глядя на него поверх очков. Затем, так же не говоря ни слова, встал из кресла, достал подробную карту Ирака и расстелил ее на столе.
– Так, куда? – коротко спросил он.
Сергей ткнул пальцем в район Басры.
– Хорошо. Басра так Басра. Значит, на нефтяные терминалы, как я понимаю. Когда собираешься ехать?
– Сейчас, Иван Кузьмич, сейчас, время дорого, – горячо проговорил Сергей.
– Неразумно, Сережа. Не лучше ли завтра утром, на двух машинах с охраной. Путь-то неблизкий, – попытался вразумить его Иван Кузьмич.
– Нет, Иван Кузьмич, не лучше. Уже сейчас может быть поздно... Посоветуй лучше, кого из водителей взять, чтоб поопытней. Поедем сегодня на одной машине и без охраны, не надо лишней рисовки.
– Ну что ж, вольному воля, – после небольшой паузы произнес Иван Кузьмич. – Тогда возьми Лешу Смятского. Водитель он отменный, в тех местах бывал не раз. В случае чего и за охрану сойдет, он из ВДВ к нам пришел, воевал. Машину возьмете новую, «Лендкрузер», ну тот, серебристый, помнишь.
– Новый «Лендкрузер»? А не жалко Иван Кузьмич? – зная прижимистость Заболотного, с улыбкой спросил Сергей.
– Жалко, а что поделаешь. Ты ж сам сказал, что время дорого. На «Дефендере» вы будете туда до вечера тарахтеть, – со вздохом ответил начальник режимной части.
– Ну, спасибо, Иван Кузьмич. Так когда можно будет выезжать?
– Думаю, часа мне вполне хватит. Ты иди, собирайся, как будет все готово, я тебе позвоню.
Пока в посольском гараже «Лендкрузер» готовили к поездке, а Заболотный утрясал формальности, Сергей нашел Смятского и обсудил с ним предстоящий маршрут. Хотя и обсуждать-то было практически нечего, дорога в тот район была одна – километров триста по шоссе до Ан-Насириа, затем на левый берег Евфрата, а потом по левобережью, усыпанному мелкими речушками, скорее всего пересохшими, совсем без дорог, километров 90 на восток до городка Сабах.
Иван Кузьмич не обманул, не прошло и часа, как он позвонил Сергею и сообщил, что документы для поездки и машина уже готовы, можно отправляться в путь. Начальник режимной части был старым опытным службистом, за этот час он успел не только подготовить документы и утрясти все формальности, но и отправить шифрограмму, которой он уведомлял свое московское начальство о предстоящей поездке Сергея в Басру. Сергей также, согласно инструкциям, проинформировал своего куратора в МИДе о цели, месте и времени предстоящей поездки. Место назначения он описал подробно, со ссылкой на соответствующий репортаж CNN.
Ворота российского посольства распахнулись, Алексей Смятский поставил рукоятку переключения передач в положение «D», и серебристый джип с дипломатическими номерами покатил к южным окраинам Багдада, в сторону выезда на Карбалу.
Глава 11
Ирак, Тюрьма Абу-Грейб
Сам вид тюрьмы Абу-Грейб, находившейся километрах в двадцати к востоку от Багдада, внушал какой-то безотчетный, животный страх. Этим страхом здесь было пропитано все: высокие каменные заборы неопределенного серо-желтого цвета, напоминавшие крепостные стены, с мотками колючей проволоки наверху, застекленные сторожевые вышки, огромные ворота, впускавшие тысячи, выпускающие единицы. Сама земля, казалось, источала флюиды страха. Человек, ставший узником Абу-Грейба, переставал быть человеком в полном смысле этого слова. Он превращался в скотину, в отбросы, в ничтожество менее ценное даже той пыли, по которой он ступал. И свою малозначимость, исчезающе малую величину ценности своей жизни он начинал ощущать кожей с первых секунд пребывания на этой проклятой земле, сразу же, как за ним захлопывались тюремные ворота. Конечно, так было при Саддаме, теперь многое изменилось. И хотя пятизвездочным отелем Абу-Грейб не стала, но те издевательства над иракцами, свидетелями которых стал весь мир благодаря видеозаписям, сделанным самими же садистами, были исключением, а не правилом. К тому же в сравнении с тем, что творилось здесь при Хусейне, выглядели они просто невинными шутками невоспитанных детей. Но ореол иррационального, какого-то паранормального страха продолжал витать над этим местом, и поделать с этим ничего было нельзя.
