устанавливает правила игры. А мы ему подчиняемся. Тех, кто не хочет подчиняться, оно рано или поздно убирает. Вспомни Отарика.
– А при чем тут Отарик? – недовольно спросил Валера Кутаисский. – Он был наш и никакое государство не грел.
– Именно об этом я и говорю, – с горячностью произнес Боря. – Обратите внимание – Отарик был человек серьезный. Создал собственную структуру. А государство решило, что он захотел слишком много свободы. И где теперь Отарик?
– Так ты думаешь, это дело рук… – начал Гурам.
– Именно так, именно так. Кто же еще мог стоять за убийством Отарика? Он же никому не переходил дорогу, кроме государства. Кто-то, наверное, в кремлевском кабинете решил, что Отарик стал слишком много весить. Из этого был сделан простой вывод.
– Не знаю, – засомневался Валера Кутаисский. – Я наводил справки, менты об этом ничего не знают. Если только это не…
– Ну договаривай, договаривай.
– Если это только не «Белая стрела».
Слава Соболь поморщился:
– Валера, ты веришь в эти сказки?
– Почему сказки? А этот – Саша Македонский?
– Который Глобуса убрал?
– Он же бывший мент. А ментами случайно не становятся. Мент – это по жизни. И у них таких стрелков навалом.
– Не знаю, – пожал плечами Слава Соболь, – я в это не верю.
– А мне приходится верить, – брезгливо поджав губы, сказал Валера Кутаисский, – я пока здесь живу, а не в Испании.
Предупреждая назревающий конфликт, Боря Туз торопливо продолжил:
– Есть «Белая стрела» или нет, не столь важно. Не будет ее, государство организует что-нибудь другое. Суть дела не в этом. Чтобы быть твердо уверенным в завтрашнем дне, необходимо ладить с государством, а еще лучше приручать его.
– Да они и так у нас с руки едят, – пренебрежительно отозвался Гурам.
– Сегодня едят, а завтра отвернутся, – заметил Артур.
– Что-что? – не понял Гурам.
– Это я так, вслух рассуждаю. Боря прав – нельзя во всем полагаться на случай. Надо создавать систему.
– Совершенно верно, Артурчик, – обрадовался Боря Туз, – нам нужны свои люди в государственной системе. Те, в ком мы уверены на все сто процентов.
Артур многозначительно посмотрел на Константина – мол, помнишь, о чем мы с тобой разговаривали?
– Сейчас для этого открывается много возможностей, – продолжил Туз. – Государство, может быть само о том не подозревая, дает нам в руки козырные карты.
– О чем это ты? – поинтересовался Слава Соболь.
– О выборах. Представь себе, Слава, в кресле руководителя, пусть даже местного уровня, сидит человек, который понимает наши нужды, сочувствует нам. А у него есть выходы и на прокурора, и на начальника УВД и так далее. И не снизу, как до сих пор, а сверху. У него всегда есть возможность выразить свою позицию в средствах массовой информации: в газетах, на радио, телевидении. Ведь они, что бы ни говорили, до сих пор подконтрольны власти. Если такой человек будет действовать в наших интересах, мы всегда поможем ему и деньгами, и связями. При определенных талантах со стороны такого человека у него открываются огромные перспективы. Как ты думаешь, Артур?
– Боря говорит дельные вещи, – согласился Артур. – И у меня есть на примете подходящий человек.
Глава 11
Саша Порожняк пришел в себя только к полудню. Болела голова, во рту ощущались сухость и жжение. Испытывая все симптомы классического похмелья, он выбрался из-под скомканного одеяла, натянул трусы и направился на кухню.
Катька, лежавшая рядом, сладко зевнула и простонала:
– Саша, куда же ты уходишь? Побудь со мной.
– Отлипни, – вяло буркнул он. – Пива хочу.
На кухне Порожняк первым делом заглянул в холодильник. Пива не было. Сохранилась только более чем наполовину опустошенная бутылка шампанского без пробки.
Проигнорировав известное замечание о том, что шампанское по утрам пьют только аристократы и дегенераты, Порожняк приложился к горлышку. Облегчения он не почувствовал – напиток выдохся и своим вкусом ничем не отличался от яблочного сидра.
Холодное пивко принесло бы большее удовольствие. А еще лучше было бы принять соточку белой, но после вчерашнего загула сохранились лишь пустые бутылки.
Катька, ничуть не стыдясь собственной наготы, зашла на кухню. Порожняк, держа бутылку за горлышко, с оцепеневшим видом сидел у стола.
– Сашенька, тебе плохо? – участливо поинтересовалась Катька, поглаживая Порожняка по плечу.
– А тебе что, ништяк? – скривился он.
Она сладко потянулась всем телом.
– Я же выпила меньше тебя.
Он снова отхлебнул из бутылки.
– А когда мы все это оприходовали?
– Ночью, после того, как легли в постель.
– На хрена?
– А ты не помнишь?
– Не помню.
– Ну, сначала у тебя все было хорошо, – она игриво шевельнула бедрами, – а потом твой аппарат отказался работать. Ты сказал, что тебе еще надо выпить, чтобы все было в порядке. Вот так оно все и случилось. Еще курил много.
Он с неудовольствием посмотрел на бутылку, в которой шампанского оставалось только на донышке.
– От этого говна только ссать хочется.
– Не хочешь пить – оставь мне.
– На. – Он протянул ей шампанское.
Катька нашла среди грязной посуды более-менее чистый бокал и вылила туда остатки жидкости желтого цвета. Саша с отвращением смотрел, как она медленно пьет из бокала.
– Катька, сгоняй в лабаз. Купи там пива, водяры, пожрать чего-нибудь.
– Саша, о чем ты? – укоризненно сказала она. – Смотри, в каком я виде. Мне нужно приводить себя в порядок, принять ванну, накраситься. У тебя же для этого есть люди, позвони им.
– Какие люди? – выудив из переполненной пепельницы бычок покрупнее, спросил Саша.
– Твой охранник, – объяснила она, – и этот, второй, не помню, как его зовут.
– Зюзя, что ли?
– Вот именно. Позвони им. Они же на машине, им ничего не стоит заскочить в магазин.
Она пошла в ванную. Побродив по квартире с видом сомнамбулы, Порожняк наконец обнаружил мобильный телефон, лежавший на полу в спальне, под кроватью.
Плюхнувшись на подушку, он стал тупо смотреть на кнопки мобильника и бормотать:
– Какой же там, бля, номер? Вот, сучья мать, ни хрена не помню.
Наконец что-то прояснилось в его голове, и он стал тыкать в кнопки с изображением цифр. После нескольких длинных гудков женский голос в трубке произнес:
– Извините, абонент в данное время отсутствует, перезвоните позже.
