лекарства скоро кончится, и что я тогда буду делать?»
В этот момент у нее на глазах с Гольцевым произошла разительная перемена: рот свело судорогой, в глазах засверкали огоньки презрения.
– Мелкая, грязная шантажистка! – Он повысил голос. – Я рад, что она умерла. Она посмела меня шантажировать! Да! Вымогать деньги… Она поняла, что Лика нужна мне больше, чем она, и испугалась. И показала мне эту пленку… Где она ее раскопала, ума не приложу. Наверное, наняла частных сыщиков. Понимала, что в бизнесе нельзя оставаться чистеньким. Она не хотела развода… Или все, или ничего… Когда ее похитили, я решил, что не стану платить выкуп. Думал: «Черт с ней, с этой шлюхой». Но заплатил… Дурак! Дурак! Дурак!
В этот момент Гольцев был не похож на себя: злой, потный, красный. С трудом сдерживаясь, чтобы не заехать ему по физиономии, Маргарита подскочила к дивану:
– Кто убил твою жену? Отвечай, сволочь! Ты?
– Нет, не я, – неожиданно спокойно произнес тот. – Катю, полагаю, убил ее дядюшка – генерал Кудрявцев… – и, опустив голову на грудь, ритмично засопел носом.
«Это называется приплыли, – с отчаянием подумала Маргарита и, обхватив голову руками, отошла к окну. – И почему мне так не везет?»
– Брось оружие, сука! – Окрик прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула и медленно обернулась. На пороге, держа автомат наперевес, стоял шофер и телохранитель Гольцева – Алик. Как он вошел? Учитывая его габариты, ясно, что не просочился в щелочку. И дверь не ломал – треск и грохот Маргарита точно бы услышала. Значит, у него был ключ.
– Ты че, глухая? – угрожающе спросил Алик. – Пушку на пол! Быстро! – и передернул затвор автомата.
Маргарита почувствовала себя мышкой, попавшей в западню. Но что, что она могла предпринять? Вскинуть руку и спустить курок?.. Глупо и рискованно. Наверняка Алику удастся выстрелить первым. Как- никак он – профессиональный телохранитель, даром что на его широкой физиономии нет ни проблеска интеллекта.
«Застрелит без колебаний», – после секундного раздумья Маргарита присела на корточки и аккуратно положила пистолет на пол.
– Доволен?
Не ответив, Алик достал из кармана сотовый телефон и стал набирать номер. Куда он хотел позвонить, можно было только догадываться – либо своим так называемым «коллегам», либо в милицию. Но набирать номер, при этом держа Маргариту под прицелом, было не так-то и просто. Палец все норовил нажать не на те клавиши, и Алик, чертыхаясь, начинал снова и снова…
– Куда ты звонишь, придурок? – насмешливо спросила Маргарита. – Если в милицию, то не стоит. У меня кое-что есть на твоего шефа. Очень опасная бомбочка, которая может взорваться, если ты сдашь меня властям.
Желваки на щеках у Алика заходили ходуном. Однако он промолчал.
– Если не веришь, включи видик, – продолжала доставать Маргарита. – Тебе что, неинтересно посмотреть, на чем я подцепила твоего шефа? Нет, не на голых бабах в сауне. Этим сейчас никого не удивишь.
– Заткнись, сука! – прорычал Алик, наконец, оставив в покое свой сотовый. – А-то, ей-богу, застрелю.
Он допустил ошибку – позволил втянуть себя в разговор. Отметив в уме этот многообещающий факт, Маргарита скептично усмехнулась:
– Стреляй. Тогда компрометирующую видеозапись прокрутят в вечерних новостях. Это я тебе гарантирую… Посмотрим, что скажет твой шеф, когда очнется. По головке тебя не погладит, это уж точно.
И тут Алик допустил вторую ошибку: он покосился на Гольцева, который по-прежнему мирно спал. Мгновения оказалось достаточно: Маргарита метнулась вперед и мощным ударом в пах опрокинула Алика на ковер. И тут же, виртуозно подхватив свой пистолет, выстрелила.
