отвечать никто не хочет. Поэтому трубопроводы строят без шумихи. Ребята вроде Тони, способные запудрить мозги общественности зеркалами телескопов и ветряными мельницами. Кто догадается, что строительство обсерватории связано с газовым трубопроводом?
Что, слишком много жестокости в нем накопилось, слишком много подозрительности? Работа повлияла. Грязная работа – и заключение в бомбоубежище. Кто он теперь – профессиональный параноик? Превратился в злобного поганца, потому что слишком долго врастал в шкуры террористов и мошенников? Может, конечно, и следовало с большим доверием отнестись к побуждениям крупных бизнесменов… этих милых людей из «Энрона», «Артура Андерсена»[51], «Глобал кроссинг»[52] и его возлюбленного «Мондиаля».
Ван обошел телескоп кругом.
– Эти стены, они что, из сена сложены? – спросил он. – Это тебя не пугает?
– Прессованная солома, милый. Вполне безопасный материал. Если солому спрессовать достаточно плотно и упаковать, она не горит. Она очень лёгкая, экологически безопасная и прекрасно держит тепло. Телескоп должен вращаться, чтобы следить за звездами. А у нас вместо купола вращается всё здание.
Ван усмехнулся.
– Здорово.
– Меня все об этом спрашивают – про солому. Часто задаваемый вопрос номер один. Солома – замечательная штука, милый.
Дотти отвезла его на электрическом каре обратно в научный центр. Ван обнаружил, что от усталости у него прояснилось в голове. Да, он терзался ещё нелепым провалом на базе «Шайен», но обида уже прошла. Он не встречал ещё человека, которому не приходилось бы идти на компромиссы. Жизнь не сахар.
Так почему ему так скверно – оттого ли, что он потерпел неудачу в бою с космической бюрократией? Или оттого, что его лучший друг дурит людям головы, чтобы продавать им же электричество и газ, в которых эти же люди отчаянно нуждаются?
Затем Дотти увлекла Вана в его стихию. Серверная научного центра имела три этажа в высоту. Стеклянный ее фасад был врезан прямо в скалу.
– Мы не думали, что у нас будет столько оборудования, – призналась Дотти. – По проекту это здание отвели отделу по связям с общественностью. Тут должен был разместиться их офис, что-то вроде туристического центра, но…
Ван был в восторге. По сравнению с этим чудесным местечком любой узел Интернета-2, где ему доводилось бывать, казался могилой. Даже то, что всё оборудование устарело на годы, его не смущало. «Циско Каталисты», «Джунипер Т640», «Форс 10», оптические переключатели «Кьяро» – всё работало. Деловито жужжали вентиляторы, выбрасывая в холодный февральский воздух тепловую энергию сотен тостеров. Ван миновал стеклянный ящик с наборами помеченных разными цветами запасных кассет. Проходил мимо стальных шкафов, опутанных водопадами оптоволоконных кабелей.
– Вон там, – Дотти махнула рукой, – лестница.
– Погоди, – пробормотал Ван.
Он натолкнулся на дежурного администратора. Молодой индус в яркой футболке из полиэфира, синих джинсах и кроссовках листал журнал «Звёздная пыль», поглаживая стильную узкую бородку. Заметив Вана, он вежливо поднял глаза.
– Так как справляетесь с эпидемией CodeRed?[53] – спросил Ван.
– Ну, сэр! Как вы думаете? – Сисадмин снисходительно хмыкнул. – Мы же под OpenBSD работаем!
Ван поднял брови.
– Молодцы! Ну а как насчет свежих уязвимостей удаленного вызова?
– Никаких проблем. Прогнали nfsbug и пару месяцев как всё пропатчили.
– Проколы SNMP?
– О нет, сэр! Мы уже поставили третью версию. И зашифровали единицы протокола передачи данных.
Ван воззрился на нового знакомца с чувством глубокого удовлетворения.
– До опосредованной пакетной фильтрации вы, должно быть, ещё не доросли.
Админ отложил журнал.
–
– Уже нет, – объявил Ван.
– Милый! – возмутилась появившаяся Дотти.
– Мы случайно не знакомы? – поинтересовался админ. – Кажется, мы с вами где-то встречались.
– Дерек Вандевеер. – Ван протянул руку.
– Так вы
– Это Раджив, – пояснила Дотти, пока админ поднимался с пола. – Его иногда заносит.
Раджив сложил ладони на груди и просиял.
– О, миссис Вандевеер, мне следовало знать, что это он! Ваш знаменитый муж наконец-то посетил нас!
