Светлана рысцой бежала на ферму, которая располагалась в трёх километрах от дома. Первые дни приходилось время от времени останавливаться, чтобы перевести дыхание. Сердце сильно колотилось, и в боку кололо. Восемнадцать минут — никуда не годный результат. Через неделю сердце билось не так бешено, и достаточно было двух остановок: под большим дубом и на берегу озера. Результат стал четырнадцать минут тридцать секунд.
Дезия заметила, что Светлана вечерами, сидя у телевизора, время от времени шевелит губами.
— Что ты там бормочешь? — спросила она.
Светлана покраснела. Не желая выдавать свою тайну, она не призналась, что упражняла мышцы живота, десять-двадцать раз подтягивая и расслабляя их. Это также входило в план тренировок.
В посёлке была превосходная спортивная база: стадион, тир, открытый и закрытый плавательные бассейны, даже мототрасса. По вечерам там жизнь била ключом.
— Если тебя так тянет в спорт, почему не идёшь к нашим? — удивлялась Дезия.
— Не хочу, — резко ответила Светлана. Она стеснялась чужих.
На лужайке у реки отец Дезии приладил на столб баскетбольную корзину. По вечерам обе девушки соревновались, у кого больше точных бросков. Вначале у Дезии получалось лучше, но уже через неделю Светлана её переиграла.
— Конечно, тебе достаточно только руку поднять, и мяч уже там, — злилась Дезия, потеряв к игре всякий интерес. — Здесь можно одуреть от скуки, — жаловалась она. — Все только и знают, что работать с утра до вечера. Кино и танцы лишь по субботам.
Светлане же совсем не было скучно. В сумерках она в одиночку возилась с мячом, старалась забросить его в корзину издали, с разбегу или из-под кольца. Напоследок, отпрыгав свои сто раз через скакалку, купалась в речке и укладывалась спать. Рано утром она трусила на ферму, где бурые телята поджидали свою хозяйку. У каждого из них был свой нрав. Бычок с белой звёздочкой на лбу обычно стоял у ворот и мычал, требуя корку хлеба. Светлана прозвала его Шалуном. Бычок был вожаком у остальных. Когда Света почёсывала ему лоб, где пробивались маленькие рожки, телёнок в блаженстве закрывал влажные карие глаза и шершавым языком облизывал руку телятницы. Остальные телята толпились вокруг и тоже ожидали угощения. Опершись на свои крепкие ножки, Шалун их отталкивал.
Мать Дезии писала в больницу своей напарнице: «Поправляйся и будь спокойна. Твои подопечные в хороших руках».
— Слышишь, Света? Сегодня в клубе колоссальный фильм. Про любовницу одного поэта. Она в конце фильма сходит с ума.
Светлана от усталости еле держалась на ногах. День выдался жаркий. Телята вдруг стали носиться по выгону, выломали ворота и разбежались по лесу. Телятницы с большим трудом сумели загнать беглецов обратно, а Шалун исчез. Светлана обегала все ближайшие дворы, но не нашла его.
— Что-то не хочется, — сказала Света.
— Неблагодарная ты, — взорвалась Дезия. — Кто тебе такую работу нашел? Я, а ты со мной даже в кино не хочешь сходить.
— Ну хорошо, — вздохнула Светлана. — Но на танцы я не останусь.
В книгах написано, что любовь — счастье, что это самое прекрасное что дано человеку. А в фильме совсем иная любовь. Бедная леди Каролина! Она совсем обезумела, бегает за своим любимым, как собачонка. А тот, негодяй, вскружил женщине голову и бросил. Ещё нагло насмехается над ней. Если бы у Светланы был такой хороший муж, как у леди Каролины, она бы не посмотрела на другого, будь он тысячу раз знаменитым поэтом, певцом или актёром. Светлане стало жаль бедную Каролину и себя тоже. Потому что она такая бедная, некрасивая и несчастная. Потому что у неё нет своего дома, даже места нет, где выплакаться.
— Надо бы запретить законом показывать в субботний вечер такие мрачные вещи, — раздался сзади низкий голос.
Девушки оглянулись.
