– Добрый, – ответил один из мужчин. Его белокурые волосы разлетались на легком весеннем ветерке.
– Может быть, поговорим в кафе, если вы не против, – предложил молодой человек.
Говорил он по-русски с небольшим акцентом. Однако говорил хорошо. А через несколько минут разговора акцент и вовсе исчез.
– У меня постоянный столик в бистро. – Владимир показал рукой на небольшое заведение на противоположной стороне улицы.
За прозрачным, во всю ширину простенка стеклом располагались круглые столики. Посетителей в кафе почти не было. Пять-шесть столов были свободны.
– У нас есть время перед обратным вылетом. Но мы поужинали в самолете. А вы считаете, наш разговор может затянуться? – спросил белокурый.
– Нет, я готов передать вам всю информацию прямо сейчас, и вы можете приступить к делу, – ответил молодой человек с улыбкой. – Моя машина в соседнем квартале. Она к вашим услугам.
– Да, это лучше, – согласился белокурый. – Поужинаем после. У нас мало времени.
Его напарник, невысокий худощавый мужчина, держался позади, в двух шагах от собеседников.
– Как скажете. Пойдемте за мной. Я доставлю вас прямо к дому Кеплера. Он переехал на новую квартиру две недели назад. Вот его адрес и электронная карточка с чипсетом для входа в подъезд. – Парень протянул белокурому вырванный из пружинного блокнота лист с записанным в строчку дортмундским адресом Кеплера. – Обычно в это время он уже дома. Не звоните ему. Он не пойдет ни на какие контакты. Лучше, если вы неожиданно явитесь к нему домой. Представьтесь служащими полиции. Вы будете недалеки от истины. И говорите только по-немецки. Русская речь может его насторожить...
– Он живет один? – спросил худощавый.
– Да. Но у него всегда кто-то бывает дома. – Молодой человек в бейсболке жестом предложил мужчинам перейти через дорогу на противоположную сторону. – У него бывает племянница или сосед. Родственники приставили к нему человека, который проживает в том же доме. Приплачивают ему. Тот, насколько я понимаю, исправно выполняет поручения. В общем, застать Кеплера одного довольно трудно.
Белокурый развернул лист, на котором был записан адрес бывшего российского банкира.
– Кеплер живет во втором корпусе, – продолжил пояснения молодой человек. – Подниметесь на лифте на пятый этаж. Тринадцатая квартира. Звоните пять раз. Отрывисто. Это условный звонок. Так всегда звонит его племянница.
– Он поддерживает связь с кем-то из России? – Белокурый спрятал листок в карман брюк.
– Не знаю. Вы дали мне слишком мало времени, – ответил информатор. – Но могу предположить, что нет. После продажи банка его родственница из Тель-Авива закрыла перед кредиторами Кеплера его долги, и они продали часть недвижимости в Израиле. Так что Кеплера оградили от любых воспоминаний о России.
Владимир ускорил шаг. Перед одним из фешенебельных магазинов на парковке стоял ничем не приметный старенький «Мерседес» выпуска начала девяностых. Молодой человек подошел к машине и открыл водительскую дверцу.
– Садитесь, пожалуйста. Приходится ничем не выделяться из общей массы, – сказал Владимир после того, как его спутники заняли места в автомобиле. Он выкатил «Мерседес» на просторное шоссе. – Этому «мерсу» уже больше десяти лет. Здесь никто не ездит на таких старых машинах...
Через пятнадцать минут езды автомобиль остановился около дома, где проживал Густав Кеплер. В семиэтажной постройке был один-единственный подъезд. «Мерседес» остановился напротив.
Двое спутников Владимира беспрепятственно вошли в дом, воспользовавшись карточкой, которую им передал молодой человек. Сам Владимир остался на улице.
– Поднимайся на лифте. Я пойду пешком, – сказал светловолосый товарищу.
Он повернул на лестничную площадку, а его напарник остановился перед дверью лифта. На пятом этаже они снова встретились. В квартире раздался условный звонок. Вскоре за дверью провернули ручку замка. Кеплер сам отворил дверь. Увидев двух незнакомых мужчин, он отшатнулся. Попытался захлопнуть дверь, однако худощавый сделал шаг в квартиру, заблокировав собой дверь.
