– А ты мне мешаешь, Полундра.
Гаджиев удовлетворенно выдохнул. Ну, вот и все, сейчас будет устранена последняя помеха. Теперь уж точно.
Совершенно неожиданно мощная струя воды ударила Гаджиеву прямо в лицо. Напор был таким сильным, что сбил его с ног. От неожиданности он опешил. Из-за укрытия показался Полундра с брандспойтом в руках. Мощная струя воды моментально согнала всю команду в кучу и загнала их в трюм.
Скатываясь по ступенькам вниз, люди отчаянно ругались, но преодолеть напор воды, сбивавшей с ног, у них не было никакой возможности. Вскоре Гаджиев и его люди оказались в трюме по пояс в воде.
– Капитан, он же нас всех тут утопит! – повернул к нему перепачканное лицо старпом.
– Молчи, сука! – зашипел Гаджиев, злобно ощеряясь. – Раньше я тебя самого здесь утоплю.
Сжав зубы, с пистолетом в руке, он ожидал появления в проеме Полундры. «Выжить, выжить», – стучало отбойным молотком в висках. Он был готов даже к тому, что этот ловкач использует его жену и сына в качестве «живого щита» – так же, как недавно проделал он сам.
И вот наверху обозначилось неясное движение – какая-то тень мелькнула в проеме. Гаджиев нервно нажал спусковой крючок…
Полундра же, закрепив шланг брандспойта, достал из контейнера емкость с медузами и хладнокровно бросил ее в трюм. Пуля капитана вдребезги разнесла банку из оргстекла, и высвобожденные медузы посыпались в воду. Павлов, прислушавшись, решил не останавливаться. В трюм полетели очередные банки с медузами. Из трюма донеслись ужасные крики. Стоя уже почти по шею в воде, Гаджиев и команда были атакованы в темноте невидимыми медузами. Полундра мерно, как маятник, ходил от контейнера до трюма и отправлял новые порции медуз, предварительно вскрывая емкости.
Гасан с ужасом почувствовал, как десятки голодных тварей облепили все его тело, стремясь добраться до открытой кожи. Отчаянно извиваясь, он пробовал сбросить с себя эту склизкую мерзость. Но тварей было слишком много: животные крики свидетельствовали о том, что команда Гасана гибнет рядом с ним.
Продолжавшая хлестать струя из брандспойта все больше заливала помещение, и вскоре стоять уже было невозможно. Держаться на воде оставалось только вплавь. Здесь и началось самое страшное. «Это конец», – понял Гасан.
Лейла, сидя в каюте, нервно прислушивалась к тому, что делается наверху. Смутно доносившиеся крики, выстрелы, топот ног по палубе встревожили ее не на шутку. Что же там происходит, неужели снова нагрянули пограничники? Неужели она с сыном снова станет прикрытием, живым щитом для этого мерзавца, которого она должна называть своим мужем?
Внезапно ей стало дурно. Она, тяжело дыша, потянулась к бутылке минеральной воды, стоявшей на столе. Разливая вокруг воду, Гаджиева кое-как наполнила стакан.
Мальчик подошел к двери каюты и припал ухом к замочной скважине.
– Иди сюда, Роберт! – позвала его женщина.
– Но, мама, я хочу слышать то, что там происходит!
– Там стреляют. Иди сюда, в угол, нужно переждать.
Новый выстрел поверг бедную женщину в полную растерянность.
– Мама, а как ты думаешь, что там делается?
– Не знаю, сынок. Будем ждать.
Входная дверь вылетела под напором могучего тела. В каюту ворвался Полундра, весь перемазанный с ног до головы. Лейла вскочила и, прижав к себе сына, попятилась к стене.
– Не подходи! Не подходи к нам! – закричала она.
Полундра тяжело дышал, глядя на нее.
– Не бойся, ты в безопасности. Идем со мной.
– Я никуда с тобой не пойду, слышишь? – Темные глаза Лейлы загорелись решимостью.
– Нет у меня времени с тобой спорить. – Полундра нетерпеливо оглянулся. – Пошли.
– Нет!