— Чао, Дезия. Миллион лет тебя не видел. Как дела?
— Чао, Марцис!
Светлана остолбенела: перед ней стоял парень, на голову выше её. Дезия рядом с ним выглядела первоклассницей.
— Вот это да! — грохотал Марцис. — Наконец, в нашем селе появилась настоящая девушка. Где ты её выкопала, Дезия? Познакомь же нас.
— Светлана Сермуксе — будущая портниха. Марцис Крастс — лучший тракторист колхоза и большой сердцеед.
— Это ты по своему личному опыту судишь? — сказал Марцис и покатился со смеху.
Он взял в ладони загрубевшую от работы руку Светланы, пожал её и внимательно посмотрел девушке в глаза.
— Первый танец за мной, — сказал он. — А сейчас извините, надо убрать стулья.
Стулья разместили вдоль стен, и кинотеатр превратился в танцевальный зал. Колхозный самодеятельный ансамбль занял своё мест о на сцене, и бал начался.
В интернате Светлане всегда приходилось танцевать за парня, потому что девчонок было больше, чем ребят. Теперь впервые за свои семнадцать лет она танцевала с мужчиной. Марцис уверенно вёл её среди танцующих пар. Светлана чувствовала, как совсем близко и сильно бьётся его сердце.
— Ну что, у нас не так, как на городских вечерах?
Светлана промолчала. Она думала, признаться или нет.
— Я никогда не была на танцах, только в училище, но это не в счёт.
Она не видела, как Марцис усмехнулся. «Непорочная дева», — подумал он.
— С вами хорошо танцевать, — сказал он громко, чтобы перекричать грохот оркестра. — В нашем селе одни пигалицы, едва до живота мне достают. Приглашаю на все танцы, можно?
— Можно, — ответила Светлана, удивляясь сама себе. В обществе этого парня она чувствовала себя уверенно и свободно.
В антракте, когда музыканты отдыхали и подкреплялись, оба присоединились к весёлой компании в буфете. Марцис поставил на стол бутылку шампанского и огромный торт.
— Вот это я понимаю. Браво! Сразу видно, передовик, — его жест встретили ликованием. Бедные школьники, которым родители выделяли на карманные расходы лишь считанные рубли, не могли позволить себе чего-либо подобного.
— Пей, Света, не изображай святошу, — подначивала Дезия, — потому что «хороша молодость, но она не вернётся…», — запела вдруг она, и все подхватили.
После танцев Марцис, как полагается, провожал свою даму домой. Дезия куда-то исчезла.
— Вам не холодно? Возьмите пиджак.
Пиджак Марциса пропитался запахом табака и одеколона «Шипр».
— Я тоже три года назад окончил профтехучилище механизаторов. Меня с детства тянуло к технике. А брат учился в медицинском. Я в прошлом году напоролся на древнее кладбище, по меньшей мере, тысячелетнее. Брат, как ненормальный, собрал там косточки, потом тщательно перемыл их мылом и сделал скелет. Он до сих пор стоит в углу комнаты, Мать со страху туда ни ногой, а брат щупает косточки и зубрит их названия по-латыни. А их в одном черепе сто. С ума можно сойти, пока всё это вызубришь.
— А у меня с учёбой не очень, — призналась Света.
— Зато работа спорится, я знаю. Моя мама — тоже телятница. Раньше она доила коров, а под старость перешла к телятам. Сейчас она больна, а вы её заменяете. Дом у нас старый, далеко от посёлка, но место красивое, на берегу озера. Хотите, я завтра заеду за вами и покажу?
Светлана промолчала. Разве удобно ехать с парнем, которого видишь впервые? Что о ней подумают его родственники?
Дом Дезии утопал в темноте. Собака лизнула руку девушки, ради приличия немного порычала на Марциса и полезла обратно в конуру.
— Спокойной ночи, — парень притянул девушку к себе и поцеловал в крепко сомкнутые губы.
Светлана прижалась к стене дома и закрыла глаза.
«Боже мой, ещё есть на свете девушки, которые в свои семнадцать лет не побывали на танцах и ни
