— Закончим училище и махнём на юг, к Чёрному морю.
— Вот глупый!
— Почему? Поедем на попутных машинах. Возьмём в клубе палатку. Согласна? Скажи, что согласна. Что тебя больше тянет: горы или море?
— И то, и другое.
— Тогда в Крым.
Байба перебирала кудри Дауманта и молчала.
— Почему ты не отвечаешь?
— Мне как будто всё это снится. И я боюсь проснуться.
— А ты не бойся. Я никому и никогда не позволю обижать тебя. Самое главное, что мы вместе, что мы любим друг друга. Я буду работать, как зверь, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Ты увидишь, у нас будет всё: квартира, машина… Тебе дочка, мне сын. Не сейчас, позже. Нам незачем торопиться.
— Фантазёр. Пока у нас нет даже крыши над головой. К нам нельзя: отчим с мамой будут против. У тебя негде.
— Старушка-соседка, та самая, которую ограбили бандиты, ищет квартирантов. Её муж только что умер, и ей одной страшно. А что, если мы оба…
— Какой ты хороший! — Байба взяла руку Дауманта и приложила к своей щеке. Это было бы большим счастьем уйти от отчима. Последнее время он ей окончательно опротивел: словно раздевающий взгляд, двусмысленные намёки. Вечерами, когда матери нет дома, он торопит её укладываться спать, а сам не выходит из комнаты, листает книгу, притворяется, будто читает. Несколько раз она уже засыпала в одежде. Один раз она проснулась от тяжелого, с табачным перегаром дыхания и громко вскрикнула.
«Чего кричишь, дура? Разбудишь Роланда, — отпрянул Найковский. — Что за мода спать в одежде!»
Матери о своих подозрениях Байба не сказала ни слова: ей и так трудно. Последнее время отчим стал совсем нетерпим к ней. Всё в матери его раздражало: и вид, и одежда.
— Почему ты молчишь? Ты не хочешь? — забеспокоился Даумант.
— Я не знаю… Это так неожиданно. Зачем нам спешить? Закончим училище, устроимся на работу…
— Училище закончим через две недели. А на работу мы фактически устроены. Ты боишься?
Байба кивнула.
— Кого? Меня?
— Скорее самой себя. Сумею ли я быть тебе хорошей женой?
— Об этом не беспокойся, я тебе помогу.
— Да я не об этом. А ты… У тебя когда-нибудь была женщина?
Даумант с минуту молчал, опустив голову.
— Была. Прошлым летом. Ты в это время была в Сибири. Именно тогда мне попался Леон с нашего курса, ты его знаешь. Пригласил с собой, сказал, что познакомился с шикарными девочками. Взяли два пузыря для смелости. Девицы оказались с опытом, знали, что и как… Одна из них уже полгода живёт у Леона, — он взглянул на Байбу и замолчал. Байба тоже молчала. Даумант положил ей руку на плечи и притянул к себе. — Не сердись же!
— Не надо! — Байба резко оттолкнула его и подошла к окну. — Как ты мог любить меня и ласкать другую девушку?
— Знаешь, большинство парней это не принимают так трагически. Лезут к девчонкам в постель, чтобы попробовать, как это… И потом хвастаются, чтобы их не считали зелёными юнцами.
— А ты?
— Я уже сказал. Тебя не было. Ты была с теми парнями из Гомеля, ещё восхищалась ими. И тогда я подумал, что ты… Да что оправдываться! А тут Леон: «На свете полно девчонок, нечего горевать из-за одной». Ну и тогда… А потом я чувствовал себя как оплёванный. Я никогда больше…
— Будет лучше, если ты сейчас уйдёшь.
— Никуда я не пойду. Скажи, что простишь! Ну, пожалуйста! С тех пор прошёл целый год. Я её даже не помню.
— Знаешь, Даумант, я сейчас не могу. Поговорим в другой раз.
— Хорошо. Дай мне свой рисунок.
На другой день он уже был у Байбы.
— Я столько передумал за ночь! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но, если ты меня не простишь, мне нечем будет жить.
Даумант протянул Байбе готовый рисунок:
— Это ты в свадебном платье, только фаты не хватает.
— Я не такая красивая, как ты нарисовал.
— Ты в тысячу раз красивей!
— Разреши мне к свадьбе обрезать косу.
— Только через мой труп!
— Ты такой же старомодный, как моя мама. Мне из-за волос надо каждое утро вставать на полчаса раньше.
— Я сам буду тебя причёсывать и заплетать. А ночью твои волосы будут покрывать меня, как одеяло.
Из дневника Байбы:
«Я люблю, люблю, люблю! Наверно, я полюбила его давно, только сама не понимала этого. Даумант смелый, сильный и нежный. Красивый ли? Не знаю. Том Суна, наверно, красивее. Но я Дауманта ни на кого не променяю. Девчонки мне завидуют».
«Какая разная бывает любовь! И у каждого своя! Почему Дезия вышла замуж? Учиться ей надоело и, отчасти, по расчёту. У нас с Даумантом нет ничего, но мы всё-таки гораздо богаче и счастливее, чем Дезия. Мы сами будем создавать свою жизнь. В нашем доме будут звучать смех и песни, а ссор и слёз не будет никогда».
— Что у тебя за радость? Так и сияешь! — не вытерпела Даце, наблюдая за подругой следующим утром.
— Обещай, что никому не скажешь. Мы с Даумантом вчера…
— Наконец-то! Поздравляю! О свадьбе тоже говорили?
— На этой неделе идём подавать документы.
— Вот счастливая! Мы тоже хоть сейчас, но его мать считает, что Петерис сначала должен закончить университет, встать на ноги… Это значит, ждать ещё пять долгих лет.
Заметив осуждающие взгляды мастера, девушки замолчали и начали усердно работать. Мастер попалась требовательная. Каждый день строго оценивала работу девушек. Её записи в журнале будут учитываться при присвоении квалификации.
Даумант ждал Байбу внизу у входа.
— Зачем ты пришёл? У тебя же экзамен после обеда, — упрекнула Байба.
— Хотелось тебя увидеть. Ну как, дрожишь?
— Есть чуть-чуть, — призналась Байба.
Девушки второй группы, столпившись у дверей мастерской, показывали друг другу самодельные сувениры, которые они оставят на намять училищу. Даце сплела из льняных ниток украшение на шею. Байба вышила салфетки.
— А я купила в магазине, — призналась Инна. — Если спросят, скажу, что сама сделала. Как хорошо, девочки, не надо учить уроки! Я бы все эти алгебры, грамматики в огонь! Наконец-то начнётся настоящая
