Президент любил Есенина. Вот и сейчас в голову пришли слова из самого мощного и надрывного его произведения – поэмы «Черный человек».
В окошке действительно синел какой-то мертвенный бледный рассвет. Из президентского кабинета открывался вид на площади Кремля. Центр России. Сердце целой цивилизации.
Тишина. Как затишье перед ураганом. И необходимость принять решение. Окончательное. Обратного пути уже не будет.
Ах, как хочется оставить все как есть. Ничего не предпринимать. Затаиться. Авось вывезет кривая.
Только не вывезет. А если и вывезет, то прямиком в пропасть.
Все, время вышло. Пришла минута выбора пути.
Президент устал. Ему надоело подсчитывать сложные маршруты навигации в бурном политическом море, где везде подводные рифы, чудовища и враждебные суда. Осточертело постоянно взвешивать и считать все «за» и «против», как бухгалтеру в бутике. Он отлично знал, что вся эта эквилибристика в данной ситуации ничего не стоит. Все зависит от него – что он считает правильным. И чувствует ли в себе волю и силы сделать правильный шаг. Пусть даже вопреки всему миру.
Вспомнились слова Александра III, сказанные своему сыну Николаю, которому предстояло вступить на трон: «…Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от „русских революционеров“ бомбу и смерть… В тот трагический день встал передо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое передовое общество, зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть? Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя притом, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных пред престолом Всевышнего. Вера в Бога и в святость твоего царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни – у России нет друзей. Нашей огромности боятся»…
Проходят века. Ничего не меняется. Те правители, кто пренебрегал этими простыми правилами, ставили страну и народ на грань уничтожения и плохо заканчивали. Крепкая самодержавная власть. И жить для народа, без оглядки на ложных идолов… Все просто… И так сложно, когда доходит до дела… Президент вопреки расхожему мнению обладал достаточным запасом самокритики и понимал, что его забросила на самую вершину власти шутница-судьба, которая откалывает и не такие штуки. И не в силах он до сего времени был соответствовать этому креслу – фактически самодержца. Слишком запутался. Слишком многими окружил себя прохиндеями и врагами. Таковы были правила игры. Но все-таки положение обязывает быть другим. Приходит однажды момент испытания, когда нет иного выхода, как изменить правила, разорвать порочный круг, плюнув на все, в том числе и на себя. Поставив на кон жизнь.
Вздохнув, Президент уселся за свой просторный стол красного дерева. Взял чернильную авторучку – золото с платиной, эксклюзивную и безумно дорогую. Он любил дорогие красивые вещи – последствия голодного и неустроенного детства в коммуналке. И аккуратным почерком вывел: «УКАЗ».
Писал он его собственноручно, не надиктовывая, как обычно, секретарю и не пробегая глазами текст, подготовленный заранее Администрацией. Каждая буква отзывалась в нем холодной пустотой.
Закончив писать, он устало откинулся в кресле, потер пальцами виски – голова была тяжелая, как к перемене погоды, и какая-то гулкая.
Неподвижно просидел минут десять. В каком-то трансе, отстраненно. Потом нажал на кнопку вызова секретаря.
– Срочно. Распечатать. И на подпись.
Этот документ не будет проходить длительные бюрократические процедуры согласований, визирований, экспертных оценок. Здесь все ясно и четко. И нет смысла мудрить. Исторические судьбы и должны вершиться вот так – просто, быстро, без витиеватой демагогии.
Через несколько минут перед Президентом лежал отпечатанный текст.
Замерла чернильная ручка над листом бумаги. Президент задумался. Как перед прыжком в воду.
А потом бумагу расчертила размашистая подпись.
Все, Рубикон перейден.
На миг его сковало ощущение безвозвратности содеянного. А потом охватило чувство освобождения. Кто бы знал, как ему за последние годы надоело метаться между разными силами и группировками, между противоположными интересами, лавировать, хитрить, связывать воедино несвязуемое. Дальше так продолжаться не будет. Гордиев узел разрубают. Только что подписанной бумагой он поделил всех на Наших и Ненаших. Разорвал множество договоренностей, принес в жертву финансовые и политические группы и интересы. Пускай. Он ступил на тонкий канат, и теперь ему предстояло пройти над пропастью, когда каждый неверный шаг может оказаться последним.
– Ничего, – прошептал он. – Пройдем. Ну что, господа хорошие. Дождались! Закручиваем гайки…
Перемену курса многие моментально ощутили на собственной шкуре – в буквальном смысле этого слова. В Екатеринбурге ОМОН жестоко разогнал очередную демонстрацию. Мальчикам и девочкам, которые просто вышли пошуметь, может быть, чуток подраться с милицией, побросать в них камешки и побить арматурами по щитам – громко и задорно, как палочками по барабану, пришлось всласть отведать «демократизаторов» и слезогонки. А задержанных пообещали приобщить к братству осужденных по статье об участии в массовых беспорядках, а то и мятеже, что в целом может потянуть лет на пятнадцать лагерей. В Москве так же жестко разогнали несанкционированный митинг мусульманских общин.
Власть откровенно демонстрировала – игра в поддавки кончилась. Ведь по сути своей любая, даже самая демократичная, власть есть не что иное, как инструмент насилия, когда из зол выбираются меньшие. Если бы в Китае в свое время не задавили массовые беспорядки на площади Тяньаньмэнь, не было бы нынешнего Китая. В СССР легитимное насилие не было применено – не стало единой страны, остались ошметки, обагренные кровью. Россия сейчас показала свою готовность на насилие.
Войска на границе с Ичкерией были приведены в состояние готовности номер один. Подтягивались новые войсковые части.
Указ Президента о наведении конституционного порядка в Северо-Кавказском регионе был опубликован через день после подписания. В нем в течение суток мятежникам предлагалось сложить оружие и пропустить правоохранительные органы на территорию самопровозглашенной республики для восстановления законности. В Ичкерии вводилось чрезвычайное положение. С запретом митингов, собраний, информационной блокадой, комендантским часом и прочими радостями.
А командующему группировкой генерал-полковнику Рогозину поступил боевой приказ из Москвы.
– Ну что, – собрав командиров вверенных подразделений, произнес командующий. – Начинаем Третью Ичкерскую войну…
На его душе было нелегко. Он знал, что стоит за этими словами. На его плечах тяжелым грузом лежали две прошлые Ичкерские войны. Боевой генерал не мелькал перед телекамерами, не давал интервью, сторонясь представителей СМИ. Он просто делал свою боевую работу. Умело и настойчиво. И вот опять пришла пора дать отмашку – вперед…
Планы наведения конституционного порядка силами войсковой группировки были проработаны давно. На карте с грифом «совершенно секретно», скатертью покрывавшей огромный стол, были прочерчены схемы дислокации и выдвижения частей и подразделений, задействованных в проведении войсковой операции, позиции вооруженных сил противника.
– Ставлю боевую задачу, – произнес генерал-полковник. И увидел, как напряглись его подчиненные. – Для освобождения территории части Российской Федерации, временно перешедшей под контроль мятежников, образованы три войсковые группировки…