Даже Алекс, ступив на тюремную землю, несмотря на железные нервы и отчетливое понимание того, что у него-то найдется выход, что это все же свои, тоже почувствовал этот неприятный холодок на спине и металлический привкус во рту – вкус страха.
Как только его ввели в тюремное здание, в нос ударил запах, не поддающийся описанию, ни на что не похожий, по силе и композиции резко отличавшийся от запаха американских тюрем. А поверх этого «Абу- Грейб парфюм», как сразу про себя окрестил его Алекс, плавала невероятная смесь крепких дезодорантов охранников.
Его долго вели по коридорам, лязгали замки открывающихся и закрывающихся решетчатых дверей, раздавались короткие команды «стоять», «пошел», навстречу изредка попадались охранники с откормленными рослыми овчарками на поводках.
Наконец его привели в длинное, узкое помещение, посреди которого стоял такой же длинный и узкий стол, чем-то походивший на барную стойку, и один из охранников приказал Алексу раздеться. После того как стрингер разделся догола, ему жестом и легким, беззлобным тычком резиновой дубинки в бок было предложено пройти в соседнюю комнату, оказавшуюся, как и предполагал Алекс, душем, где он с удовольствие помылся.
При выходе из душа ему вернули одежду и обувь. Содержимое карманов и брючный ремень отобрали. Часы тоже. Молчаливые охранники терпеливо ждали, пока Алекс оденется, а затем препроводили его в довольно сносную одиночную камеру в северной части тюремного комплекса.
Не успел арестованный как следует оглядеть свое новое жилище, как входная дверь распахнулась, и в камеру вошли двое. Первый – высокий негр с явно перекачанными мышцами, резиновой дубинкой в руках и ничего не выражающим широким лицом, оставшийся у двери, другой – щуплый белый офицер, судя по нашивкам, капитан армейской разведки, сразу усевшийся за маленький столик. Лицо у офицера было вытянутое, с близко посаженными блекло-голубыми глазами и длинным острым носом. Как неоднократно убеждался Алекс, это был основной физиономический признак злобности и паскудности характера. Оба военных не вызывали у него ни малейшей симпатии, скорее наоборот.
– Прошу вас, господа, проходите, располагайтесь. Прошу прощения, но из-за скудности содержимого моего бара не могу предложить ничего выпить, – начал ерничать Алекс, мгновенно выбрав линию поведения.
– Заткнись... ублюдок, – прорычал негр.
– Очень приятно! А меня зовут Николо Младович. У вас несколько странное имя, но для военных оно, наверное, не особенно оригинально, – продолжал рискованно шутить Алекс.
Негр, сверкнув глазами, сделал шаг от дверей по направлению к арестованному, красноречиво поигрывая дубинкой, его намерение настучать стрингеру по голове не вызывало сомнений.
– Успокойся, Смит. Ты же видишь, он специально тебя заводит. Ну, ничего, сейчас ему станет не до шуток, – остановил охранника капитан.
– Садись, – произнес капитан, не глядя на Алекса, но обращаясь к нему.
Алекс продолжал стоять, будто не слыша капитана.
– Ты сам сядешь, или мне попросить Смита помочь тебе? Поверь мне, он сделает это с превеликим удовольствием, – вновь заговорил капитан, уже глядя арестованному прямо в глаза.
– Ах, это вы мне? Я-то подумал, что вы предлагаете сесть вашему интеллектуальному коллеге. Извините, – и с этими словами Алекс жеманно опустился на краешек стула и с очаровательной улыбкой посмотрел на Смита.
Желваки на лице негра ходили ходуном, он сдерживался из последних сил.
Капитан задал ряд стандартных, чисто протокольных вопросов: имя, возраст, гражданство, вероисповедание, цель пребывания в стране. На что Алекс четко, без запинки и довольно красочно рассказал ему свою легенду. Капитан делал какие-то пометки в бумагах, одновременно записывая их беседу на диктофон, который он перед началом допроса поставил на стол.
После формальной части допроса капитан поинтересовался его связями с террористическими
