Ник осторожно приблизился к нему. И увидел то, из-за чего дало сигнал тревоги подсознание, – змеилась растяжка. Оборонительная граната «Ф-1», она же эфка, она же лимонка, разлет осколков двести пятьдесят метров, была укрыта за жухлой травой и присобачена к суку.
Акула, едва слышно насвистывая, обезвредил растяжку и вывернул из гранаты взрыватель. Подбросил эфку в руке.
– Хорошая вещь. Дешева и надежна. Пить бы тебе чай на том свете, Султан, задень ты ее. И нам бы досталось.
– Спасибо, – ошалело произнес Султан.
– Второй раз родился, – кивнул Акула.
– Должен буду, – пробурчал Султан.
Ник усмехнулся. Он не особенно верил в обещания горцев заплатить по долгам, если, конечно, это не долг кровной мести.
Это было единственное происшествие. Остаток пути до схрона прошли на редкость гладко. Передвигались очень осторожно. Спустились в степную часть Ичкерии, потратив почти сутки на передвижение. Зато дошли целыми и невредимыми…
В этих местах проживали ногайцы, в большинстве своем истовые приспешники ваххабизма. Первый Президент Ичкерии еще в девяносто втором году пообещал им за верность и усердие пожаловать Ногайское ханство со столицей на территории Ставропольского края, так что они, воодушевленные такой перспективой, с большой охотой подписывались на боевые действия и теракты. Косоглазые, напоминающие чукчей, они были достаточно скоры на расправу.
Очередной привал. Место выбрали такое, где можно не перешептываться и не бояться, что тебя засекут, – в заброшенной кошаре. Здесь было старое сухое сено. В щели в стенах и потолке проникали острые солнечные лучики, в которых висели мелкие пылинки.
Здесь нужно за считаные минуты перевести дыхание. Восстановить силы. Похрустеть галетами из МРП (малогабаритного рациона питания). Продукты на вкус не изысканные, зато энергетически емкие. Есть шоколад, сушеное мясо, консервы, даже повидло. Но в основном сублимированные продукты. С голоду спецназ не помрет. Кончится сухпай и негде будет разжиться картошкой и консервами, спецы могут есть все, вплоть до шишек, листьев, ящериц, насекомых и змей – для этого пройден специальный курс выживания.
На привалах Султан обычно развлекался тем, что внимательно разглядывал доллары, которые ему дал в задаток Ник. На свет смотрел, чуть ли не на зуб пробовал.
– Не в банке. Не надуют, – засмеялся Цыган, в очередной раз тешась этим представлением.
Султан покосился на него, обиженно насупился. А потом бросил жадный взгляд на оттопыренный карман Ника, где лежала обещанная за работу пачка долларов.
– Рот не разевай. Не твое, – усмехнулся Цыган, вытягивая ноги.
– Мне чужого не надо! Мне мое отдай!
– Отдадим, – в который раз заверил Ник.
– По-моему, настоящие, – снова поглядев на свет стодолларовую купюру, сказал Султан.
– Ты совсем плохой, нохча, – покачал головой Цыган, поудобнее устраиваясь на сене и ковыряя травинкой в зубах. – Ты правда думаешь, что мы тебе фальшивки впарим?
– Э…э, – протянул Султан. – Знаешь, какие сейчас баксы делают…
– Знаю, – кивнул Цыган, отлично помнивший, как в прошлом году они накрыли в горах, в пятнадцати километрах отсюда, подпольную типографию по печатанию долларов, уничтожили оборудование, а заодно и всех, кто там был. – А ты-то откуда знаешь?
– Э, да постоянно обманывают…
– Кто?
– Авторитеты. Командиры. У них денег все время нет. Они дворцы строят. А моджахеду деньги платить не надо. А доллары дают там, в Саудовской Аравии или Америке. И спрашивают командиров: ты моджахеду заплатил? А ему что говорить – я дворец построил? Он говорит – заплатил. А сам деньги левые печатает на принтере и ими платит. А на настоящие свой дворец достраивает в Эр-Рияде.
