– Как мило, что вас заботят подобные проблемы, Поль.
– Элен, думаете ли вы, что сканированный закат может быть красивее естественного?
– Дорогой мой, техническая революция отменила естественные закаты. – Элен окинула Майю беглым взглядом, а затем уставилась так, будто увидела муху в тарелке. – Прошу вас, не стойте, детка. Присаживайтесь. Мы с вами уже встречались?
– Чао, Элен. Я – Майа.
– О да! Вы выступали в дефиле у Виетти и общались в Сети. Да-да, я видела вас. Вы очень милы.
– Большое спасибо. – Майа села. Элен изучала ее тяжелым, но благосклонным взглядом. У Майи создалось впечатление, что ее просвечивают рентгеновскими лучами.
– Вы очаровательны, моя дорогая. Вы совсем не выглядите такой злючкой, как на фотографиях этого ужасного старика.
– Этот страшный старик стоит вон там, около бара, Элен.
– О господи! – без тени смущения воскликнула Элен. – Я никогда не отличалась тактичностью и, видимо, уже не научусь. И правда, что я себе позволяю? Я должна от всей души извиниться перед вашим другом Йозефом. – Она встала и направилась к барной стойке.
– Бог ты мой, – медленно проговорила Майа, наблюдая за удалявшейся Элен, – я никогда, никогда не видела такой...
Поль еле слышно кашлянул – более тихого покашливания нельзя было себе вообразить – и поглядел на ее ноги. Майа осеклась и тоже опустила глаза. Одна из беленьких собачек Элен смотрела на нее с холодным изучающим интересом инопланетянина.
В баре появилась Бубуль. Трезвая и встревоженная.
– Чао, Майа.
– Чао, Бубуль.
– Наши девочки решили подышать воздухом. Ты к нам не присоединишься? На минуту.
– Разумеется, дорогая. – Майа бросила на Поля короткий выразительный взгляд, он в ответ бросил на нее такой мужественный, галантный, но предостерегающий взор, что ей захотелось привязать к нему шелковое знамя.
Майа двинулась следом за Бубуль, пройдя через заднюю дверь бара, а затем одолела четыре пролета крутых ступеней с железными перилами. У Бубуль на руках была обезьяна. И Майа впервые обрадовалась, увидев обезьяну.
Бубуль провела ее через заваленный всяким хламом черный ход, потом снова вверх по железной лестнице. Она распахнула тяжелую деревянную дверь, и они очутились на скате старой черепичной крыши. Приближалась весна, и пражские зимние облака наконец расступились. Небо освещали весенние звезды.
Потайная дверь громко хлопнула за Бубуль.
– Я думаю, что сейчас мы можем поболтать без всяких опасений.
– Почему эта ищейка явилась сюда?
– Иногда она заходит, – мрачно ответила Бубуль. – Ничего с этим не поделаешь.
Ночь выдалась холодной и тихой. Обезьяна что-то огорченно бормотала.
– Успокойся, мой Патапуфф. Будь умницей, – упрекнула Бубуль своего любимца по-французски. – Сегодня ты должен меня охранять.
Похоже, что Патапуфф понял ее слова. Он поправил свою крохотную шляпку и посмотрел со всей свирепостью, на которую был способен зверь весом в два килограмма.
Майа вместе с Бубуль вскарабкалась на конек крыши, где они с трудом примостились на узкой полосе вогнутой зеленой черепицы.
Дверка снова открылась. На крышу поднялись Бенедетта и Нико.
– Она что же, всю ночь здесь будет? – встревоженно спросила Бенедетта.
Бубуль пожала плечами и чихнула.
– Я не знаю. Ты и твои подружки так скрытны, что я не могла сказать, даже если бы захотела.
– Чао, Нико, – поздоровалась Майа. Она спустилась ниже и помогла Нико залезть на конек.
– Прежде мы близко не сталкивались, – заметил Нико. – Но помню, как вы общались в Сети. Очень забавно.
– Рада слышать.
– Я решил, что излечился от сглаза вашей подружки Клаудии. Как бы то ни было, вы мне нравитесь.
– Очень мило с вашей стороны, дорогой Нико.
– Как холодно, – пожаловалась Бубуль, крепко стиснув руки. – Конечно, глупо, что из-за вдовы мы здесь прячемся. За пару марок я бы вернулась и надавала ей пощечин.
– А почему они называют ее вдовой? – полюбопытствовала Майа. Все четверо сбились, как птички, на пике крыши. Атмосфера располагала к доверительной болтовне.
– Знаешь, для большинства женщин в определенном возрасте секс перестает что-либо значить. Но не
