настоящий ливень. Из-за плохой видимости скорость пришлось сбросить едва ли не до сорока миль. Только перед самым Нью-Йорком, после Трентона, ливень начал слабеть, а затем прекратился вовсе. Нью-Йорк встретил вконец измотанного Хемптона ясной солнечной погодой.
В Нью-Йорк он приехал ради встречи с одним из отпрысков царствующей династии Саудовской Аравии – шейхом Хамидом. Шейх не принадлежал к верхушке королевской семьи, но тем не менее лицом был в королевстве весьма влиятельным и, что самое главное, во всяком случае, для Хемптона, являлся владельцем богатейших нефтепромыслов. Состояние шейха Хамида определялось числом с таким количеством нулей, что значащая цифра перед ними практически не имела никакого значения.
К Хамиду Хемптон подбирался не один год, используя все свои немалые возможности, соответствующие его посту в структуре ЦРУ. И сейчас он заметно волновался: от результата этой встречи зависит очень многое, практически все.
Хемптон тщательно выбирал галстук, рубашку, запонки, излишне долго крутясь перед зеркалом. Наконец, критически осмотрев себя, он остался доволен своим видом. Пора было трогаться в путь. Встреча должна была состояться в ресторане отеля «Уолдорф Астория», в котором остановился шейх.
Думая о предстоящей встрече и проигрывая в уме всевозможные варианты развития событий, Хемптон не заметил, как преодолел сложную дорожную развязку в конце Фултон-стрит и пересек Ист-ривер по Бруклинскому мосту. И только углубившись в Чайнатаун, он наконец отвлекся от своих мыслей и осознал, что находится уже в Манхэттене. Осознал он также и то, что пропустил пару поворотов, так что на Пятую авеню свернул только с Четырнадцатой улицы, дав при этом изрядный крюк.
«Только бы он согласился, – думал Хемптон, сворачивая перед Мэдисон-сквер налево. – Все остальное проблемы технические, решаемые, практически уже решенные».
Он посмотрел на часы приборной панели: времени было в обрез, опаздывать крайне нежелательно. Вот наконец и Парк-авеню, но по ней не разгонишься, сплошные перекрестки с многочисленными порядковыми стрит. Через десяток кварталов Парк-авеню расширилась, приобретя зеленые насаждения на разделительной полосе, еще через десяток кварталов Хемптон увидел массив здания «Пан-Америкэн» – ну все, почти приехали. Он вновь взглянул на часы и успокоился, до встречи оставалось еще целых двадцать минут.
Буквально через несколько минут справа показалось сорокасемиэтажное здание в стиле «Art Deco», занимавшее собой целый квартал – отель «Уолдорф-Астория».
«Уолдорф-Астория» – один из самых известных и роскошных отелей Нью-Йорка. Вероятно, именно эти его качества и определили выбор шейха, не помешало даже то, что отель соседствовал с христианским храмом Святого Варфоломея.
Хемптон припарковался и, выйдя из машины, отдал ключи молодому человеку в униформе, а сам направился в отель.
Отель действительно был роскошен, возможно, излишне. Золотистые оттенки, преобладавшие в интерьере, фундаментальность колонн, огромность люстры холла, мраморный блеск панно пола, вычурность мебели, все это просто кричало о богатстве и роскоши, и крик этот, начинавшийся уже у самого входа, не прекращался ни в одном уголке отеля.
Хемптона ждали и препроводили в просторный лифт из красного дерева, изобилующий зеркалами, как спальня шлюхи. Лифт двигался быстро, но абсолютно бесшумно, пока не достиг сорок второго этажа. Там двери скользнули в стороны, и Хемптон оказался перед входом в ресторан. Хотя он бывал здесь не раз и прекрасно ориентировался в этом заведении, его провожатый услужливо распахнул входную дверь и провел его в один из VIP-кабинетов, отделенный от остальной части ресторана.
Огромный диван, обитый темно-красным бархатом, мягко изгибался вокруг массивного круглого стола, сервированного на две персоны. Напротив дивана стояло большое кресло, соответствующее ему по стилю. Кабинет был пуст, шейх еще не появился, и Хемптону было предложено занять диван, что он с удовольствием и сделал.
