— Что значит, ты его потеряла? — Нэн сделала большой глоток «Маргариты». — Ты с ума сошла?
«Бланкас Кантина» — мексиканский ресторанчик, перенесенный в Голландию вместе с фикусами, стенами из необожженного кирпича и сотнями бутылок текилы, рядами стоящих за барной стойкой, — был полон дыма, запаха спиртного и смеха гуляк.
— Так почему ты не вернулась назад и не поискала его?
Алекс пожала плечами.
— Если выйти, назад уже не пускают.
— Ты нормальная? Надо было заплатить еще за один билет, если такие дела. Ты ведешь себя совсем как в Йеле. Всегда такая непробивная. Пора становиться более настойчивой. Хватать все, что…
— Но была такая очередь, почти до канала. Чтобы попасть внутрь, нужно было отстоять пару часов. — Алекс потягивала свой напиток. — И потом, я прождала на улице достаточно долго. Судя по церковному колоколу, прошел час с четвертью, не меньше. Мне больше ничего не оставалось делать.
— Тогда давай выпьем и забудем. — Нэн заказала еще по одной «Маргарите». — Как насчет того, чтобы сегодня вечером куда-нибудь прогуляться, повеселиться, просто развлечься? При желании можем гулять ночь напролет. Яник в надежных руках няни.
— Не знаю. После всего, что сегодня произошло…
— Давай спросим у Сьюзан, когда она вернется домой, — посмотрим, что
— Не уверена, что я к этому готова. — Алекс мельком взглянула на свое отражение в зеркале за барной стойкой — вид совсем усталый. — Дом Анны Франк заставил меня сегодня о многом задуматься.
— О чем, например?
— О многом. О том, что случилось с ней. О том, что произошло у меня на работе на этой неделе. О том, что случилось с моей мамой.
— Ты все еще подозреваешь, что сиделка твоей матери причастна к ее смерти? — Нэн придвинула стул ближе. — Знаешь, однажды я прочитала, что по статистике тридцать пять процентов людей винят в смерти своих родителей кого-то постороннего. Даже если смерть наступила в больнице, они все равно думают, что дело нечисто.
— Неужели тебе не кажется странным, что она умерла именно в тот вечер, когда я возвращалась домой из Йеля? Мне даже не удалось попрощаться с ней.
— Может, она сама попросила Эвелин сделать это? Ты об этом не думала?
— Но почему именно в тот вечер, когда я возвращалась из университета?
— Ты разговаривала об этом с Эвелин?
Алекс утвердительно кивнула.
— Конечно, она все отрицает. Она сказала, что раковые метастазы распространились гораздо быстрее, чем предполагали. Что, скорее всего, мама просто держалась, ждала, пока я вернусь домой. И почему мне было не приехать домой раньше? Зачем я осталась в Йеле на выпускной?
— Возможно, мама не хотела портить тебе праздник. Не хотела быть обузой. И наверняка именно поэтому она не назначила тебя поверенным в своих делах.
— Знаешь, после похорон я проконсультировалась с адвокатом. Чтобы узнать, все ли законно.
— И что же?
— Все законно. Адвокат сказал, что назначать душеприказчиком кого-то из друзей — не такая уж редкость. А поскольку из имущества ничего не осталось, не имело смысла приглашать на эту роль адвоката или кого-то другого.
Нэн сделала большой глоток.
— Разве ты не рассказывала, что твоей матери после развода с отцом досталось много ценных бумаг?
— Они в основном были вложены в компьютерные компании. К сожалению, после обвала цен на Интернет-рынке они почти все обесценились.
— Ты спрашивала про деньги у отца?
— Понимаешь, мы мало с ним общались — так, поздравляли друг друга с днем рождения и с Рождеством. Во всяком случае я знаю, что бы он ответил: дескать, у моей матери деньги всегда утекали сквозь пальцы, как вода, и он не удивлен, что не осталось ни копейки. — Алекс взяла еще стаканчик. — Мне пришлось потратить почти все выданные Томпсоном подъемные на оплату счетов за мамино лечение.
— У нее не было страховки?
— Видимо, страховка покрывала не все расходы. — Алекс начала отрывать верхний слой картонной подставки под стакан. — Как бы я хотела, чтобы у меня была возможность поговорить с ней перед смертью!
— Чтобы сказать, как ты ее любишь?
— И это тоже.
— Послушай, дорогая. — Нэн обняла Алекс. — Твоя мама знала, как ты ее любишь. Я в этом просто уверена. Ты была для нее всем. Она много думала о тебе.
Нэн накрыла ладонью руку Алекс.
— И возможно, именно поэтому она сама
— Она была похожа на людей из фильма, который я посмотрела в музее Анны Франк. — Алекс глубоко вздохнула. — Господи, это просто ужасно.
— Не можешь забыть?
— Особенно после того, что случилось на этой неделе в Цюрихе.
— А что случилось?
— Не знаю, могу ли я…
Официантка в черной футболке в обтяжку, без лифчика, подошла к ним и сказала, что их столик будет готов через минуту. Нэн заказала еще по «Маргарите».
— Так что случилось-то? — Как только официантка ушла, Нэн повернулась к Алекс.
— Не знаю, могу ли тебе рассказать. Это что-то вроде тайны.
— Шутишь? — Нэн ближе придвинула свой стул. — Сьюзан всегда рассказывала мне о своих проектах, когда работала консультантом. Она просто не называла имен. И все в порядке.
Алекс набрала в легкие побольше воздуха.
— Кроме того, я чувствую себе несколько глупо в сложившейся ситуации.
Официантка принесла им заказанный коктейль.
— Так что все-таки произошло? — нетерпеливо подгоняла Нэн.
Алекс сделала большой глоток.
— Я по неосторожности контактировала с клиентом нашего банка.
— И что?
— А ты знаешь, в Швейцарии за это можно попасть за решетку?
— Да-да. Знаю я об этой швейцарской паранойе, касающейся сохранения тайны. — Нэн улыбнулась. — И что дальше?
— Мы с коллегой поспорили, жив ли еще один человек, имя которого мы обнаружили в компьютерном коде. Ну, я позвонила в справочную, а они соединили меня с тем человеком, автоматически. Я и не подозревала об этом.
— Здесь, в Голландии, поступают точно так же. — Нэн отхлебнула хорошую порцию «Маргариты». — Но я до сих пор не понимаю, в чем проблема.
