сентябрьский вечер, Шандор был в длинном развевающемся плаще.
У него были яркие глаза, смуглая кожа. Все вокруг него толкались и кричали что-то по-венгерски. Этот язык звучал странно, словно люди обменивались кодовыми сообщениями. Он не был похож ни на один другой язык, которые Алекс слышала раньше.
Шандор протиснулся сквозь толпу ей навстречу. В руке он держал розочку.
— Вы, наверное, подруга Рудольфа? — Голос у него был глубоким и мелодичным. Он заметно картавил. — Возьмите. Купил вам цветок. Он очень дорогой. Надеюсь, вы это оцените.
С легким поклоном он вручил ей цветок.
— Добро пожаловать в Будапешт.
— Спасибо, профессор Антал. Я…
— Пожалуйста, называйте меня просто Шандор.
Элегантно наклонившись, он взял ее руку и поцеловал.
— Вы еще красивее, чем говорил Руди. — Несколько секунд он смотрел на нее не отрываясь. Его глаза оставались непроницаемыми — серо-зеленые с поволокой, как будто стеклянные.
Шандор взял Алекс за руку и стал двигаться к выходу.
— Сейчас я отвезу вас в гостиницу. Потом мы могли бы пообедать.
Алекс пошла за ним к толпящимся у выхода людям — на плече сумочка, в руках кошелек и чемодан на колесиках.
— Спасибо, что встретили меня, профессор Антал. У меня множество вопросов…
— Вам хватит на это времени и в городе. Я забронировал для вас номер в гостинице «Геллерт» — одной из старейших в Будапеште. Надеюсь, вам понравится. Она находится прямо над Дунайским банком.
Шандор вышел на улицу.
— Возьмем такси, да? У нас так принято.
— Как скажете.
Что-то в голосе Шандора слышалось знакомое. Алекс не могла понять, но была уверена, что уже слышала его раньше.
Когда они вышли из терминала, к ним быстрым шагом подошел какой-то человек. Алекс инстинктивно отпрянула, крепко держась за руку Шандора. Шандор грозно крикнул ему: «Кыш!».
— Не бойтесь. — Он обернулся к Алекс и улыбнулся. — Некоторые наши обычаи могут показаться вам странными, но вы не волнуйтесь, договорились?
Она наконец узнала голос: Дракула.
Шандор повел ее к веренице такси у выхода из терминала и сел в первое попавшееся — белый «опель». Алекс пришлось самой запихивать свои вещи в багажник.
Когда машина сбросила скорость, Алекс открыла окно и впустила в салон свежего воздуха. Он пах скошенным сеном.
— Это Будапешт. — Шандор указал длинным тонким пальцем на юг. Сотни куполов, шпилей и готических крыш заполнили горизонт. — Красиво, правда?
— Да, красиво.
— Знаете, Будапешт когда-то конкурировал с Веной. Это был один из красивейших городов Европы. Мог сравниться даже с Парижем и Берлином. Мы ведь всегда находились на пересечении Востока и Запада. Тут живет много народов. — Они остановились на оживленном перекрестке. Толпа людей хлынула через дорогу. — Загляните им в глаза, — сказал Шандор. — Видите, у одних они темные, а у других светлые?
У здешних людей были и вправду красивые глаза, как заметила Алекс. Глубокие, живые, проницательные. Она подумала о глазах Марко. Где он сейчас? Уже в Париже? Ждет, что она приедет на выходные? Ждет, что они будут вместе?
Вдруг Алекс поняла, что лишь вчера уехала от Марко из Амстердама. За короткое время она побывала в трех странах.
Она заметила, что Шандор рассматривает ее ноги, и натянула на колени юбку, стараясь, чтобы это выглядело естественно.
— Вы давно живете в Будапеште? — спросила она.
— Всю жизнь. Исключая короткий творческий отпуск, который я провел в университете в Цюрихе. Там я и познакомился с Рудольфом.
Такси притормозило.
— Видите, вон там? — Он показал на строение с золотым куполом. — Когда-то это была самая большая синагога в мире. До Второй мировой войны в Будапеште жило много евреев. По правде говоря, они составляли более двадцати процентов населения.
— А теперь?
— Посмотрите туда. — Шандор указал на большой висячий мост впереди. — Это Дунай. Одна из четырех великих мировых рек.
Пока они пересекали широкий мост, в машину задувал сильный ветер. Он был горячим, будто они ехали по пустыне. Алекс глядела на зеленовато-коричневые воды реки, бегущие под ними.
— Вода не голубая, — пробормотала она.
— И никогда не была голубой, — улыбнулся Шандор. — Скорее всего, Иоганн Штраус подумал, что с названием «Бурый Дунай» его музыка не будет иметь успеха. Ранний пример недобросовестной рекламы. А вот мы и приехали. — Такси остановилось, и Шандор кивнул на большое каменное здание. «Гостиница “Геллерт”» — было высечено на камне над массивными дверями. Здание напоминало свадебный торт.
— Я взял на себя смелость и заказал для нас столик в «Карпатах», на том берегу Дуная. — Шандор протянул руку, прощаясь. — Это место необходимо посетить всем приезжим. Встречаемся там в десять вечера. Договорились?
Первое, что сделала Алекс, когда вошла в номер, — еще раз сверилась с телефонным справочником. В нем значились три Коглберга, один Коганович и несколько Коглеров, но ни одного Когана.
Она решила позвонить Эрику. На месте его не было. Она набрала номер мобильного.
— Да? — Было слишком шумно, слышались чьи-то голоса. Кажется, он опять находился в каком-то баре.
— Привет, это я. Есть минутка?
— Конечно. Ты где?
— Сейчас не могу тебе сказать. Я просто хочу тебя предупредить, что завтра меня не будет на работе. Возможно, мне даже придется взять отгул на несколько дней.
— Алекс, что происходит? Ты не можешь взять и исчезнуть…
— Завтра я тебе позвоню и все объясню.
— Крисье спрашивал о тебе. Я сказал, что ты заболела.
— Правильно. У меня грипп. Скажи, что я вернусь на работу через несколько дней.
— Ладно, но… ты где? На определителе моего сотового номер не высветился. Ты вообще-то в Швейцарии или нет?
— Не могу говорить. — Алекс услышала какой-то шум, оглянулась и увидела длинный белый конверт, который просунули под дверь. — Мне пора. Извини. Завтра позвоню.
— Но почему ты не можешь объяснить, что происходит?
— Мне пора. Пока.
Она подошла к двери, взяла конверт и вскрыла. В нем был факс от Руди, написанный от руки.
