насупилась и яростно забарабанила в дверь, нарочно игнорируя колокольчик.
Ей отворила немолодая полнеющая дама, видимо, сама хозяйка.
— Чего тебе, милочка? — недовольно уставилась она на Славу.
— Мне нужен лорд Таргел, немедленно! — высокомерно, не терпящим возражения тоном заявила девушка, отстраняя даму с прохода и втискиваясь внутрь.
— Совершенно невозможно! — возмущенно закудахтала та. — Я никому и ни за что не позволю беспокоить нашего гостя!
— Немедленно! — яростно рявкнула Слава, уже жалея, что явилась не в форме мастера Гильдии. — Дело государственной важности!
Хозяйка побледнела и заохала. Отпихнув ее в сторону, Слава ринулась наверх, заглядывая во все попадающиеся по пути двери, и вызывая этим невообразимый переполох.
Темный мастер нашелся за четвертой дверью: прикрытый одним лишь меховым покрывалом, он беззаботно наслаждался обществом двух обнаженных своих подруг и был, к глубочайшему Славиному удивлению, по-настоящему пьян.
Хоть вид этой вакханалии и заставил девушку залиться жгучим румянцем, но мысль о том, что бы она увидела, приди чуть пораньше, сделала ее только решительней и злее. К тому же Огнезор, заметив непрошенное вторжение, мало того, что ни капли не смутился, так еще и окликнул готовую вот-вот взорваться Славу с отвратительной развязной улыбочкой и поманил к себе пальцем. Яростно задушив в себе всякие непрошенные мысли, вызванные его наготой, она выдала самый уничтожающий взгляд, на который только была способна, и безжалостно наградила им юношу, а затем — и его подруг.
— Ану вон отсюда! — отчеканила ледяным тоном, указывая девицам на дверь. Те вопросительно воззрились на Огнезора, видимо, и не думая уходить.
— Не стоит нам злить ее, девочки: она может быть весьма недружелюбной, — вздохнул он с эдакой издевательской ухмылочкой, поднимаясь не слишком твердо, но без малейшего намека на стеснение.
— Нигде от тебя не скроешься, — все в том же издевательском тоне продолжил юноша, когда дверь за подругами его закрылась. — Что такое, Слава? Я был к тебе недостаточно внимателен? Ну, прости уж…
— Ты тоже прости. За это.
Размахнувшись, она дала ему пощечину, вложив в этот удар не только всю силу оскорбленной и ревнивой своей ярости, но и один маленький фокус, печально известный среди ее учеников, когда-либо пойманных в нетрезвом виде.
«Похоже, подействовало. Хотя ощущения, должно быть, прегадкие!», — не без злорадства заключила девушка, заметив, как скривилось лицо Огнезора.
— Проклятые черные дьяволы! Что ты со мной сделала?! — схватившись за голову, вскрикнул он, но тут же подавленно затих.
— Оденься, пожалуйста! — сердито прошипела Слава. — Это я должна у тебя спросить, что ты с собой сделал? Ты же никогда не пьянеешь!
— Ну, если очень захотеть… Выходит, самовнушение четвертого уровня возможно, — издал он странный смешок, рассеянно шаря руками в поисках одежды. — Сочиню об этом научный трактат. Может быть, когда-нибудь… Нет, лучше продолжу проверять на практике…
— Дурак! — перебила Слава почти ласково, протягивая ему штаны.
— Может, и так, маленькая злючка, может и так…
Погруженный в свои мысли, отстраненный, он одевался так, будто позволял рукам выполнять нужную работу, пока сам был где-то далеко. С тревогой вглядывалась девушка в его лицо и фигуру, привычно, как и всегда после долгого его отсутствия, отмечая еле заметные изменения: волосы стали вдвое короче, под глазами круги, небрежная светлая щетина на подбородке, а на щеке, как раз там, куда пришелся гневный удар ее ладони, сквозь красноту проступает длинная светлая полоска затянувшегося пореза. Неужели, он был ранен?
Но отвлекаться на расспросы просто не было времени. Опомнившись, Слава схватила Огнезора за локоть и потянула вниз.
