Константин уже месяц жил в Серебряном Бору, практически не выходя на улицу из старого одноэтажного дома, стоящего на отшибе, который он снял, не торгуясь, у выехавшего в Норвегию на заработки сумрачного мужчины с тяжелым взглядом и большими натруженными, привыкшими к физической работе, руками.
Кажется, он был бурильщиком и завербовался на морскую буровую платформу в Северном море. Константина это очень устраивало, потому что квартиру в этом доме он снял на год и заплатил вперед, благо денег у него оставалось еще достаточно.
Подумав о миллионе долларов, который заплатила им с Сашкой Макеевым вдова миллионера за то, что они помогли ей получить наследство погибшего мужа, Константин вспомнил Макеева, случайно встретившегося ему человека, который совсем не случайно стал его другом и погиб, спасая его, Константина. Смерть Макеева – одна из душевных ран, от которых страдал Константин больше всего.
«Эх, Сашка, – подумал он с болью. – Не смог я тебя уберечь, прости! Ни с кем я не чувствовал себя так надежно, как с тобой...»
Константин с трудом заставил себя не думать о том, что потерял совсем недавно еще одного своего друга, и вновь уткнулся в газеты, которых он накупил целый ворох еще недели две назад и разрешал себе читать не больше одной в день, но прочитывал от строчки до строчки.
Это было для него своего рода отдыхом от размышлений о своей жизни.
И вдруг Панфилов с недоумением уставился на небольшую заметку, которую прочитал, наверное, уже раза три. Только теперь до него дошло, что именно в этой маленькой заметке и содержится решение его проблемы.
«Московский репортер» сообщал, что на Большой Никитской после реконструкции вновь открылся салон «Happy Body». Всякую ерунду о корректировке фигуры, тонировании, мелировании и колорировании Константин пропустил. Его взгляд уперся в последнюю фразу этой небольшой рекламной заметки в газете.
«Вам не нравится ваше лицо? Приходите к нам в „Happy Body“, из вас сделают другого человека – такого, какого вы захотите».
Это было именно то, что ему нужно! Ему необходимо было сменить лицо!
С этого момента начался путь Константина Панфилова навстречу человеку, который поможет ему выиграть на этот раз у судьбы. Это Серж Ефремов, о существовании которого Константин еще даже не подозревал.
Просто он был уверен, что такой человек должен существовать.
...Первыми на место взрыва прибыли четыре машины «Скорой помощи». Женщина с оторванной ногой к тому времени уже была мертва. Ее труп погрузили в одну из машин и быстро увезли.
В разных местах медики находили фрагменты еще одного трупа, разбросанные на довольно значительной площади. Их тоже грузили в машину.
Очевидно, это была Долли.
Больше пострадавших не обнаружили, если не считать клиентку, сидевшую у Сержа в рабочем кресле, и самого Сержа, которые отделались легко.
Клиентку никак не могли вывести из состояния психического шока и на «Скорой помощи» увезли в институт имени Сербского.
У Сержа осмотрели руку, сказали, что ничего серьезного нет, ушиб средней тяжести, а с головой вообще все в порядке – легкая псевдоконтузия. Рекомендовали полчасика полежать спокойно – звон пройдет окончательно. Неплохо – холодный компресс.
И укатили почти все. Осталась всего одна машина – ждать, когда подъедет милиция.
Милиция прибыла минут через пять после того, как разъехались «Скорые». На трех машинах: в одной – опергруппа из райотдела, в двух других – группа экспертов из ФСБ в сопровождении капитана Сазонова, не одну свору собак съевшего на борьбе с организованной преступностью. Поговаривали, что за двадцать лет работы он переловил в Москве столько народа, что если всех его «крестников» выстроить в колонну в затылок друг другу, то как раз хватило бы на Садовое кольцо. Правда, не по осевой линии, а по внутреннему тротуару, тому, что ближе к центру, к Кремлю. Он все же чуть покороче. Человек на триста...
