— Как романтично, — тихо пробормотала она.
— Я думал порадовать тебя, — спокойно сказал Рамон.
— Что-нибудь еще, кроме навоза? — язвительно поинтересовалась Анна-Лиза.
— Солнечный свет.
— И?.. — настойчиво продолжала пытать его она. Красиво очерченные губы Рамона слегка дрогнули.
— Вода.
— Откуда же?
— Я еще не показал тебе? — спросил он, поворачивая лошадь. Немного проскакав вперед, Рамон указал рукой на канавки, вырытые около деревьев.
— Мы пока еще не успели проложить под землей хорошую дренажную систему и поэтому соорудили на время вот это, — сказал он.
— Мы?
— Вода может поступать только из одного источника.
— Твоего, — холодно произнесла она.
— Именно, — согласился он, — хочешь посмотреть, что еще построено здесь, пока тебя не было?
Все мысли в ее голове находились в страшном беспорядке. Кто ему позволил каждый раз во время ее отсутствия вмешиваться в управление ее поместьем? Но, с другой стороны, благодаря его воде апельсиновые сады снова вернулись к жизни.
— Конечно же, мне очень интересно. Перекинув ногу через спину своего жеребца, Рамон с легкостью спрыгнул на землю.
— Давай, — произнес он, придерживая Дардо и протягивая к Анне-Лизе руки, чтобы помочь ей спуститься.
На мгновение она заколебалась, а затем скользнула к нему в объятия. Как только она очутилась на земле, то сразу же отстранилась от него, пытаясь сконцентрироваться на том, что он говорил.
— От моего источника отведена железная труба, которая проходит через весь твой сад. К этой трубе подсоединены шланги, и теперь каждый вечер мы можем поливать деревья.
— И во сколько мне это обойдется?
— Я уверен, что ты в состоянии удовлетворить все мои требования.
— Надеюсь, что это так, — недоверчиво пробормотала Анна-Лиза, взглянув на огромный бак для воды, стоящий теперь на месте старого и ветхого сарая. Если Рамон рассчитывал, что за этот благородный поступок она отдаст ему свою прибрежную полосу, то его ждало сильное разочарование.
— Эй! Сеньорита!
— Энрике! — радостно воскликнула Анна-Лиза. — Апельсины… Ты просто чудо с ними сотворил!
Широко улыбнувшись, лукавый крестьянин замахал руками.
— El bon sol у agua!
— Только яркое солнце и вода, — перевел Рамон
— Я поняла, — ответила Анна-Лиза, увидев, как обрадовался Энрике, когда Рамон одобрительно похлопал его по плечу.
— Ничего бы этого не было, если б не твое мастерство, Энрике, — произнес он.
И не вода Рамона, подумала Анна-Лиза.
— Добро пожаловать домой, сеньорита! Анна-Лиза обернулась и увидела, что через двор к ней спешит Мария Тереза с корзинкой в руке.
— Я уже накормила Помадкина, поэтому не позволяйте ему дурачить вас. До завтра.
— До свидания, Мария Тереза, и спасибо вам огромное.
— Дардо тоже заслужил небольшой отдых, — сказал Рамон, нежно похлопывая своего любимца по шее.
Наблюдая за тем, как он выводит Дардо со двора, Анна-Лиза вновь ощутила, как ею овладевает такое знакомое, сладостное и томительное чувство.
Однако эта томность сразу же покинула ее, едва только она успела открыть дверь. Лохматый комок вихрем завертелся около ее ног, и Анна-Лиза, вскрикнув от радости, опустилась на колени, чтобы погладить старого пса. Но тот, уверенный в ее привязанности к нему, не стал терять времени даром и, ловко проскочив мимо, стремительно понесся по направлению к саду.
— Итак, Анна-Лиза…
Она вздрогнула, когда Рамон вошел в дом, низко нагнув голову, чтобы не зацепиться за гирлянды из трав, которые Мария Тереза повесила над дверью.
— Прости, — тихо сказал он, — я не хотел напугать тебя.
— После этой утомительной поездки я просто сама не своя, — солгала она.
— Может, выпьем кофе? — предложил он, неспешно направляясь к плите.
— Чувствуй себя как дома.
— Хорошо, — согласился он, доставая с полки банку с кофейными зернами.
Анна-Лиза с восхищением наблюдала за ним. Волевой, страстный и непокорный — едва ли какая- нибудь женщина смогла бы устоять перед таким мужчиной. По крайней мере, сама она не смогла.
Он поставил на плиту воду, чтобы вскипятить ее.
— Подойди сюда.
Как только она приблизилась, Рамон схватил ее за талию и посадил на кухонную стойку прямо перед собой. Он такой сексуальный, такой мужественный, подумала она, чувствуя, как его губы манят и возбуждают.
— Ты скучала по мне, — сказал он. Это было скорее похоже на утверждение, чем на вопрос. Он раздвинул языком ее губы и, крепко обняв ее, с силой прижался к ней всем своим большим, мускулистым и упругим телом. Она чуть не задохнулась от сильнейшего возбуждения, охватившего ее. Знакомый запах его тела окутывал и притягивал, а его соблазнительные очертания возбуждали и будили воспоминания.
— Я хочу остаться здесь… Я хочу провести эту ночь с тобой.
Он приподнял ее лицо за подбородок и прервал все возможные возражения нежными и легкими поцелуями.
А когда он оторвался от нее, Анна-Лиза нащупала его руку, просунула свою ладонь в его и повела Рамона наверх.
Мария Тереза поставила на старый камин глиняный кувшин с полевыми цветами, и теперь в комнате витал их нежный аромат. Ставни были полуприкрыты, и через узкую щель между ними на кровать падали косые лучи солнечного света.
Не было никакой спешки, одежда медленно падала к их ногам. Глаза Рамона и Анны-Лизы встретились и уже не опускались… В этот момент для них не существовало ничего, кроме его теплых прикосновений и ее страстных ответов на них. Губы Анны-Лизы блуждали по его груди, вздыхая и шепча сладкие любовные обещания. Они оба были одержимы одной мыслью, одним желанием…
Посмотрев на себя в зеркало, висевшее в ванной комнате, Анна-Лиза увидела свое весьма озадаченное лицо. Она знала, что Рамон еще спит, раскинувшись на ее кровати. Она никак не могла понять, что же в ней поменялось. Это чувство не имело ничего общего с какими-либо физиологическими изменениями, просто Анна-Лиза ощущала в себе какое-то не совсем понятное ей спокойствие и умиротворение.
— С тобой все в порядке?
— Рамон! Ты испугал меня. — Его руки обняли ее за талию, и она прижалась к нему с таким доверием, которого никогда не испытывала раньше.
— Ты простудишься, — пробормотал он, протягивая руку, чтобы снять с дверного крюка ее халат. — Что ты здесь делаешь одна?
— Я не одна, — возразила Анна-Лиза, еще крепче прижимаясь к нему.
— Да, теперь ты не одна, — согласился он, отодвигая густую завесу черных волос, чтобы поцеловать ее в шею. — И никогда больше не будешь одна, querida. Но ты так и не ответила на мой вопрос. И ты знаешь, о чем я…
— Разве? — Его поцелуи быстро возбуждали ее.