Шейх Хамид не заставил себя долго ждать, двери распахнулись, и дальний родственник августейшего семейства появился на пороге – высокий, молодой, красивый, с широкой улыбкой на лице. Одет он был совершенно по-европейски. Пожалуй, его можно было бы принять за молодого удачливого бизнесмена с Уолл-стрит, если бы не обилие ювелирных украшений, бросавшееся в глаза. Каждая из этих побрякушек стоила, вероятно, годовой зарплаты начинающего врача или юриста.
Шейх получил прекрасное образование в Европе, но сердце его так и осталось в аравийских пустынях. Его сопровождали два телохранителя. О том, что это телохранители, Хемптону красноречиво говорил специальный покрой их пиджаков, при таком покрое кобура под мышкой практически не заметна. Он и сам почти полжизни носил такой пиджак.
Хемптон приветственно встал навстречу шейху, и они тепло поздоровались, как старые знакомые, впрочем, так оно и было. Хамид занял кресло, Хемптон вновь опустился на диван.
Пока официанты подавали блюда, они поддерживали светскую беседу, то есть говорили ни о чем, хотя затронули множество тем. Беседа велась на английском, которым шейх владел едва ли не лучше самого Хемптона. И только когда разговор коснулся ежегодных скачек верблюдов в Дубае, закончившихся два месяца тому назад, они легко перешли на арабский. Хемптон немало удивил шейха, показав себя в разговоре знатоком этого излюбленного занятия золотых детей пустынь. Мало-помалу разговор перешел к положению дел на Ближнем Востоке и в конце концов к мировым ценам на нефть, к теме, волновавшей обоих в равной степени.
Хамид даже не пытался скрыть, что существующее положение дел, имея в виду войну в Ираке, его вполне устраивает и что он был бы не прочь, если бы дядюшка Сэм и дальше помогал ему приумножать и без того огромное состояние. В его рассуждениях сквозил откровенный цинизм, расцененный Хемптоном как намек на то, что шейх готов выслушать и рассмотреть любые предложения по этому поводу – даже самые рискованные и неприглядные. И он решил, что пора делать предложение, от которого Хамид не должен отказаться.
– Как вы прекрасно понимаете, столь высокие цены на нефть не вечны, как только мы наведем в Ираке порядок, они вновь сползут до десяти-двенадцати долларов за баррель, – начал Хемптон.
– Конечно, только все упирается в сроки наведения порядка. Насколько я могу судить, у вас это получатся не очень-то быстро, – с обворожительной улыбкой заявил Хамид, кладя в рот крупную виноградину.
– Вот именно. А головорезы имама Хузаймы ибн Бадлила могут сделать так, что порядок там не будет наведен никогда, – вкрадчиво сказал Хемптон и, отпив глоток вина, продолжил: – Им надо лишь немного помочь. В борьбе с нами для них все средства хороши, и никого не удивит, если они предпримут крайние меры с помощью, скажем, России, которая заинтересована в высоких ценах на нефть едва ли не больше остальных производителей.
– Что вы имеете в виду под «крайними мерами»? – спросил заинтересованный шейх.
– Думаю, это пока рано обсуждать, мы еще не пришли к принципиальному соглашению.
– Формулируйте, – сказал Хамид.
– С удовольствием, – начал Хемптон. – Мною подготовлена акция, вследствие которой мировая цена на нефть не упадет ниже пятидесяти долларов за баррель в течение ближайших нескольких десятков лет.
– Довольно смелое утверждение. Ну, допустим. И сколько же вы хотите за осуществление данной акции?
– Двадцать, – скромно произнес Хемптон.
– !!!
– Ведь ваши промыслы, насколько я знаю, акционерное предприятие, – начал свои объяснения Хемптон в ответ на удивленное молчание шейха. – И акции распределены внутри семьи, так вот я предлагаю вам изменить это правило.
– То есть вы хотите...
– ...стать совладельцем, – продолжил за него Хемптон.
– Но двадцать процентов это очень много для одного человека, – сказал шейх.
И после этих слов Хемптон понял, что Хамид согласится на его предложение, шейх уже начал торговаться. Он постарался не показать радостного возбуждения, вмиг охватившего его, отпил глоток вина и спокойно сказал:
