подлинный прорыв в области продления жизни, перевернувший прежние достижения. Ну а что касается 2050-х годов, то все трюки, именовавшиеся тогда «медицинскими» и производившие потрясающее впечатление, по современным стандартам вообще не являлись средствами продления жизни. Медицинская техника 2050-х годов напоминала обычные гигиенические процедуры. И они даже дешево стоили.
Популярные же до 2050-х годов традиционные медицинские методики почти все были отменены. Их сочли опасными, непродуктивными, основанными на превратных представлениях о биологической реальности.
С учетом этих обстоятельств торопиться с новейшими операциями никак не стоило. Это было бы самым мудрым решением. Чем дольше вы ждали, тем шире становились возможности вашего выбора. К сожалению, естественный процесс старения не остановлен вплоть до нынешнего дня, и потому слишком долгое ожидание могло нанести вам серьезный ущерб – ведь торможение обменных процессов в организме продолжалось. Рано или поздно вам нужно было определиться и сделать выбор. Но результаты важных исследований оставались неизвестны, и потому власти не давали никаких гарантий. В стремлении к долголетию любой человек имел полную свободу выбора. Общество выступало с благими пожеланиями и советами, согласованно выработанными на бесчисленных форумах с участием огромного количества экспертов, но лучше одного совета мог быть лишь другой совет.
Если вы были находчивы и удачливы, то выбирали хорошо зарекомендовавшее себя средство с прекрасным долгосрочным потенциалом. У вас появлялось немало преимуществ. Ваш выбор надолго становился популярным. Количество пользователей увеличивалось, и это должно было существенно вам помочь. Если с выбранным вами средством случалось что-то не то, специалисты непременно проводили обстоятельную экспертизу. Если вы были неудачливы и торопливы, то в вашем краткосрочном успехе обнаруживались серьезные долговременные изъяны. С годами вы оказывались в изоляции и превращались в старомодного чудака.
Ваше обращение к усовершенствованным медицинским средствам могло осложниться применением несовершенной техники. Если качество вашей жизни необратимо ухудшалось, и у вас больше не было иного выхода, впоследствии внимание сосредоточивалось на обстоятельствах вашей смерти.
Имелись различные способы оградить ваш выбор от возможных неприятностей. Например, вы могли совершать добрые и благородные поступки. Вы всегда голосовали, за вами не числилось никаких преступлений, вы занимались благотворительностью, улыбались при встрече с горожанами и были готовы петь от счастья. Вы присоединялись к службе социальной помощи и работали в сетевых комитетах. Вы проявляли искренний интерес к развитию и процветанию цивилизации. Общество хотело продлить вашу жизнь, и это входило в его официальные намерения. Вероятно, вы были стары, вероятно, вы плохо себя чувствовали, и, вероятно, вы были женщиной. В таком случае общество относилось к вам с особым вниманием и отдавало должное вашей деятельности. Вы были как раз тем человеком, который и составлял его современную основу.
Если вы вели себя ответственно и заботились о своем здоровье, общество ценило способы, с помощью которых вы уменьшали и смягчали общую напряженность с медицинскими ресурсами. Вы объективно демонстрировали вашу твердую волю к жизни. Благодаря медицинским документам ваш серьезный, взвешенный подход к проблеме долголетия мог засвидетельствовать чуть ли не каждый. Вы были дисциплинированны и предусмотрительны. Вы могли продлить вашу жизнь, не прибегая к большим затратам, потому что хорошо сохранились. Вы заслужили право жить дальше.
Некоторые люди губили свое здоровье, но редко делали это сознательно. Они просто не проявляли должной осторожности, вели себя беспечно, нетерпеливо и безответственно. В мире осталось великое множество людей, легкомысленно относящихся к своему здоровью. Раньше их было еще больше – просто непомерное количество, но миллионы гигиенически безответственных людей умерли во время эпидемий в 2030-х и 2040-х годах. Выжили лишь осторожные и законопослушные. Беспечные люди перестали кого-либо интересовать, их контингент резко снизился по результатам всех демографических исследований, и пошел на убыль.
Некогда богатство почти автоматически гарантировало хорошее здоровье или, по крайней мере, достойный медицинский уход. Но в наши дни богатство само по себе уже ничего не гарантировало, а вернее, гарантировало очень мало. Люди, на глазах разрушавшие собственное здоровье, вряд ли имели шанс сохранить свое богатство. И не потому, что богатство требовало хорошего здоровья, а потому, что люди знали, каким образом вы заработали и сохранили ваши деньги. Если упадок ваших сил становился заметен окружающим, то в наши дни уже никто не мог вам доверять. Вы рисковали вашим кредитом и становились плохим партнером по бизнесу. Вы лишались поддержки, попадали в черный список и могли рассчитывать лишь на самую дешевую медицинскую помощь.
Но даже дешевое лечение радикально улучшилось, и, если придерживаться старых медицинских стандартов, вы могли считать себя окруженным заботой и вниманием. Однако люди, губившие свое здоровье, по-прежнему умирали молодыми, если сравнивать с элитой общества. Если вы хотели разрушить свое здоровье, это была ваша личная проблема. И если вы уже превратились в беспомощного инвалида, общество побуждало вас поскорее умереть.
Это была безжалостная система, но ее изобрели люди, пережившие двадцать лет страшных эпидемий. После эпидемий мир сделался совершенно иным, подобно обществу после Второй мировой войны. Опыт массовых смертей, страх заразы и опустевшие города постепенно лишили выживших гуманности. Одни умирали, а другие старались жить. Те, кто сопротивлялся смерти и предпринимал необходимые шаги, постоянно вознаграждались, а тех, кто вел себя как последний идиот, хоронили вместе с прочими покойниками.
Были, конечно, и люди, морально несогласные с самой идеей технологического продления жизни. К их решению относились с уважением – они свободно могли предпочесть смерть.
Миа выбрала средство, известное как неотеломерическая диссипативная клеточная детоксификация, или NTDCD. Это был радикальный медицинский способ, не требующий особых страданий и очень дорогой. Миа много знала о NTDCD, потому что была профессиональным медицинским экономистом. Лечение ей подходило, потому что для него требовалась осторожность. Она выбрала его, потому что оно сулило новую жизнь, и ей захотелось рискнуть.
Миа вложила девяносто процентов своего состояния в рассчитанный на тридцать лет проект поддержки исследований NTDCD.
Считалось, что у NTDCD хорошие многообещающие перспективы. С медицинской точки зрения производство лекарственных препаратов было очень сложным. Нужно заметить, что производство лекарственных препаратов почти всегда тесно связано с трудностями и упованиями. Качество активно и комплексно действующих медицинских препаратов нуждалось в исключительном личном самопожертвовании. Пациенты, решившиеся на этот эксперимент, должны были инвестировать свои сбережения для поддержки NTDCD. Деньги могли полностью окупиться, и все кончалось наилучшим образом, если процесс лечения был заранее оплачен. Но если он не был оплачен, то донор вполне мог умереть до того, как вложенные средства могли стать ликвидными.
