять его причуды. Очень скоро бандюга убедился в интеллектуальном превосходстве Ястреба, отменившего штурм и приказавшего попристальнее присмотреться к дому, квартире и балкону.
– Хари не высовывайте, а то детей заиками сделаете. Смотрите в оба. Связь держите по необходимости и почем зря не выходите в эфир, – таковы были краткие, но исчерпывающие инструкции Ястреба.
Ровно в полдень Лишай подавился бутербродом с салями, увидав спускающегося по ступеням широкоплечего, подтянутого мужчину со спортивной фигурой. Кусок застрял в глотке бандита. Отправив еду дальше по пищеводу здоровенным глотком пива, Лишай, чуть не заглатывая широко раскрытой пастью мобильник, заорал так, что пуделек, ставивший неподалеку метку на столбик ограждения, заскулил и бросился к ногам хозяйки-пенсионерки.
– Ястреб, этот деловой тут… Точняк! Крутой с пляжа здесь кентуется.
Мобильник отозвался довольным смешком шефа:
– Уверен?
– Без балды. Зуб даю, он.
– Зубы тебе еще понадобятся. А пока замрите и хай не поднимайте. Спешить не будем. Если хочешь, пришлю смену, – довольный своей недюжинной проницательностью, произнес Ястреб.
Увлеченный охотой, бандит со своим подразделением остался на посту. Усердие было вознаграждено. Ровно через полчаса на балконе возник силуэт толстяка, вышедшего на свежий воздух выкурить сигарету под кофе. Мистер Хоукс поставил дымящуюся чашку на широкие перила, а рядом подцепил за загнутую крышку пустую консервную банку для пепла. На необычайно чистоплотного жильца, не желающего загрязнять окружающую среду даже пеплом и окурками, отреагировал один из наблюдателей.
– Толковый пузырь! Культурно поступает, чтобы всякое говно людям на бошки не сыпалось.
Лишай поднял глаза и непроизвольно клацнул челюстью. Через секунду рапорт был принят на вилле. И снова Ястреб притормозил дело, не позволив ворваться в квартиру и скрутить в бараний рог решившего поиграть в прятки американца.
– Слишком складно все получается и слишком легко, – сказал он внимательно следившему за ходом событий албанцу.
Группу, контролирующую квартиру инженера, он перебросил для усиления команды Лишая, а двух головорезов, Дональда и Шарика, дергать не стал, полагая, что от амбалистых недоумков прока меньше, чем от козла молока. Лишняя суета могла насторожить и инженера, и его защитника. А то, что он профессионал высшей марки, Ястреб уже знал и понапрасну подставляться не хотел, постановив взять крутого защитника иностранца, выражаясь языком спецслужб, в плотную разработку.
Но события приняли непредсказуемый характер той же ночью. Обеспокоенный долгим молчанием
