приключений. В лучшем случае остался бы при деле с нашивками советника или инструктора центра подготовки коммандос, школы боевых пловцов или рукопашного боя. У них ведь за океаном все по науке, а у нас решения зависят от настроения очередного начальника-самодура.
Моя карьера стартовала в те далекие времена, когда брикет настоящего пломбира стоил двадцать копеек, чиновники ездили без мигалок, а простой народ верил Первому каналу. Мне постоянно везло: я рос здоровым ребенком и бесплатно учился в сильной школе; рядом с домом открылся общедоступный бассейн, и меня без проблем приняли в секцию подводного плавания. Три раза в неделю мама приводила меня туда за ручку и безбоязненно сдавала под опеку тренеру – добродушному здоровяку Вениамину Васильевичу, так и оставшемуся на всю жизнь непререкаемым и самым большим авторитетом. С ним мне тоже здорово повезло.
Позже, повзрослев, окрепнув и кое-чему научившись, я уговорил его взять меня с собой к теплому морю, где к привычному снаряжению добавилась диковинная штука – акваланг. С тех пор я заболел морем и стал постоянным спутником Вениамина Васильевича в глубоководном дайвинге. Так легкое увлечение, навязанное мамой, со временем превратилось в серьезную спортивную карьеру: я начал показывать неплохие результаты, пришли победы на различных чемпионатах и кубках.
К семнадцати годам я успел выиграть несколько серьезных чемпионатов в России и дважды занять призовые места на Европе.
Никто мне об этом не говорил, но, вероятно, на спортивных соревнованиях меня и приметили кадровики из Комитета госбезопасности. Аккурат к окончанию средней школы меня вызвали в Управление КГБ и предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно-морское училище. Долго я не раздумывал и вскоре уже примерял курсантскую форму. Затем в течение двух лет постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.
КГБ тем временем реформировался и менял вывеску: КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую школу боевых пловцов подоспел Закон «Об органах Федеральной службы безопасности Российской Федерации», на основании которого ФСБ становилась правопреемницей ФСК. Минули еще два года; сдав последние экзамены, я получил диплом с лейтенантскими погонами и был направлен стажером в недавно созданный «Фрегат-22».
Таким вот незатейливым образом спорт и обычное хобби переросли в дело всей моей дальнейшей жизни.
Видимость на самом деле отвратительная. Взвесь и мелкая органика, которую в изобилии несет теплая волжская вода, не позволяет рассмотреть детали далее пяти-шести метров.
Обшарив зигзагами приличную площадь, я появляюсь на поверхности, дабы отдышаться и прочистить легкие.
– Ну как? – не без сарказма интересуется начальник станции.
– Пусто.
– Оно и понятно, – подпаливает он очередную цигарку.
На втором заходе, пробыв под водой не более минуты, натыкаюсь на несчастного паренька. Тело покоится недалеко от берега: ноги под притопленной корягой, сам парит в нескольких сантиметрах от илистого дна; длинные волосы колышутся плавным течением… Много я повидал смерти под водой – вроде и душа в этом смысле загрубела, а за пацана становится чертовски обидно: ну как же так, почему ж ты не выплыл? Ему лет шестнадцать-семнадцать – вся жизнь была впереди, а оно вон как обернулось.
Бережно подхватив тело, плыву вверх, в направлении лодки. Втроем аккуратно поднимаем утопленника на борт и в печальной тишине правим к пристани…
Спустя минут пять дядька в наглаженных брюках и сорочке с короткими рукавами стоит на коленях над погибшим сыном. Сгорбившись, он гладит его мокрые волосы, молчит; только изредка вздрагивают плечи, а по щекам текут слезы.
В этот трагичный миг мне по-человечески жаль обоих: и сына, и отца…
– Спасибо вам, – раздается сзади незнакомый голос.
Оборачиваюсь. Рядом с начальником станции и Фурцевым стоит еще один «белый воротничок».
– Чего уж, – пожимаю плечами, – помочь в беде – святое дело.
– Ну, а мы могли бы вам чем-нибудь помочь? – спрашивает тот на полном серьезе.