В Сержа сразу вцепились двое и принялись по секундам восстанавливать последовательность событий. Когда пришла Долли, одна или нет, выходила или нет? Сам он, Серж, выходил или нет, кто еще выходил из салона за этот час? Как долго стояла машина под окном «Фаворитки», когда он последний раз проходил техосмотр? Не подходил ли за последний час к машине кто-то посторонний, когда произошел взрыв, – до того, как Долли включила зажигание, или после? Кто находился на улице рядом с машиной во время взрыва, терял ли Серж сознание после взрыва?
И еще на тысячу самых разных, но бессмысленных, с точки зрения Сержа, вопросов ответил он за пятнадцать-двадцать минут, пока оперативники его терзали.
Он рассказал так, как оно и было на самом деле – все, что видел и что слышал, умолчав только о сути отношений, которые связывали его и Долли. Об этом милиции знать было совершенно не обязательно.
Об этом вообще пока лучше никому не знать. Никому, кроме клиенток, среди которых Долли сделала ему отличную рекламу одним своим видом, своей вызывающей зависть внешностью.
Едва Сержа отпустили оперативники, к нему пристал капитан. Тот сразу же сделал вывод, к которому пришел и сам Серж, – покушение было организовано на него, а Долли погибла случайно.
Сазонов хотел услышать от Сержа, кого он подозревает в организации покушения, кто мог быть заинтересован в его смерти?
Серж отвечал, что не подозревает никого, смерть его никому не нужна и нельзя ли оставить его в покое, у него голова сильно болит... И вообще, это скорее всего несчастный случай. Серж понимал, как глупо это звучит, но ему было наплевать. Своих забот хватает, а тут еще этот тупоголовый капитан со своими дурацкими вопросами...
– Но это же просто бред свинячий! – горячился капитан Сазонов, с негодованием глядя на Сержа, который, откинувшись в кресле, прикладывал ко лбу салфетку, смоченную в фирменном растворе «Серж», обесцвечивающем кожу на месте гематомы. – Вас явно пытались убить, а вы твердите, что это несчастный случай. Какой, к черту, несчастный случай – машина взорвалась! Машины сами по себе не взрываются, знаете ли. Вот мне эксперт сказал сейчас, что в машине тротила было почти полкило...
– Я не могу представить, кому могло прийти в голову лишить меня жизни, – продолжал стоять на своем Серж. – У меня прекрасные отношения со всеми клиентами. Не говоря уже о клиентках...
– Нет, Сергей Александрович, – пытался пробиться через его глухую защиту Сазонов, – вы просто пудрите мне мозги!
«Да, это действительно просто, – подумал Серж. – Это ты, капитан, верно заметил... Пудрить тебе мозги сможет даже сопливый пацан».
– Ну что вы, товарищ капитан, – укоризненно заметил Серж. – У меня бы не получилось, даже если б я этого и захотел.
– Что не получилось? – не понял его капитан Сазонов.
– Пудрить вам мозги, – с готовностью пояснил Серж свою мысль.
– Это почему же? – Сазонов чувствовал какой-то подвох, но упрямо продолжал идти вперед.
«Потому, что их нет», – подумал Серж, но открыто хамить не стал.
– Потому что, на мой взгляд, это принципиально невозможно, – ответил он.
– Напрасно вы не хотите мне помочь, – огорченно упрекнул его Сазонов. – Покушение не удалось, и ваша жизнь продолжает оставаться в опасности. А вы покрываете своего будущего убийцу!
– Послушай, капитан, – не выдержал Серж. – Ну, не знаю я, кто хочет меня убить. Не знаю. Что ты пристал ко мне? Ищи, если тебе это так нужно... А меня оставь сейчас, ради бога, в покое.
– Напрасно вы так, Ефремов, – обиделся капитан. – И «тыкать» мне не надо! Я о вашей жизни, между прочим, беспокоюсь! А вы ведете себя так... неконтактно!
– Не надо! – отрезал Серж. – Я сам о себе позабочусь...
– Не знаю, Ефремов, успеете ли вы пожалеть о своих словах, – тяжело вздохнул капитан Сазонов, но все же отстал от него.
«Я о своих словах никогда не жалею...» – подумал Серж, глядя ему в спину.
