неудобно.
– Там дети, – не к месту брякнул Владимир, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Где?
– В приюте, захваченном террористами.
Альварес вздрогнул.
– Они захватили приют?
– Да. Неподалеку от Бадахоса. Полковник Морильо сказал…
Хосе не дал ему возможности закончить начатой фразы. Жилистые стальные пальцы испанца сомкнулись на левом запястье Владимира. Локис удивленно опустил взгляд.
–
– Да.
Лицо Альвареса приняло совсем иное выражение. Черты резко заострились, на высоком покатом лбу выступили две крупные капельки пота. Локис готов был поклясться в том, что за последнюю минуту температура в квартире Хосе не изменилась ни на градус, но…
– Я буду участвовать, – негромко, почти не раскрывая рта, бросил испанец. – Мы идем вместе. Во сколько вылет?
– В 2.10.
Хосе бросил взгляд на наручные часы.
– Дай мне время переодеться. Хорошо?
– Хорошо, – легко согласился Владимир.
Для него осталось загадкой, что послужило причиной для столь резкой перемены решения Хосе Альвареса, но спрашивать об этом сейчас молодой человек посчитал несвоевременным. В конце концов, у них обоих для этого наверняка будет немало времени…
4
– Время вышло, Асфан, – жестко отчеканил Шахриар и демонстративно постучал при этом по циферблату своих наручных часов. – Морильо просил у нас два часа на раздумья. Прошло ровно два часа. Пора связаться с неверным псом вторично.
Ни слова не говоря, Асфан покорно извлек из кармана куртки мобильник и принялся набирать номер.
Марта уже перестала плакать, но предпочитала по-прежнему не выпускать свою руку из руки стоящей рядом Пилар. Последняя выглядела куда мужественнее, чем ее подруга. Эльбрус, покачиваясь вместе со стулом, не сводил с нее глаз, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных век. Его правая рука уверенно покоилась на рукоятке мини-автомата. За истекшие два часа ни самому Эльбрусу, ни кому-либо из его сообщников больше не пришлось пускать в ход оружие. Заложники вели себя вполне прилично. Джахангир, один из подручных Шахриара, благоразумно оттащил к лестнице тело расстрелянной ранее Чониты, чтобы вид мертвой девочки не сеял лишнюю и ненужную панику среди прочих пленников. Однако пятно крови осталось на кафельном полу, и Эльбрус замечал, как время от времени глаза кого-нибудь из детей невольно притягиваются к этому месту.
– Что там на улице? – обратился Шахриар к Джамшеду, пока Асфан предпринимал попытки связаться по мобильному телефону с полковником Морильо.
– Все тихо, – лаконично откликнулся боевик с единственным зрячим глазом.
– Выходит, пока неверный держит свое слово, – задумчиво молвил Шахриар, но после этого добавил: – Свяжись по рации с теми, кто наверху, и узнай, как обстоят дела у них.
– Хорошо, командир. – Джамшед потянулся за рацией.
– Морильо будет на связи через три минуты, – доложил Асфан.
– Давай его мне.
Эльбрус поймал на себе настороженный взгляд вихрастого парнишки, стоявшего по правую руку от сеньориты Пилар, и выражение лица подростка совсем не понравилось иранцу. В нем было слишком много вызова и решимости. Слишком много для заложника. Складывалось такое ощущение, будто парнишка затаился и выжидает подходящего момента для совершения какой-нибудь пакости. Эльбрус прекратил раскачиваться на стуле, а через секунду и вовсе поднялся на ноги, картинно поигрывая плечами. При этом он не сводил глаз с лица вихрастого парнишки.
Шахриар забрал мобильник из рук Асфана. В трубке были слышны отдаленные голоса, затем один из них приблизился, и полковник Морильо отрывисто произнес:
– Слушаю.
– Это ты, пес? – испанский выговор Шахриара был еще более корявым, чем у Асфана.
– Кто говорит?
– Слуги Аллаха!
Морильо выдержал напряженную паузу, словно хотел дать возможность собеседнику выпустить перед началом разговора лишний и совершенно ненужный пар.
– И чего же вы хотите от меня, слуги Аллаха? – с расстановкой и характерным ударением на каждом слове спросил он. – Я надеюсь, никто из заложников не пострадал?
Шахриар покосился на пятно крови, и губы его слегка изогнулись в презрительной ухмылке.
– Пока нет, пес. Но если вы и дальше будете испытывать наше терпение, заложники начнут умирать. По одному. Мы начнем с женщин, а потом дойдем и до детей. Ты этого хочешь, пес?
Несмотря на обращение «пес» и на то, что в словах Шахриара имелась недвусмысленная угроза, в его голосе не отражалось никаких эмоций. Он говорил с полковником ровно и монотонно, как человек, абсолютно уверенный в своем превосходстве. Морильо не мог этого не почувствовать.
– Нет, не хочу, – так же бесстрастно попытался ответить он.
– Тогда в чем дело, пес? Ты просил у меня два часа на размышление, я тебе их предоставил. Но сейчас время вышло. Я жду ответа. Когда будет отпущен и доставлен сюда Ануширван?
Полковник вновь сознательно помедлил с ответом.
– Мы готовы выполнить ваши условия, – сквозь зубы процедил он, стараясь по возможности не терять своей природной испанской гордости. – Ануширван уже освобожден. Он будет доставлен вам, как вы и просили, но ведь это, насколько я помню, было не единственное ваше условие. Вы хотите беспрепятственно покинуть нашу страну?
– Да, хотим.
– Это не так просто обеспечить, как вам кажется…
– Не заговаривай мне зубы, пес, – осадил собеседника Шахриар. – Какие тут могут быть сложности?
– Надо мной тоже есть руководство. Я пытаюсь согласовать с ним свои действия, – Морильо откашлялся. – Мне потребуется еще немного времени.
– Немного – это сколько?
Ни слова не понимавший по-испански, Эльбрус прекрасно знал, что Шахриар в своих переговорах ни в чем не уступит неверным. Он вплотную приблизился к вихрастому пареньку и остановился напротив. Подросток не отводил глаза. Ноздри Эльбруса свирепо раздулись.
– Мне нужно еще столько же, – ответил тем временем полковник Морильо. – Два часа.
– Это слишком много, пес, – небрежно бросил через губу Шахриар. – Я дам тебе еще час. Всего один час. Если за это время ничего не изменится и, в первую очередь, если я не увижу здесь Ануширвана, мы начнем убивать заложников. По одному в каждые просроченные тобой пять минут. Ты меня понял?
– Асфан! – не поворачивая головы, окликнул своего подручного Эльбрус. – Подойди.
– Хорошо, – сдался Морильо. – Я постараюсь ускорить процесс. Сделаю все от меня зависящее.
– Я позвоню тебе ровно через час, пес. И не испытывай мое терпение.
Шахриар отключил связь. Асфан приблизился к Эльбрусу и встал рядом с ним.
– Спроси этого неверного щенка, почему он так пристально смотрит на меня? – потребовал Эльбрус.
Асфан перевел подростку вопрос командира. Андрес ничего не ответил. Он продолжал так же молча стоять и открыто смотреть в лицо Эльбрусу. Казалось, слова иранца пролетели мимо его ушей. Асфан повторил свой вопрос, но по-прежнему ответом на него было гробовое молчание. Эльбрус резко замахнулся