Вначале хотелось отмахнуться. Но вдруг подумалось: а почему бы нет?
– Нам с Фурцевым нужно срочно выехать в Ростов-на-Дону. Не могли бы достать билеты на поезд?
– Нет ничего проще, – говорит чиновник и вынимает сотовый телефон.
Глава четвертая
Весь последний год Аронофски предчувствовал большую беду.
Он действительно имел дар предвидения или что-то похожее на это волшебное свойство. Множество раз, принуждая членов банды совершать непонятные, необъяснимые поступки, он тем самым спасал их от верной гибели. Уже много лет никому из подельников не приходило в голову сомневаться, если Зак, обдумывая очередную вылазку, внезапно предлагал нестандартное или совсем необычное решение. Никто не спорил, если он неожиданно отменял назначенный и хорошо подготовленный налет. Все знали: раз главарь приказывает поступить именно так – значит, другие варианты не подходят.
Впервые Аронофски обратил внимание на Фрэнка Райдера около года назад. Высокий парнишка с типичной американской внешностью изредка появлялся в небольшом казино под названием «Мираж», подсаживался к столу с рулеткой и делал довольно скромные ставки. Зак и сам иногда засиживался в неброском заведении, ютившемся между Лонг-Бич и морским портом, – здешняя обслуга всем улыбалась одинаково, документами и происхождением баксов не интересовалась и была рада каждому клиенту.
Парень вел себя спокойно, не рисковал, много не пил. Наиграв за час-полтора невысокую стопку разноцветных фишек, он испарялся и не появлялся в казино до будущей недели.
«Интересно, – подумалось Заку, – уж не зарабатывает ли он таким образом на жизнь?»
Повстречав незнакомца в следующий раз, он внимательно присмотрелся к его поведению и… вскоре вычислил систему, носившую среди знатоков название «Мартингейл». Мальчишка делал ставку десятидолларовой фишкой на красное и если проигрывал, то удваивал ставку и снова ставил на красное… Сие насилие над красным полем происходило до тех пор, пока не выпадал выигрыш. После этого он менял цвет на черный и снова ставил фишку ценой в десять долларов. Заработав таким нехитрым образом смехотворные полторы сотни баксов, молодой человек покидал насиженное местечко. Заинтересовавшись игроком, Аронофски бросил крупье пару фишек и осторожно направился следом за парнем…
Зак недоумевал: не было на территории Штатов такого казино, которое привечало бы игроков, использующих всевозможные системы. Ради противодействия всякого рода хитрецам они и устанавливали правила минимальных и максимальных ставок. Как ни старайся, а никакая система большого выигрыша не даст – все давно просчитано и выверено. «Большого выигрыша не даст, зато маленьких – сколько угодно, – усмехнулся Аронофски. – На том и построена формула работы азартных заведений: выиграй чуть-чуть, а потом просади все».
Прогулявшись по бойкой улочке, объект слежки купил пачку сигарет и нырнул в другое казино под вывеской «Золотой остров». Вскоре и Зак перешагнул тот же порог, но за рулетку садиться не стал, предпочтя ей старый добрый покер за соседним столом.
Ровно через час в парне снова проснулся актер: уныло поглядев на свой маленький выигрыш, он вздохнул, поднялся и ленивой походкой отправился менять фишки на баксы…
Заходя в третье по счету казино, Аронофски прикидывал, сколько же таким способом юный пройдоха зарабатывает за день. С учетом неизбежных потерь из-за проклятых «зеро», получалось что-то около пятисот баксов – сумма отнюдь не астрономическая, но и назвать ее маленькой не поворачивался язык. «Ведь если «пахать» без выходных, – посмеивался главарь, возвращаясь домой, – то в месяц, ничем не рискуя, можно иметь до пятнадцати кусков. В принципе, неплохо, если учесть, что в Калифорнии этих заведений более тысячи, и никто из секьюрити не заинтересуется человеком, уносящим из игорного зала сотню-другую баксов. В общем, парень не простак – это видно за версту; умен, расчетлив, артистичен… Надо бы с ним познакомиться».
Дар предвидения редко подводил Аронофски, и в последние недели он остро ощущал надвигавшуюся
