армейских людей, имеющих хорошую боевую подготовку. Аналитиков-очкариков-программистов у нас пруд пруди, проблема была с людьми, умеющими в считаные секунды свернуть шею вооруженному громиле, одним броском ножа уложить нежелательного человека с приличного расстояния и, главное, подставить свою голову и грудь под пули и осколки. Меня обучали этим премудростям, но, по-моему, лишь «даром преподаватели время со мною тратили». В спецгруппе у меня были иные функции. Группа подполковника Игоря Климова работала по целому ряду стран – Англии, Дании, Польше, Германии, и у меня была весьма подходящая внешность – статная голубоглазая блондинка со спокойным флегматичным выражением нежного личика. Как правило, мы ничего не взрывали и никого не трогали, просто негласными методами обеспечивали безопасность работы наших разведчиков, их агентов, а также дипломатов и членов их семей. Ну и, разумеется, если выше перечисленным гражданам угрожала серьезная опасность, мы должны были действовать жестко и решительно. При этом, повторяю, оставаясь на нелегальном положении, по документам прикрытия мы были независимыми журналистами, фирмачами или еще какими гуманитарными миссионерами.
– Итак, Алексей Алексеевич, командир группы ознакомит вас с поставленной задачей, – кивнул Игорю и его новому заместителю генерал Лазарев.
Лазарева зовут Николай Арнольдович, у него совсем не генеральская внешность, его трудно представить при погонах и орденах. Похож на старшего научного работника, скромного и достаточно субтильного телосложения. Он немногословен и сейчас умолкает, давая слово командиру группы подполковнику Климову. На включенном экране-мониторе демонстрационного компьютера быстро забегали кадры. Что-то взрывалось, лихие спецназовцы крутили кому-то руки, вот следственная группа изучает чьи-то остывающие тела, наконец Игорь остановил кадр, и все мы увидели лысоватого крепкого мужчину с властным взглядом и шрамом над левой бровью.
– Перед вами Герман Вишняк, – пояснил Игорь. – Трижды судимый уголовник по статьям «вымогательство», «разбойные нападения», «бандитизм». Ему на сегодняшний день уже за пятьдесят, тем не менее прекрасно тренирован, имеет «черный пояс» по карате-до. Подозревался в организации целого ряда заказных убийств. Еще в середине восьмидесятых организовывал подпольные секции контактного карате и участвовал в боях без правил.
– Заурядный бандит, – пожал своими мощными плечищами Канторов. – Такими занимается милиция, при чем здесь спецуправление СВР?
– Сейчас объясню. – Игорь как ни в чем не бывало среагировал на вопрос своего заместителя. – Помните конец 90-х, захват заложников в детском санатории «Радужный»?
Вопрос был явно риторическим. Эта история вошла в один ряд с захватом больницы в Буденновске, взрывами домов в Москве и «Норд-остом». У меня, как сейчас, перед глазами встали те, уже ставшие далекими, события.
– В наших руках 800 заложников! Из них больше половины дети! Если наши требования не будут выполнены, все они будут уничтожены!
Я сидела тогда в штабной машине и слышала этот звериный рык в переговорном устройстве, которое держал в руках генерал спецслужб, руководивший операцией по освобождению заложников. Мы с Игорем представляли в штабе внешнюю разведку, так как операция была совместной.
– Послушай, – стараясь сохранять спокойствие, отвечал генерал главарю террористов, – мы не можем немедленно выполнить ваше требование и за один час предоставить независимость твоей республике. На это нужно время, ты ведь умный мужик…
– На зоне твои «мужики», генерал, меня называй полковник Умар! – прорычала в ответ рация.
– Хорошо, полковник Умар. Но, повторяю, для выполнения твоих требований нужно время…
Ненадолго Умар примолк. И мы быстро обменялись мнениями.
– Он явно сидел, причем по уголовным статьям. И не раз… Вон как на «мужика» обиделся, видимо, был в авторитете, – сообщил командир штурмовой группы, знаток подобной публики.