– Это ты про кого? – заинтересовался Цыган.
– Да про всех. И про Абубакарова. И про Меджиева. Нечестные люди, – горестно произнес он.
– Ну да, – сочувственно произнес Цыган. – Крысятники. В параше таких на зоне топят.
– Чего? – непонимающе уставился на него Султан.
– Да ничего, – махнул рукой Цыган. – Не бери в голову, дите гор. Тебе-то много платили?
– Мне – нет… Я что… Я почти не участвовал в этом. Так, был неизвестно кто. Принести записочку. Людей в Грузию приведи, отведи… Дадут иногда сто баксов. Другим хуже было.
– Кому?
– Три года назад на Назрань моджахеды нападали, помнишь? – почему-то именно к Цыгану Султан испытывал расположение и желание исповедаться, пожаловаться на тяжелую жизнь.
– Такое как забудешь!
– Абубакаров тогда около тысячи человек нанял. Селяне, пацаны. Ну, чтобы они ингушскую милицию стреляли, резали.
Цыган отлично помнил нападение на МВД Ингушетии. В очередной раз тогда все правоохранительные органы прохлопали ушами момент, когда эмиссары бандитов в открытую ходили по городам и весям и вербовали бойцов для участия в уничтожении сил правопорядка в Ингушетии (Разве только объявления в газетах не давали!). И час «Х» проспали, когда поздно вечером груженные стволами и боеприпасами машины вынырнули с территории Ичкерии и наемникам с них было роздано оружие. Часть бандитов тогда выставилась на дорогах. Бандитский агент, он же майор службы собственной безопасности, который дежурил в ту ночь по МВД, обзванивал сотрудников, объявлял тревогу и требовал выдвигаться в министерство. В это время элитные силы моджахедов оседлали все перекрестки, уничтожив или развеяв сотрудников ГАИ. После этого, одетые в камуфляж, под видом аэфбэшников, тормозили подряд все машины и спрашивали документы. Увидев милицейские удостоверения, под стволами выводили из машин сотрудников и расстреливали. Из девяноста погибших представителей правоохранительных органов восемьдесят нашло свою смерть именно на дорогах. В это время неподготовленные и необстрелянные наемники шумели в Назрани, безуспешно пытаясь взять штурмом здания МВД и районных отделов.
Ту операцию моджахеды провели классически. Сами, правда, потеряли человек сорок. Но это было по большей части расходное пушечное мясо, зеленые пацаны, готовые подписаться на джихад, если он хорошо оплачивается. Их судьба никого не интересовала.
– А говорят, что Ибрагим Ахмедханов тоже там при делах был, – произнес Цыган.
– Говорят, – кивнул Султан. – Вроде Ахмедханов что-то с ингушскими авторитетами не поделил. И с Бадри Абубакаровым договорился поучить их.
– Ясненько. Совмещал пост вице-президента Ичкерии с террористической деятельностью. В обоих местах зарплату получал…
– Так его Москва на должность поставила! С вас и спросить надо! – почему-то обиделся Султан.
– Да ладно тебе философствовать, мудрец. Лучше скажи, чего ты там про доллары собирался загнуть.
– А, – кивнул Султан, переходя на любимую тему. – Ты смотри. Перед той войной в Ингушетии вербовщики ходят, пацанов зовут – пошли воевать! Большие деньги обещают! Вербовщики – люди известные. И они не обманут, потому что им и их семьям тогда месть будет. Поэтому никто из пацанов не боится, что не заплатят. В бой идут… Ну пошумели. Постреляли. Кто-то погиб. Кого-то арестовали. Кто-то совсем без проблем – жив-здоров… А деньги где?
– Где?
– Кому-то повезло – фальшивые доллары дали… А остальным – ничего!
– А как же вербовщики?
– А их моджахеды, которые у Бадри Абубакарова в подчинении, всех убили. И конец в воду, да! И никто никому ничего не должен!
– Красиво.
– Я Абубакарова ненавижу.
