присоединялся к любому застолью, на этот раз неожиданно отказался приехать, сославшись на неотложные служебные дела. Естественно, это вызвало у организатора пикника подозрение.
Но их развеял подполковник Сапронов, который сообщил о том, что Бирюкова вызвали в областную прокуратуру.
Конечно, в столь представительной компании речь не могла не зайти о предстоящих выборах. Все сошлись на том, что достойных соперников у глубокоуважаемого Ивана Даниловича попросту нет.
И вот час назад идиллические планы Кинелева оказались под угрозой. Позвонил председатель городской избирательной комиссии Тарасов и сообщил о том, что в предвыборные бюллетени будет внесена еще одна фамилия.
Союз воинов-интернационалистов и ветеранов вооруженных конфликтов «Саланг» выдвинул кандидатуру своего председателя Панфилова Константина Петровича. Мало того, в горизбирком представлены необходимые для регистрации кандидата три тысячи подписей и председателю комиссии не оставалось ничего иного, как поставить свою подпись под бумагами о регистрации Панфилова кандидатом на пост главы администрации Запрудного.
– Как это так? – возмущенно пробасил в трубку Кинелев. – Все сроки давно прошли. Вы должны отказать ему в регистрации.
– Ничего не могу поделать, – с сожалением ответил Тарасов. – Действующий в области закон о выборах формально не ограничивает регистрацию временными рамками. А других нормативных актов у нас нет.
– Вот дерьмо! – раздраженно рявкнул Кинелев и швырнул трубку на рычаг телефонного аппарата.
На горизонте, до сих пор совершенно ясном, замаячила угроза. Это тебе, Иван Данилович, не пустобрехи-демократы или жириновцы, тут проблема посерьезней.
Панфилова стоило бояться. В Запрудном об этом человеке ходили самые невероятные слухи. Этого было достаточно для того, чтобы у действующего предисполкома сразу испортилось настроение.
Начать хотя бы с того, что Константин Петрович Панфилов, директор фирмы «Лидер», был самым известным и богатым бизнесменом города. Его интересы простирались от торговли нефтепродуктами до ресторанов и загородных пансионатов.
Панфилов начинал как кооператор, с производства ширпотреба. Однако многие утверждали, что свой основной капитал Панфилов сколотил на торговле водкой, которую к тому же и сам производил в каком-то подпольном цеху.
Так это или не так, Кинелева до поры до времени мало интересовало. По крайней мере, никаких документов на этот счет у городских властей не имелось. А слухи, как известно, к делу не подошьешь.
Утверждали также, что Панфилов тесно связан с криминальным миром, является чуть ли не запрудненским паханом и проворачивает свои дела, опираясь если не на поддержку, то, по крайней мере, на молчаливое согласие местных уголовников.
Это вполне могло быть правдой или, по крайней мере, частью правды, потому что Панфилова иногда видели в компании местных уголовных авторитетов.
Кое-кто даже осмеливался утверждать, будто Панфилов сам прожженный бандит и едва ли не убийца.
И вправду, человек с такими внешними и физическими данными вполне соответствовал утверждениям подобного рода – высокий, широкоплечий, с суровым мужественным лицом, покрытым несколькими шрамами, с крепкими кулаками и набитыми от долгих занятий карате костяшками пальцев. Такому даже телохранитель не требовался, хотя порой Панфилова видели разъезжающим в личном черном лимузине с компанией крепких парней.
Впрочем, существовало и другое объяснение. Крепкие парни на самом деле были членами союза воинов-афганцев, который на общественных началах возглавлял Панфилов.
Фирма Панфилова давала работу нескольким сотням жителей Запрудного. И это в то время, когда в городе росла безработица, бюджетники сидели на голодном пайке из-за нехватки средств в городской казне.
Такой кандидат может собрать много голосов, особенно той части избирателей, которые недовольны властью.
Необходимо срочно выработать план действий по нейтрализации опасного соперника.
Где же Романчук?
Кинелев отодвинул в сторону уже начавший остывать чай. Вышел из-за стола и принялся расхаживать из угла в угол.
Конечно, идеальным вариантом было бы вообще не допустить Панфилова к выборам. Если закон не может отказать ему в регистрации, значит, нужно найти причины, по которым городская избирательная комиссия сумеет остановить его вхождение во власть. А что, если не получится? Тогда – прощай мягкое кресло, служебная дача, сытость и спокойствие. Тогда нужно будет работать, а вот это совершенно неинтересно.
Перспективы карьеры в деловом мире почему-то совершенно не привлекали Кинелева. Всю свою жизнь он занимался тем, что раньше было принято называть общим руководством. А бизнес – это сфера, требующая больших затрат умственной и физической энергии, предприимчивости и деловых способностей. Здесь едва ли можно добиться успеха, опираясь на голое администрирование. Это тебе, Иван Данилович, не на идеологическом фронте воевать.
Голос секретарши из динамика аппарата селекторной связи прозвучал так неожиданно, что председатель горисполкома чуть не вздрогнул.
– Иван Данилович!
– Ну что там? – ответил он, склонившись над столом. – Я же сказал, что меня ни для кого нет.
– Романчук появился. Только что звонил, будет через пять минут.
Анатолий Викторович Романчук внешне мало чем походил на своего шефа. Это был мужчина невысокого роста, щуплого телосложения, с тонкими, маловыразительными чертами лица, острым подбородком, с редкими темными волосами на округлом черепе.
Его серую внешность чуть разнообразили лишь тонкие черные усики щеточкой. На вид Романчуку вполне можно было дать лет тридцать восемь – сорок, хотя на самом деле он недавно разменял шестой десяток.
По этому поводу кое-кто из хорошо знавших его людей мог сказать, что Романчук всегда сытно ел и сладко спал, однако при этом никто не мог отказать ему в юморе и остром уме.
У этого внешне бесцветного человека была одна страсть – он любил хорошо одеваться и выглядеть респектабельно, поэтому всегда носил элегантный, насколько позволяла фигура, костюм, дорогие золотые часы, кейс из тисненой коричневой кожи и пользовался исключительно ручкой «Паркер», подписывая бумаги.
По этому поводу Кинелев иногда ворчал: мол, что ты, Анатолий Викторович, шикуешь? Народ у нас этого не любит.
На это Романчук спокойно отвечал: «Сын меня любит, подарки делает».
Намеки о том, что в такое трудное для народа время нужно быть скромнее, Романчук игнорировал.
Войдя в кабинет председателя горисполкома, он спокойно и неторопливо отодвинул стул, расстегнул пиджак, уселся за стол, положил перед собой кейс, раскрыл его и стал раскладывать бумаги.
Кинелев тоже сел в кресло и выжидающе поглядывал на руководителя своего избирательного штаба.
– Что это ты слишком спокоен, Анатолий Викторович? – почти осуждающе сказал Кинелев.
– Я не вижу причин для особого волнения, Иван Данилович.
– Да? – засопел Кинелев. – Ты знаешь, что случилось?
– Ничего особенного, – невозмутимо ответил Романчук. – Я уже в курсе насчет Панфилова.
– И что нам теперь делать?
– Не нервничай, Иван Данилович, побереги себя.
Кинелев не выдержал, вскочил из-за стола и с побагровевшим лицом метнулся к Романчуку:
– Это ты мне советуешь поберечь себя, да? Теперь мне, значит, только о здоровье остается думать? Кто мне обещал, что никаких неожиданностей не будет? Победа у нас в кармане, значит?
– Я от своих слов не отказываюсь. Ничего не мешает выиграть нам эти выборы, будь они неладны.
