тело. О боже, я обожаю свое тело. Мои пальцы, посмотри на мои пальцы. Я люблю ногти на руках, мои маленькие полумесяцы. Мои кисти, кисти, они порхают в воздухе, поднимаются и падают, перетекают в предплечья, такие сильные, они могут носить тяжести. Я люблю свои руки. А ноги, ноги мои длинные, мы, масаи, высокие, я быстрая, мои ноги могут обвить и удержать мужчину. Грудь… Грудь, посмотри сама, она все еще такая округлая, полная, красивая.
Ив: Леа, подожди. Я не знаю, как это. Но хочу чувствовать так же, как ты. Хочу любить свое тело. Хочу перестать ненавидеть свой живот.
Леа: А что с ним не так?
Ив: Он круглый. А когда-то был плоским.
Леа: Это твой живот. Он должен быть виден. Ив, посмотри на дерево. Ты видишь то дерево? А сейчас посмотри на это дерево (показывает на другое дерево). Тебе нравится то дерево? Ты можешь ненавидеть это дерево, потому что оно не такое, как предыдущее?
Ты можешь сказать, что это дерево некрасивое, потому что оно не похоже на другие деревья? Мы все деревья. Ты дерево. Я дерево. Ты должна полюбить свое тело, Ив. Должна полюбить свое дерево. Полюби свое дерево.
Полюби мое дерево. Ведь я дерево. Полюби мое дерево. Я вся дерево. Мой друг беспокоится и прилетает ко мне в Африку. Мы проводим ночь в хижине, в гамаке, посреди сафари-парка. В темноте воют гиены. Я вся дерево. Я вся обнаженное танцующее дерево. Дерево внутри меня. Я вся…
Ив: Милый, ты любишь мое дерево?
Друг: Каждый листик, малышка.
Ив: Ха, я не вижу листьев.
Друг: Листья и твердый ствол.
Ив: Твердый… ствол?
Друг: Да, твердый, прочный ствол.
Ив: Прочный. В прочности нет ничего сексуального. Кирпичный дом прочный. Камень прочный.
Друг: Нет, нет, нет. Вот она, прочность. Здесь. Она меня заводит.
Ив: Деревья гибкие, как ива. Я хотела бы быть ивой.
Друг: Но ты спортивная, Ив, ты сильная. Наполненная.
Ив: Наполненная. Ты хочешь сказать, что я толстая?
Друг: Нет, наполненная — это как собранная, прочная.
Ив: Ты только что сказал, что я толстая.
Друг: Я думал, что ты дерево, Ив. Деревья не толстые. Я думал, мы говорим о деревьях.
Ив: Все. Ты срубил дерево. Теперь я сломанная груда веток.
Друг: Я не срубал дерево. Да и не было никакого дерева. Я так устал от твоего живота, твоих веток, ствола, я никогда не пойму тебя. Я хочу быть с тобой. А тебя здесь нет. Я хочу общаться с Ив. Я не собираюсь больше соревноваться с твоим животом.
Назавтра мой друг уезжает. Остаются только оливковые косточки, их много. Может, я запрограммирована напрочь. Я обделенная. Мне нет дороги домой. Я совсем одна.
___ Я потерялась в Индии. Попрошайки, калеки, красные шелковые сари, развевающиеся на закатном пляже, священные коровы, безмятежно лежащие посреди дикого движения, шафран и бархатцы, вращающиеся колеса, покойники, лежащие на всеобщем обозрении, их прах, плывущий по реке, бинди, хна, карри, шелк, ласси, птицы, муссонные ливни. Что-то во мне рассеивается. Что-то ослабляется. Сердце, живот, печаль. Тоска по маме. Предательство отца. Отчаянное желание принять в себя моего друга. Пустота. Нужда двигаться дальше. Навязчивая идея быть больше, еще больше. Я падаю, падаю. Я в панике. Ем сладости. Много сладостей. Теплые, мягкие сладости. Я лечу себя сладостями. Раз это сахар, значит, это сатана.
Я — тюбик. Тюбик со сладким. Я прячусь в складках, и мне жарко. Жирная, всего боюсь. Возвращаюсь в тренажерку. Подумать только: я в Индии пошла в спортзал (мяч подкатывается к Ив, и она отпинывает его). Я на беговой дорожке. Четыре дня спустя я смотрю вниз на дорожку и замечаю, что она на свободном выборе. Я свожу себя в могилу.
Вокруг меня индийские женщины в сари и «Nike» бросают на меня злобные взгляды.
Прия Индианка средних лет
Простите, милочка. Это наша дорожка. Вы здесь уже четыре дня, нужно делиться. Вы не очень хорошо выглядите. Может быть, пустите кого-нибудь из нас? Спасибо. Моя лучшая подруга, Нееру, зовет меня жади. Жади — это жир. Это потому, что я толстая. Это Нееру заставила меня прийти в зал «Санрайз». Я хожу сюда десять лет, и я все еще жади. Но зато я спортивная, энергичная. Это Нееру рассказала мне об этой ужасной дорожке. Сначала я думала, что это прибор для выпечки. Нет, сказала она, эта дорожка, которая ведет девчонок-жади в интересные места. Вот что я тебе скажу, дорожка и правда держит меня в тонусе. Я беру с собой плеер, потому что ситар не дает нужного ритма. Мне нравится певец Принс. Ну хорошо, Кавита, хорошо, теперь ты. Не надо быть такой врединой. Знаешь, Ив, иногда тут случается настоящая шагомания. На прошлой неделе было много шума. Вот она, Кавита, она такая же, как ты, часами бегает, не остановишь. Очередь из злых жади ждала ее. Под конец одна из самых настоящих жади, она даже не может коснуться пальцев ног, просто встала на дорожку вместе с Кавитой. «Я пойду вместе с тобой до моста Ховра», — сказала она. Они цеплялись друг за друга, как утопающие за соломинку. Шагомания. Кавита вообще от рук отбилась. Она очень-очень худая. А все из-за того, что Мисс Индия стала Мисс Вселенной, а потом и Мисс Мира. Теперь все девочки хотят быть Тощими Индийскими Мисс Мира. Но я слышала, что когда Мисс Индии выиграла Мисс Мира, она дико хотела есть. Она устала есть роти[5] и проростки. Этот пышный бизнес, основанный на красоте, становится уродливее день ото дня. Все девочки выглядят пациентками тубдиспансера. Когда я была молодой, никто не брал замуж худых девочек. Худые девочки росли в семьях, которые голодали. Ив, посмотри на меня. Не будь моего жади, как бы я носила сари? Почитай Камасутру. Индийские женщины очень, очень пышные и изгибистые. Я считаю себя очень красивой. Я люблю свои щеки (сжимает свои щеки), мои ямочки, вот они. Кумар, мой муж, называет их «семечки улыбки». Он радуется и иногда просто хватает меня вот за это место. Он очень беспокоился, когда я начала ходить в зал. Он говорил: «Прия, Прия, твой жади — это моя страна. Я знаю ее очертания и рельефы. Стоит тебе растерять свой жади, я стану несчастным беженцем». Не волнуйся, Кумар. Не волнуйся. Идеальное тело? Нет такого, Ив. В идеальности нет радости. Радость есть в стремлении к идеалу. А если ты уже идеальна, считай, что мертва. Вернее, не так. Беру свои слова обратно. Я идеальна. Идеальная жади.
