Как я был изнурен! Ослабь я натиск лишь на миг - и волны унесли бы меня, усни я - и течение увлекло бы меня вдаль от берега. Из последних сил я пробивался сквозь изумрудно-серые волны, что поднимались и кипели, устремляясь к далекой синей воде...
Лишь упрямое сердце лосося могло выдержать все это и не свернуть с пути. Я был на волос близок к отчаянию - и тогда голос рек Ирландии донесся до меня, и любовь к Ирландии придала мне сил - и последним усилием я покинул море.
Боги рек качали меня в белопенных водах. Я лежал в каменистой заводи - обессиленный, едва живой - с ликованием в сердце.
Глава X
Былая сила вернулась ко мне; и теперь в странствиях своих я узнавал пути вод Ирландии, ее быстрых рек и глубоких озер.
Что за радость лежать у самого края воды на каменистом дне и греться на солнышке - или, укрывшись в тени каменного уступа, наблюдать за малыми созданиями, что во мгновение ока устремляются к покрытой мелкой рябью поверхности воды. Я видел полет стрекозы - и как она останавливалась и повисала в воздухе с искусством, не ведомым более ни одному крылатому созданию. Я видел, как ястреб парил в вышине, выглядывая добычу, и как он камнем летел вниз - но ему не дано было поймать короля лососей. Я видел, как кошка, притаившись на берегу, холодным взглядом высматривала добычу, пригнувшись до самой воды.
Я видел людей.
И они увидели меня. Они научились узнавать меня, и стали охотиться за мною. Они ждали меня у водопадов, из вод которых я взлетал подобно серебристой молнии. Они ставили сети, чтобы заманить меня в них, и оставляли ловушки в заводях; они делали бечевки цвета воды и цвета травы - но нос мой отличал запах травы от запаха бечевки; они подвешивали мясо на невидимой нити - но я чуял крюк; они метали в меня копья и гарпуны, вытягивая их из воды за веревку.
Много ран получил я от людей, и шрамы покрыли мое тело.
Всякий зверь преследовал меня в водах и вдоль берегов; черношкурая выдра охотилась на меня в тихой заводи; дикий кот высматривал меня в быстрой воде; ястреб и быстрокрылые птицы с острыми клювами устремлялись за мною, и люди пытались поймать меня, расставив сети поперек русла. И не было мне покоя. Жизнь моя превратилась в нескончаемую череду бегств и ранений – я метался в безумии, ибо мне всюду грозила опасность… И тогда я был пойман.
Глава XI
Рыбак короля Кариля, владыки Ульстера, поймал меня в свою сеть. О, как возликовал он, увидев меня! Он вскричал от радости, увидев великого лосося в своих сетях.
Я был все еще в воде - и он потянул сети. Я был в воде - и вот он стал тянуть меня к берегу. Мой нос вдохнул воздух - и отпрянул от него, как от огня, и я со всей силой забился в самый дальний угол сети - ибо я не желал расставаться с водой, я любил ее - безумие и ужас охватили меня при мысли, что я должен с нею расстаться. Но сеть опутала меня, и я не мог противиться.
«Успокойся, Король Рек», - сказал мне рыбак. «Прими свою судьбу», - сказал он.
Воздух был вокруг меня - но мне казалось, что я был в огне. Воздух давил на меня, словно огненная гора. Он обволакивал мою чешую и ранил ее. Он вступал в мое горло и обжигал его. Он давил на меня, и сжимал меня, так что глаза мои, казалось, вот-вот выскочат из орбит - а голова вот-вот оторвется от тела - а тело мое вот-вот разорвется на тысячу частей...
Свет слепил меня, жара мучила меня, сухой воздух обжигал меня... И лежа на зеленой траве, в отчаянии я повернулся к реке - и совершил прыжок, и еще, и еще - хотя на меня давила тяжкая гора воздуха. Я мог прыгать лишь вверх, но не вперед - и все же я совершал один прыжок за другим, ибо с каждым разом я видел мерцающие воды, покрытую рябью гладь реки.
«Успокойся, о Король», - сказал рыбак. «Не трать свои силы. Позабудь о реке, оставь воспоминания о прохладных водах, и о песчаном дне, где танцуют зеленые тени, и сумрачное течение поет свою песню».
И по дороге во дворец рыбак спел мне песню реки, и песнь Судьбы, и песню во славу Короля Вод.
Когда жена короля увидела меня, она пожелала отведать меня. На раскаленной решетке я был испечен, и она съела меня. А когда пришел срок, она родила меня, и я был ее сыном и сыном короля Кариля. Я помню тепло, и темноту, и движение, и невидимые звуки. Все, что было, я помню - от часа, когда меня положили на раскаленную решетку, до того времени, когда я родился. И ничто из этого я не забыл.
- И ныне, - произнес Финнан, - ты будешь рожден снова - ибо я крещу тебя, и ты войдешь в семью Бога Живого.
Такова история Туана, сына Кариля.
Кто знает - может, он и умер в те далекие времена, когда Финнан был аббатом Мовилля; но может, он живет все еще в своей обители в Ульстере, наблюдая за всем, что творится на земле - во славу Господа и во славу Ирландии.
