не сорвав с петель.
Все застыли от изумления. Послышалось бульканье, а затем новый ужасный взрыв. Сточные воды фонтаном вырвались из туалета, взметнувшись к потолку. Заржавевшие болты затрещали, раковина подпрыгнула на своей бетонированной подставке и провалилась. Из потока воды выступила сверкающая машина, сотни ее ножек конвульсивно дергались, оторвавшись от сточной трубы. Ее объемистую металлическую голову покрывали мокрые пучки щетины и пятна химических сенсоров. Машина протиснулась в дверь на своих толстых когтистых лапах, а ее задние отверстия стали выплевывать белую химическую пену.
Машина прогнулась своей плоской страшной спиной и заревела, как монстр.
– Не бегите, не бегите! – закричал Курт. – Они накажут вас еще сильнее, если вы побежите.
Но все, конечно, бросились бежать вверх по лестнице, словно стая перепуганных бабуинов.
Майа побежала вместе со всеми, вырвавшись из клубов пара и ошметков пены на сырую прохладную улицу. Спохватившись, она бросилась назад.
Она схватила свой рюкзак и увидела рядом с собой водопроводный регулятор, заваленный огромным комом пены. Он повернулся и уставился на нее своими глазами-камерами, вспыхивая красными сигнальными огнями. А потом злобно что-то сказал по-итальянски. Майа ринулась прочь.
Она добралась до отеля часов в пять утра. Крапал мелкий дождик, стало еще более туманно и сыро.
Майа плелась до отеля, ноги едва тащили ее. Хорошо было бы отправиться в более надежное место, но она устала искать себе пристанище. Хотя, пока она брела по улице, а потом ехала в пустом троллейбусе, у нее возник кое-какой план.
Она хотела дождаться, когда проснется Новак, и откровенно ему во всем признаться. Может быть, он сможет преодолеть свое отвращение, возьмет себя в руки и пожалеет ее. Может быть, он даже простит ее. Ну а если нет, то у него есть шанс дать ей свободу. Тем самым он накажет самого себя.
Полицейские в Праге показались ей довольно странными, и, может быть, они обойдутся с ней поласковее, чем полицейские в Риме, ищейки в Мунхене или в Сан-Франциско. Она ведь стольким обязана Новаку, она должна рассказать ему правду. Рассказать старику все как есть, ведь это она осмелилась вторгнуться в его жизнь.
Майа села в баре на стул, он, казалось, начал под ней вращаться. На мгновение все вокруг помутилось и завертелось каруселью. До нее вдруг дошло, что она весь день ничего не ела. У нее не было случая перекусить.
В баре было пусто. Из подсобки вышел бармен. Непонятно, почему он появился здесь в пять утра, какая муха его укусила? Он задумчиво прошелся и, казалось, был готов исполнить любую просьбу. Бармен был красивый, с хорошей фигурой и вообще во всех отношениях лучше ее. Здесь служили вышколенные и приятные люди. Сорокалетние ребята, прилежно обслуживающие богачей.
– Синьорина?
– Мне нужно что-нибудь выпить, – слабо проговорила Майа.
Бармен вежливо улыбнулся:
– У вас что-то случилось, синьорина? Была неудачная ночь? Я могу предложить вам кофе с триацилглицеролом.
– Великолепно. Можно двойной. И пожалуйста, вместе с гущей.
Он принес ей чашку, наполненную до краев, и еще небольшой бокал с тоником на протеиновой основе и вазочку с чем-то вкусным. Первый проглоченный кусок немедленно ударил по обмену веществ так, что она чуть не потеряла сознание. Понемногу Майа согрелась от питья и еды и почувствовала, как кровь забурлила в ее жилах.
Не опустошив и половины бокала, она пришла в себя. Выпрямилась на стуле. Перестала дрожать, сняла туфли. Бармен тактично отошел в конец стойки. И вместе с роботом привычно занялся составлением меню.
Майа открыла рюкзак, достала пудреницу, посмотрелась в зеркало и окончательно успокоилась. Принялась наносить на лицо крем, попудрилась, стараясь привести в порядок пострадавший от дождя макияж, подкрасила губы.
В бар со стороны казино вошел итальянец в элегантном вечернем костюме. Он постучал по стойке чипом для покера и заказал крепкий кофеин. Его напудренное лицо с орлиным носом было очень расстроено – видно, сегодня ночью ему не повезло за игорным столом. Итальянец взял свою маленькую чашку, сел на стул поодаль от Майи и поглядел на ее отражение в зеркале за барной стойкой. Затем повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Он окинул взором ее ноги без туфель, обнаженные руки. С одобрением осмотрел высокую грудь. Долго не отрывал восторженных глаз от бедер. Он откровенно не скрывал своего интереса, восхищения. Конечно, ему было наплевать, что творится у нее на душе и какие чувства ее обуревают. Его теплый, волнующий взгляд окутывал ее тело, словно средиземноморское солнце.
Он одернул манжеты кремовой рубашки, облокотился о стойку и наклонил свою темноволосую голову. Улыбнулся.
– Чао, – сказала она.
– Чао, bella.
– Вы говорите по-английски?
Он угрюмо покачал головой и разочарованно отодвинулся.
– Ничего, не стоит переживать, – проговорила Майа и кокетливо подняла пальчик. – Сегодня тебе еще повезет, красавчик.
5
Новак подыскал ей работу в Праге. Она начала ухаживать за кошками, никаких денег ей не платили, но жаль было кошек, одиноких и заброшенных.