— Пошли быстрее! У нас чуть меньше часа на то, чтобы привести тебя в должный вид.
— Что-то случилось? — наконец, опомнился он.
— Три часа назад скончался Гильдмастер. Император ожидает тебя.
— Тебе повезло, что ты вернулся так вовремя, — говорила Слава, пока они пересекали пустую темную площадь между Приемным покоем Гильдии и Императорским дворцом.
Впереди опасливо трусил императорский посланник, явно стремясь поскорее избавиться от своей миссии и, конечно, от своих пугающих спутников. Черная фигура Славы и Огнезор в великолепном белоснежном наряде и маске выглядели в плетении лунных теней завораживающе, хоть и немного жутко.
— После твоей последней ссоры с Темнословом, — продолжала девушка, — он многих мастеров пытался настроить против тебя, и во многом преуспел. В Совете Семерых, хотя и признают твои заслуги, но все же считают…
— Что я слишком молод? А разве они не правы, Слава? — усмехнулся он. — Многие из Совета получили свое первое мастерское звание лишь после сорока, и сейчас самому молодому из них за пятьдесят. Иногда мне кажется, что мы говорим с ними на разных языках.
— Видно, ваше непонимание сильно настолько, что они решили умолчать о воле покойного Гильдмастера, воспользовавшись твоим частым отсутствием в столице, и представить Императору своего кандидата. Ждали лишь известия о смерти от мастера-лекаря. К счастью, Мечеслов вызвал меня, когда понял, что конец близок. Я незаметно усыпила лекаря, перехватила императорского вестника… Дальше ты знаешь. Когда тебя представят Императору, они уже ничего не смогут поделать.
— Как же, помню, — устав Гильдии: «Несогласные же могут оспорить право Белого Мастера, доказав свою силу и превосходство в поединке…», — хмыкнул юноша. — Традиция, честно говоря, не из лучших, но в этом случае она явно нам на пользу.
Они как раз подошли к дворцовой ограде, свернули в узкий переулок и пошли вдоль нее, пока не наткнулись на неприметную дверцу.
— Дальше только господин высокий мастер, — остановил Славу императорский вестник.
— Что ж, удачи тебе, — кивнула она Огнезору.
В ответ он лишь молча улыбнулся и исчез вслед за их провожатым в темном дверном проеме.
Внутри обнаружилась небольшая привратная каморка, где в тусклом полумраке одинокого огарка резались в карты пятеро караульных. Появление неожиданных гостей не произвело на них особого впечатления: здесь, видимо, всякие странные пришельцы были не в диковинку. На приветствие вестника один из игравших пробубнил что-то непонятное, затем встал неохотно, осмотрел представленную ему провожатым Огнезора бумагу и указал на дверь в противоположной стене. За ней оказался парк, немного побродив по которому, они вышли, наконец, к еще одной двери, также охраняемой двумя караульными с факелами. За дверцей начинался коридор, потом лестница, еще два коридора, опять лестница и какая-то темная, очень тесная комнатушка с открывающейся вовнутрь узенькой дверцей. Проем с той стороны скрывался за тяжелым гобеленом, куда и нырнул спутник темного мастера, попросив того подождать. Вернулся он минут через пятнадцать, отодвинул гобелен и жестом предложил Огнезору войти.
Юноша шагнул вперед, немного ослепленный ярким светом, заливающим роскошнейшие апартаменты за дверью, мельком огляделся, и тут же преклонил колени, опустив голову. Хотя обстановка комнаты и тяготела к некоторой неформальности (это было нечто вроде личного рабочего кабинета при спальне), тяжелое золоченое убранство, величественная осанка и выражение лица сидящего в драгоценном кованом кресле пожилого мужчины создавали атмосферу какой-то особой торжественности, неизменно долженствующую сопутствовать Императору. Трое вытянувшихся за его спиной стражников при параде лишь усиливали общее впечатление.
— Так это тот, кого Гильдмастер назвал своим преемником? — проговорил Император не без любопытства.
