– Это ты не заслуживаешь доверия! Ни у меня, ни у государства. Ну, кавторанг, это дорого тебе будет стоить. И я буду не я, если ты у меня не ответишь за это по полной программе.
– Я посчитал…
– Теперь считать будут за тебя. В школе ты, наверное, считал только до двух. Да и сейчас, будучи начальником отряда, недалеко от этого ушел. Ты для чего здесь поставлен? Государство доверило тебе одну из главных задач – охранять границы, защищать рубежи. Ты что, не знаешь, что делается на побережье? Да теперь же в воду войти невозможно. И кто за это будет отвечать? Не знаешь? Зато я знаю – отвечать будешь ты, кавторанг! Я лично об этом позабочусь. Ты под суд пойдешь!
– Товарищ генерал, – попробовал переломить разговор начальник погранотряда. – Я все понял, я разберусь со сложившейся ситуацией. Виноват.
– Э-э, нет, – прищурился генерал. – Хватит. Ты свое уже сделал. Разбираться теперь будут другие. И с тем, что произошло, и конкретно с тобой. Теперь я устрою тебе сладкую жизнь.
Начальник заставы проклинал про себя тот день, когда к нему заявились эти два активиста. От волнения в горле пересохло, и страшно хотелось глотнуть минералки, стоявшей совсем рядом, только руку протяни. Однако делать лишние движения он опасался и, потупившись, лишь изредка поглядывал на генерала.
– Погоны жмут, товарищ кавторанг? На Колыму отправлю баржей командовать!
Дневальный, стоя у дверей, замерев, слышал долетающие из кабинета начальника крики, и думал, что гражданка – она и есть гражданка. Отработал свои восемь часов – и на покой. Хоть там наводнение, хоть землетрясение – тебя это не волнует. А здесь чуть что – под суд пойдешь и ответишь за все. И за то, что было, и за то, чего не было. «Так что на сверхсрочную оставаться – ищите других дураков. Мне здоровье дороже, я и на гражданке неплохо устроюсь», – думал дневальный.
По приморскому шоссе быстро ехал черный лимузин. Все внутри располагало к покою – мягкие кожаные сиденья, затемненные стекла, безмолвный шофер. Машина неслась мягко, скорость практически не ощущалась. На заднем сиденье находились генерал и аналитик.
Генерал все еще был взбудоражен недавним визитом на погранзаставу.
– Что, товарищ генерал, впечатлил вас визит к пограничникам? – с усмешкой глянул на него аналитик.
– Я просто потрясен! – Генерал возмущенно покачал головой, вспоминая невероятную халатность своего недавнего «собеседника».
– Два человека оказались умнее и проворнее целой погранзаставы. Конечно, виноваты конкретные люди, но все равно впечатляет.
– Да уж, – согласился аналитик. – Не на высоте оказались наши блюстители границ.
– Больше такую халатность терпеть нельзя! Ну, ничего, это дело я возьму под свой личный контроль. Виновные ответят по полной программе. – Генерал опустил стекло и закурил. Дым мгновенно выдувался из салона наружу.
Они помолчали.
– Одно мне ясно – это диверсия, – заключил генерал. – После тех сведений, которые мы получили, других вариантов не остается.
– Я же предупреждал – биотерроризм. – Аналитик развел руками.
– Да-да, – кивнул генерал. – Видимо, эти ребята оказались правы. Мерзавцы окопались где-то в Восточном Крыму. Все-таки жаль, что сегодня – это не вчера и нельзя действовать централизованно.
– Не те времена, – усмехнулся аналитик. – Все меняется.
– Что же поделаешь, такова жизнь. Медлить больше нельзя, время работает против нас. Дальше так: срочно свяжитесь с украинскими коллегами. Как вы понимаете, действовать на чужой территории мы не будем. В принципе, я не вижу никаких препятствий для совместных действий. Тем более что все в этом весьма заинтересованы. Думаю, что мы найдем с ними взаимопонимание, особенно в такой ситуации.