Алик тоже успел нажать на спуск – автоматная очередь прошла у Маргариты над самой головой. В какую-то долю секунды ей показалось, что она оглохла. Затем наступила звенящая тишина, и это было страшнее, чем свист пуль и хлопки выстрелов. Алик лежал на полу навзничь, раскинув руки, бледный как полотно. Рубашка на груди справа медленно набухала кровью.
«Неужели я его… убила?» – растерялась Маргарита и, встав на колени, осторожно потрогала шею лежащего. Слава богу, пульс прощупывался, зрачки реагировали на свет. Значит, не так все плохо…
После секундного колебания Маргарита решила позвонить в «Скорую»:
– Девушка! Кутузовский проспект, двадцать шесть, квартира сто пятая. У молодого человека – сердечный приступ. Немедленно выезжайте!.. Кто я? Соседка. Да вам какая разница, сколько ему лет? Двадцать пять.
После этого Маргарита метнулась к видеомагнитофону и вытащила из него кассету. Теперь ей предстояло самое трудное – незаметно покинуть квартиру. Бросив прощальный взгляд на Гольцева, который вопреки всем законам логики продолжал спокойно спать (даже слюну, гад, пустил от удовольствия!), она решительно шагнула в прихожую…
3
О чем думает человек в последние мгновения своей жизни? О родных и близких, которых он больше никогда не увидит? Или о том, что смерть – это всего лишь переход в другое измерение? На поверку все оказалось гораздо прозаичнее – Павел Андронов хотел курить. Скажи ему кто-нибудь, что в последние минуты перед смертью он будет испытывать никотиновый голод, он бы рассмеялся шутнику в лицо. Однако все было именно так: уходить на тот свет, не затянувшись напоследок сигаретой, было чертовски обидно.
Тем более что человек, который должен был его убить, распечатал пачку «Мальборо» и, сунув сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. Павел отвел глаза, но заткнуть нос, чтобы не ощущать запаха сигаретного дыма, не мог при всем своем желании – руки были связаны. Лишь сглотнул слюну, подумав при этом, что только в дешевых мелодрамах герою перед смертью дают покурить.
– Что, браток, невмоготу? – насмешливый голос палача заставил Павла открыть глаза.
Вначале он даже не понял, что обращаются именно к нему. Впрочем, ни к тому же злосчастному интеллигенту, которому никак не до курева.
– Дать напоследок затянуться? – на этот раз верзила спрашивал вполне серьезно.
Понятно, что ответить Павел не мог – рот был заклеен скотчем, но, как ни странно, он был искренне благодарен за столь великодушное предложение.
– Так и быть, давай сюда руки, – сунув пистолет в кобуру, верзила присел на корточки и достал из кармана охотничий нож. – Далеко все равно не убежишь…
«Мне терять нечего», – подумал Павел и, изловчившись, встал на ноги. С трудом добравшись до края ямы, повернулся спиной и приподнял связанные руки. В следующее мгновение он почувствовал, как острое лезвие, царапая запястья, перерезало веревку. Онемевшие пальцы не хотели слушаться, когда Павел срывал со рта полоску скотча.
– Спасибо, – скупо поблагодарил он и с удивлением отметил, что голос ничуть не дрожит.
Верзила тем временем выщелкнул из пачки еще одну сигарету, прикурил от своей и протянул Павлу. В полумраке леса огонек сигареты напоминал крупного светлячка. Вообще, вокруг была разлита такая благодать, что не хотелось верить ни во что плохое…
От первой затяжки у Павла пошла кругом голова. Он затянулся во второй раз и уже с наслаждением вдохнул ароматный дым. Верзила, по-прежнему сидя на корточках у самого края ямы, не сводил с него пристального взгляда. Он тоже молча курил, держа сигарету между большим и указательным пальцами и прикрывая ее ладонью. И от этого терпеливого ожидания, от напряженной позы на Павла повеяло чем-то неуловимо знакомым. Нечто подобное он в своей жизни уже видел – темный силуэт на фоне хмурого неба, небритый подбородок и этот навык курить так, чтобы тебя не снял снайпер…
– Пономарев? Ты, что ли? – вырвалось у Павла, и, когда верзила вздрогнул и отвел глаза, он понял, что не ошибся.