– Кто вы такие? Что вам надо? – стал выкрикивать Кеплер, пятясь.
– Густав Маркович, – спокойным голосом проговорил светловолосый. Он остановился на коврике в коридоре квартиры. – Я прошу вас успокоиться. Для вас больше нет никакой опасности...
Кеплер как будто и не слышал этих слов. Он выхватил из кармана халата пистолет.
– Назад! – выкрикнул он срывающимся голосом. Пистолет в его руке дрожал. Дуло было направлено в лицо светловолосому. – Я сейчас вызову полицию.
Оба мужчины подняли вверх руки, показывая, что они не вооружены и не представляют для Кеплера никакой реальной опасности. Это заметно успокоило бывшего банкира.
– Густав Маркович, – снова проговорил белокурый. – Позвольте, я продемонстрирую вам свое удостоверение.
Он осторожно опустил в карман правую руку. Кеплер дернулся и машинально опустил пистолет вслед за рукой визави.
– Лейтенант Марченко Андрей Давыдович, – представился светловолосый. – А это – мой напарник. Безбородов Илья. Мы работаем в рамках совместной программы Антитеррористического центра в СНГ и Федеральной службы безопасности Российской Федерации. – Лейтенант продемонстрировал Кеплеру свое удостоверение.
– Я не хочу никого видеть! – Пистолет бывшего банкира по-прежнему был направлен на лейтенанта. – Ваша служба безопасности не защитила меня... Почему я должен поверить вам сейчас? Убирайтесь отсюда! Иначе я вызову полицию.
– Густав Маркович, разрешите, я объясню вам цель нашего визита, – пытался успокоить Кеплера Марченко. – Дело в том, что люди, которые вас похитили, найдены. Они будут арестованы и посажены за решетку. Большую часть из них ждет высшая мера наказания...
– У вас, в России, нет высшей меры наказания! – пронзительно взвизгнул Кеплер. – Пожизненная тюрьма? Вы это называете высшей мерой наказания? А то, что я теперь вынужден проходить курс лечения в мюнхенской клинике, то, что я навсегда остался калекой?.. Вы считаете, что для зверей тюрьма – это достаточное наказание?
Рука Кеплера, в которой он сжимал рукоятку пистолета, все еще дрожала. Напарник Марченко, который стоял у него за спиной, сделал шаг назад. Банкир тут же взял его на мушку.
– Нет, лично я не считаю это достаточной мерой наказания, – спокойно проговорил Марченко, не отрывая взгляда от глаз Кеплера. – Но таковы наши законы. Я могу вам сказать совершенно точно. При задержании наши ребята не будут церемониться с бандитами. Я вас уверяю, что большая часть из них, как это обычно бывает, будет застрелена при задержании. Опустите, пожалуйста, пистолет, – потребовал лейтенант.
Установилось минутное молчание. Кеплер ослабил хватку. Его рука с оружием перестала дрожать.
– Все равно я не хочу никого видеть! – отрывисто проговорил бывший банкир. – Я имею право вас не впускать в свою квартиру. И если я вызову полицию, вас арестуют за вторжение в частные владения.
– Густав Маркович, позвольте, я разъясню вам еще одно обстоятельство, – Марченко продолжал уверенно гнуть свою линию. – Дело в том, что для задержания преступников нам нужны свидетельские показания. Пока эти люди находятся на свободе, вы в постоянной опасности. Вы были у них в плену. Знаете их лица. В любой момент можете их опознать. Поэтому вы – нежелательный свидетель. Постарайтесь это понять...
– Замолчите! – вскричал Кеплер. Его рука вновь задрожала. Дыхание стало сбивчивым. – Мне нельзя волноваться. Врачи рекомендовали мне как можно больше думать о приятном, отдыхать больше... Ваши действия по германским законам могут быть расценены как нанесение мне морального вреда. Вы не имеете права обращаться ко мне, если у вас нет специального разрешения на это...
– Это делается для вашего же блага. К вам в любой момент могут явиться люди, которые вас похитили. Найти вас для международной террористической организации не представляет труда. У них развитая агентурная сеть. Я вас уверяю, – Марченко сознательно сгущал краски, чтобы убедить напуганного банкира