– Одна задача – одно и решение, – согласился аналитик.
– Вот именно.
Они замолчали. Генерал смотрел в приоткрытое окно. Машина легко преодолевала крутой подъем. Слева, внизу, виднелось море. Справа высокой стеной поднимались отвесные скалы. Ветер, врывавшийся в салон, приятно холодил разгоряченное лицо. Аналитик, сидевший рядом, вносил какие-то пометки в свои бумаги. Безмолвный шофер крутил руль, ничем другим не выдавая своего присутствия. Машина направлялась в Краснодар.
26
Огонь, горевший в небольшом мангале, бросал красноватые отсветы на внешнюю стену спасательного вагончика. Над головой совсем низко – рукой подать, висели звезды. Полундра прислушался к плеску волн и подвинулся ближе к мангалу.
– Эх, жаль, нет лимончика! – вздохнул Семин, поглядывая на будущий шашлык из рапанов. Рыбка получилась бы – пальчики оближешь.
Полундра усмехнулся и вытащил из сумки цитрусовый плод.
Разрезав лимон пополам, он могучей рукой стал выжимать из него сок на золотистых рыбок.
– Готовить шашлык, Володька, это целое искусство, – изрек Полундра, покручивая шампуры. – Делать это нужно с любовью, со спокойной душой. А иначе ничего не получится.
– Само собой, – поддакнул Семин. – Я вот вспоминаю детство. Ведь как у меня любила мать пироги печь! А я, естественно, – их трескать. Так вот, то же самое и мне она говорила. Когда, мол, тесто ставишь в плохом настроении, когда на душе паршиво, озлоблен на кого-нибудь, то пирогов не жди. Ничего не будет. Просто не поднимется тесто, и все!
– Где мне только не приходилось бывать, – гнул Павлов свою линию, – повсюду свои методы. Где-то лимончик выжать, где-то травкой посыпать.
Они помолчали пару минут, глядя на угли.
– Ну что, старлей, – сказал Семин. – Я смотрю, все сходится.
– Да уж, – кашлянул Полундра. – И колба, которую я тогда разбил случайно, и заброшенный торпедный завод.
– А эти «строители» с бандитскими мордами? – насмешливо спросил Семин. – Это ж террористы. Тут и ребенок поймет, что это наемные убийцы!
– Следующее, что мы должны сделать, Володька, – это попасть на торпедный завод, – резюмировал Полундра. – И чем скорее, тем лучше.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Семин. – Ты видел, что там вокруг? Туда и мышь не проскочит!
– Мышь, может, и не проскочит, – спокойно произнес Полундра, – а вот мы с тобой должны.
Он хлопнул напарника по спине.
– Глиссер? – Семин вслушивался в доносящийся с моря стрекот.
– Он самый, – кивнул Полундра. – Аккурат со стороны завода и движется.
Через минуту глиссер появился у берега. Подводные пловцы всмотрелись в полумрак. На причалившей к спасательной станции водной машине сидел Гаджиев. Он соскочил на берег и направился к «спасателям».
– Привет-привет! – на ходу шутливо махнул он рукой.
– Наше почтение, – в тон ему отозвался Семин.
– Хлеб да соль!
– Милости просим к нашему шалашу, – пригласил капитана Семин.
Гасан, подойдя, пожал руки привставшим товарищам и присел на колченогую лавочку.
– Ну что, спасатели, много народу потопили? – Гасан был явно в настроении и шутливо похлопал Полундру по плечу.
– Обижаешь, капитан, – лениво отозвался Павлов, вытирая закопченные руки. – Мы людей призваны из воды вытаскивать, а не топить.
– А вообще, как у вас здесь дела? – Гаджиеву не сиделось на месте, и он, сначала присев, снова встал. – Рассказывайте. Я вижу, работой вы особенно не перегружены.
– Работа не волк, в лес не убежит. – Полундра пошевелил железным прутом угли в костре.
– Ее, работы, никогда мало не бывает, – сказал, облизываясь, Семин. – То вот вчера деда одного из
