— Лгунишка.
Он на мгновение даже перестал жевать, испытывая искушение ответить. Но не сказал ничего. У каждого из них были свои причины придерживаться той лжи, которую они наговорили друг другу. Ей не нужны были темные очки. И без них было ясно, что никакая она не поэтесса. А он не был нанят ее двоюродным братом. Но, несмотря на всю их ложь, Тайс был уверен, что хорошо знает Клер — самое важное в ней. И он очень хотел поцеловать ее, здесь и сейчас, за завтраком из горелого бекона и хрустящей яичницы.
Опасное желание. Она была его заданием. Очень важным. Сейчас было не время отвлекаться от работы.
— Обещайте мне, — пробормотал он, — что вы больше не уйдете без меня.
Ее вилка застыла в воздухе.
— Извините меня, Уокер, — наконец ответила она тихим, сожалеющим голосом. — Я не могу этого сделать.
Они смотрели друг на друга. Он не чувствовал в ее отказе гнева, только очень большую неловкость.
Их первый завтрак был съеден, и Тайс помог Клер загрузить посудомоечную машину. С этого момента он будет неотступно следить за ней.
Он не позволит ей уйти от него. Он хотел знать, был ли у нее какой-нибудь секрет, из-за которого ей пришлось покинуть дом в одиночестве и под чужим именем. И еще: почему он не сообщает о ее местонахождении.
Он оттолкнул в сторону эту смутившую его мысль. Он был не готов сделать свой первый отчет, потому что чувствовал: время для этого еще не настало.
— Скажите мне одну вещь, Клер.
Она перестала вытирать руки.
— Какую?
— Почему вы путешествуете одна?
Она нагнула голову, чтобы избежать его ищущего взгляда, закончила вытирать руки посудным полотенцем и аккуратно повесила его на вешалку.
— Я недавно порвала с моим женихом, — наконец объявила она, и голос ее звучал чуть громче шепота. Мы были вместе очень долго. Наши семьи были огорчены, что я отменила свадьбу. Я хотела уехать. Чтобы подумать. — Она медленно подняла лицо к его лицу. — Я ушла одна, потому что хочу, чтобы никто не знал, где я. Я не знала, кому можно доверять.
В этот момент он захотел быть тем, кому можно доверять.
Но он им не был.
Неуверенная улыбка появилась у нее на губах.
— Думаю, я приняла правильное решение. Я уже сейчас чувствую себя лучше, а еще и на пляже не была.
Она включила посудомоечную машину, наклонила голову набок и изучающе посмотрела на Тайса.
— Вы собираетесь только сопровождать меня или хотите вместе поплавать?
Хотел ли он поплавать с ней!
— Я выполняю свой долг. — Он знал, что это звучит слишком грубо, слишком коротко. — Я буду просто наблюдать.
Она отвернулась с явным разочарованием. Пробормотав что-то о переодевании, она скрылась в спальне. Тайс направился в ванную комнату, где быстро побрился, натянул шорты и зарядил новую кассету в микрокамеру, встроенную в оправу его солнечных очков. Он обещал Хэтти фотографии для ее газетки. Он пошлет ей несколько безобидных пляжных видов и покончит с этим.
И он свяжется со своим вторым клиентом, как только представится случай.
Привлеченный звуком открывающейся двери, он вернулся в гостиную одновременно с Клер. На ней была шляпа от солнца, солнечные очки и белое бикини, купленное вчера. Поверх него она надела белую, связанную крупными петлями накидку, и покрытая загаром кожа дразняще мелькала под ней. Эта накидка едва достигала верха ее гладких золотистых бедер.
Стройные ноги, даже длиннее, чем он думал. Мужчина мог потерять себя рядом с этими бесконечными ногами…
Он поймал пляжные полотенца, которые она бросила ему. «Просто наблюдать» будет пыткой.
Наслаждаясь острым запахом морского воздуха и теплом яркого флоридского солнца, Клер стояла на верху лестницы, которая вела на пляж, и любовалась прекрасным видом. Вода залива переливалась всеми оттенками синевы и бирюзы, покрывалась барашками, накатывалась, разбиваясь в пену на белом песке. Морские водоросли волновались, как пшеничные поля. Ветер с залива развевал ее волосы и охлаждал горящую кожу.
Нэнни рассказывала ей об этом пляже в Панама-Сити, где отдыхала с внуками. Из всех эффектных, красивых пляжей, которые Клер посещала как Валентина Ричмонд, ее любимыми были Таити, Санта-Лючия и Кауаи. Но она всегда очень хотела приехать сюда. Впрочем, ее дядя даже слышать об этом не хотел, а ее друзья просто смеялись. Место не было
Счастливые отдыхающие нежились в лучах солнца. Покрытые песком дети учились ходить. Стройные тела подростков, пахнущие кокосовым маслом, блестели на солнце. Женщины и мужчины всех возрастов плавали, сидели, слонялись, бездельничали, смеялись. Некоторые потягивали ром в баре с соломенной крышей возле бассейна.
Хорошо, подумала Клер, что она находится там, где ни единая душа не знает, кто она. Одетая только в малюсенькое бикини и солнечные очки, Клер чувствовала себя комфортно. Конечно, она замечала восхищенные взгляды мужчин. Каждый такой взгляд льстил и успокаивал, тешил ее женское самолюбие.
Думая об этом, она украдкой взглянула на Уокера, который прислонился к стене бара и наблюдал за ней через солнечные очки. В темных шортах, которые обтягивали его ноги, он выглядел отдыхающим римским богом — мощное тело было стройным, загорелым и хорошо сложенным. Широкие плечи и перекатывающиеся мускулы привлекали женские взгляды, которые скользили по мягким черным завиткам на груди, дорожкой сбегающим на плоский живот.
Одним словом, он был великолепен.
Женщины заметили его. Они прихорашивались, бросая призывные взгляды в его сторону. Клер заметила, как он улыбнулся нескольким из них.
Но он ни разу не улыбнулся ей. Все время, пока она принимала солнечную ванну в шезлонге рядом с бассейном, он ни разу не уделил ей внимания.
— Я на службе, — заявил он.
Клер не понимала, почему это мешало ему сесть рядом. Она отказалась от мысли поплавать, поскольку тогда ей пришлось бы снять очки. Вместо этого она немножко поплескалась в бассейне, когда почувствовала, что кожа начинает гореть.
Но теперь ей надоели бассейн, шезлонг, солярий и пренебрежение Уокера. Белые пляжи и голубое море манили ее.
Пытаясь не глядеть на Уокера, она заторопилась вниз по гладким деревянным ступеням от солярия к пляжу, гадая, пойдет ли он следом. Конечно, пойдет. Он же «при исполнении». Повернув лицо навстречу прохладному морскому бризу, Клер по горячему, мягкому, как пудра, песку направилась к кромке прибоя.
Она приехала сюда, чтобы развлекаться, наслаждаться, смаковать свободу, чтобы найти то, чего была лишена в своей башне из слоновой кости. Почему же она должна испытывать разочарование от невозможности повлиять на мысли Уокера? Надо уволить его немедленно. Чем дольше она остается с ним, тем больше шансов, что, услышав о побеге Валентины Ричмонд, он поймет, зачем Джонни нанял его. Ей надо было уволить Уокера… или, может быть, ускользнуть от него. Возможно, это будет проще. Она должна