– По линии внешней разведки никакого Умара мы не знаем, – произнес Игорь.
– Да и вообще нету такого полевого командира, – продолжил командир штурмовой группы, имеющий за плечами не одну и не две командировки в «жаркие регионы».
– Каковы возможные потери среди заложников в случае штурма? – спросил генерал командира.
– Достаточно высокие. Я и мои подчиненные сделаем все возможное и невозможное, но террористы заминировали все подходы к зданию санатория. Снайперы, ведущие наблюдение, докладывают, что они отлично подготовлены и вооружены. Это не заурядные уголовники… И в их руках дети.
– Значит, штурм отменяется! – рубанул рукой воздух генерал. – Если, конечно, эти мерзавцы не начнут убивать заложников…
– Мы готовы к такому развитию событий, – кивнул спецназовский командир.
И в следующую секунду из рации вновь послышалось уже знакомое до отвращения рычание:
– Эй, генералы! Я передумал! Независимость мы завоюем сами, от вас ее ждать времени нет! И желания тоже, падлы сраные! Вы дадите нам деньги, ясно?
– Ясно, – отозвался генерал. – Но лишь при условии…
– Никаких твоих е…ных условий! Я сам все решил, ты тащишь мне деньги, я выпускаю детей. Все!
У нас у всех несколько отлегло от сердца. Дети это дети, а деньги – это бумажки. Слава Всевышнему, что этот Умар отказался-таки от идеи независимости.
– Какую именно сумму? – уточнил генерал.
После ответа мы все аж присвистнули. На сумму, названную Умаром, можно было снарядить и обучить не очень большую, но добротную армию. И с ней завоевать независимость. Этот полковник Умар далеко не дурак!
– И еще золотые слитки, в количестве… – продолжал тем временем Умар.
Мы с обескураженным видом переглянулись друг с другом. Аппетиты этого «полковника» были, мягко сказать, слишком велики.
– Послушай, Умар… – начал было генерал.
– Полковник Умар! – поправил и перебил его главарь. – И не вздумай мне предлагать половину названного мною! Ни на копейку, слышишь, ни на цент меньше, чем я сказал. Иначе мы будем расстреливать детей! Разве дети стоят денег, генерал?
– Ладно, Умар… Полковник Умар! Я дам ответ…
– Через пятнадцать минут! – уже в который раз перебил генерала террорист. – Россия – богатое государство, генерал. Не будем скупыми и мелочными…
– А ведь он умышленно говорит с чеченским акцентом, – заметил командир спецназа, как только Умар отключился.
– Какая сейчас разница?! Национальность этого зверья не имеет значения! Он сможет убить детей, это вне всяких сомнений и акцентов. – Генерал покачал всей своей массивной фигурой. – Россия – богатое государство, – повторил он слова террориста и тут же попросил офицера связи соединиться с высшим российским руководством.
– Президент не отвечает, судя по всему, опять в ЦКБ[2], – переговорив с верховной властью, сообщил нам генерал.
Тогда, в конце девяностых, во времена правления Бориса Николаевича, такие вещи не были редкостью. Со здоровьем у первого российского президента оставались серьезные проблемы.
– Тем не менее нам дано добро, – довольно-таки недоуменно закончил генерал.
– Добро на что? – тут же переспросил командир спецназа.
– На выполнение требований террористов. Деньги и золото в обмен на детей.
«У нас и в самом деле богатое государство!» – подумала я. Впрочем, детские жизни не стоят и всего золотого запаса мира. Просто как-то уж очень быстро нашлась требуемая сумма! Спустя три часа деньги и в самом деле были доставлены. Деньги в мешках, золотые слитки в специальных ящиках.
– Загрузите все в грузовик с открытым кузовом и подъезжайте к главному входу в санаторий! Мины мы снимем! И еще мое условие – водитель должен быть один и пусть это будет баба!
– Что?! – переспросил полковника Умара генерал.
– За рулем будет баба! Одна! Ну?!
Хриплый истеричный голос Умара исключал любые возражения.