Павлов решительно махнул рукой и, крепко обхватив Гаджиеву, поволок ее к выходу.
– Сынок! Роберт! – кричала женщина. – Отпусти меня, негодяй!
– Куда ж мы без него, успокойся. Пошли, пацан.
Роберта, который инстинктивно почувствовал, что этот человек его не обидит, долго упрашивать не пришлось. Он бросился вслед за Павловым, выносящим визжащую женщину наверх.
– Кто ты? Где мой муж? – восклицала, извиваясь, Гаджиева.
– Нет у тебя больше мужа.
– Ты убил его?
– Он сам себя убил.
Женщина сникла. Силы покинули ее. Теперь она безмолвно дала посадить себя в моторку.
– Садись, малец, – указал Павлов мальчику на место рядом с матерью.
Роберт живо вскочил в лодку.
Полундра еще раз обошел яхту, наглухо задраив все трюмовые люки. Там, внизу, навсегда оставались запечатанными и команда с капитаном, и медузы. Перед этим Полундра вытащил из контейнера и сбросил в трюм все емкости, начиненные смертоносным живым оружием.
– Ну вот и все, – мрачно произнес он, топая по палубе. Плюнув в сторону уже пустого контейнера, Павлов поспешил к лодке. Хлопая себя по карманам, пытался найти пачку сигарет, которую брал с собой.
«Эх, жаль, где-то выронил, – думал он. – Да теперь уже не найдешь. А как хочется закурить!»
В лодке, безучастно глядя под ноги, сидела Гаджиева, держа сына за руку. Отвязав лодку от яхты, Полундра завел мотор. Моторка, тяжело сидя в воде, отошла прочь.
37
Оказаться в море ночью на надувной лодке, пусть даже и моторной, да еще и втроем – ситуация не из самых приятных. Однако Павлов ощутил, что за ним словно захлопнулись двери. Все случившееся теперь воспринималось, как в тумане. Такова человеческая психика – чтобы не допустить эмоциональной перегрузки, она старается в критической ситуации оградить человека от чрезмерных переживаний.
Волны ближе к ночи расходились не на шутку, лодку швыряло на волнах, обдавая брызгами. Павлов посматривал на своих пассажиров. Гаджиева, словно окаменела и не замечала ничего вокруг. Она судорожно прижимала к себе мальчишку, который, утомившись, теперь спал.
Павлов прикинул, что в территориальные воды Украины они должны будут выйти где-то между Ялтой и Орджоникидзе, но до берега еще было далеко. Лейла подняла полубезумный взгляд, посмотрела на ничего не выражающее лицо Полундры. Сергей безмолвно смотрел куда-то поверх ее головы. Наконец она проронила:
– Зачем мы тебе? Хочешь сдать нас спецслужбам? – На ее лице отражалось только горе.
Павлов махнул рукой – мол, помолчи, не до тебя сейчас!
Но она не успокоилась. Горячая курдская кровь закипела.
– Куда ты везешь нас, разве мало горя случилось здесь в последнее время? Что, этот мальчик или я будут тебе утешением? Скажи, мы преступники?
– Вы ни в чем не виноваты, – поморщился Полундра. – Я же все слышал.
– Нет, я виновата, – с горечью сказала Лейла. – Я знала о многом. А если не знала, то догадывалась. Но что я могла сделать? Например, Баграт убил своего двоюродного брата. Вот уже двенадцать лет, как его брат исчез, и никто никогда не найдет его тела. Он зарыт где-то, как собака, или покоится на дне моря. О Аллах, за что мне все эти мучения!
Полундра не стал спорить. Бесполезно сейчас переубеждать вдову этого вурдалака Гасана. У нее еще будет время подумать.
Он поморщился – болела рука в районе предплечья. Ощупав его, Павлов понял, что одна из пуль его все-таки зацепила, хотя и вскользь.
– Ты ранен? – приподнялась Лейла. – Дай я посмотрю.
– Все нормально, – махнул рукой Полундра. – Пустяки, царапина. Сиди, а то лодка перевернется.
– Нет, я перевяжу рану. – Она сняла с себя темный платок и туго перевязала плечо Полундры.
