– Пашка, ты уверен, что в состоянии справиться с бомбой?
– Нет, – честно признался Дробин. – В этом деле никогда нельзя быть полностью уверенным. Но если мы сейчас оставим ее здесь, тот, кто все это придумал, простым нажатием кнопки отправит на тот свет и нас, и дворец со всей охраной!
На рассуждения времени не оставалось. Святой должен был попасть во дворец. Разгадка головоломки, которую подбросил ему Эмир, таилась там. Встретить самого Эмира Святой больше не надеялся.
Пока Пашка, подсвечивая себе фонариком, возился над цветной абракадаброй проводков, микросхем и чипов, Гуляй поднялся по узкому коридору к выходу из бункера. Внезапно он остановился на последней ступеньке и оглянулся. Далеко внизу тускло мерцал лучик света от Пашкиного фонарика. Вовка отчетливо слышал, как бешено колотится сердце под бронежилетом. В горле запершило.
Гуляй раньше и не представлял, как тяжело совершить предательство. Ему вдруг стало по-настоящему страшно. Вовка еще с Москвы пытался приучить себя к мысли, что Святой и Дробин должны умереть. И дело не только в деньгах, заплаченных за их смерть. Вряд ли Гуляй сам смог бы объяснить те чувства, которые толкали его на убийство друзей. Здесь, во мраке подземного коридора, он попытался в последний раз разобраться в лабиринте собственной души.
«Зачем я это делаю? – подобно Святому спрашивал себя Гуляй. – Что хочу доказать? Кому?»
И не находил ответа. Но ответ имелся, и он был совсем рядом.
Вовка всю жизнь закалял свою волю, выковывая несгибаемый хребет, стальное «Я». Он ненавидел страх в любом проявлении. Боль, угрызения совести, неотвратимость расплаты – вот составные человеческих слабостей. Люди многословны и сентиментальны. Что значит не бояться умереть, когда ты при жизни скован условностями. Предательство – одно из них. Редко у кого хватает сил перешагнуть через дряблое сюсюканье о верности и чести. А все опять же из-за чего? Из-за страха! Гуляй собрался предать друзей, так как с детства ему вдалбливали, будто это самое низкое и подлое, на что способен человек. Вдалбливали до тех пор, пока он не захотел попробовать предать, чтобы убедиться, что для него нет ничего невозможного.
И все-таки Гуляй не решался переступить порог бункера. И тут он услышал голос Святого:
– Поднимайтесь наверх! Гуляй, слышишь? Сразу за оранжереей направо. Наши приятели, кажется, очухались. Обложили меня со всех сторон! Буду очень признателен, если вы с Дробиным бросите ковыряться в дерьме и поднимете ваши задницы к дворцу.
– Есть! – коротко, по-военному ответил Вовка.
Не оглядываясь, он решительно сделал шаг вперед. Навалившись всем телом на тяжелую металлическую дверь, Гуляй закрыл за собой выход из бункера и захлопнул замок. Теперь пора было идти к Святому.
Над Волчьим углом медленно поднималось солнце. Его самого еще не было видно за хищным оскалом гор, когда первые солнечные лучи полоснули скалы, отделив землю и небо друг от друга. Звезды, застигнутые врасплох, задрожали и исчезли. И только одна, самая яркая, тихо догорала, пока не превратилась в облако на голубом шраме горизонта.
В это утро над долиной поднимались черные мертвые облака. Раскаты выстрелов гулким эхом отдавались среди скал.
Святой прицелился, потянул за спусковой крючок онемевшим пальцем и, не тратя ни секунды на то, чтобы проверить, попал или нет, сделал выпад вправо. Он знал, что попал. Такая уверенность дается не каждому. В то же мгновение в потолок ударило несколько шальных пуль, осыпав Святого снегопадом из штукатурки и кусков бетона. На гладкой когда-то стене теперь зияли глубокие выбоины. По узкой крыше дворца, балансируя на полусогнутых ногах, к башенке с куполом торопились несколько боевиков. На их похожих, небритых лицах выделялись вспученные белки глаз и вопящие рты. Криками нападавшие ободряли себя, стараясь прогнать ужас перед тем страшным человеком, который спрятался в башне. На ступеньках дворца, словно дохлые мухи, валялись тела погибших.
Внезапно один из боевиков нервно взмахнул руками, прогнулся, выдал в воздухе па и рухнул на землю. Остальные тут же плашмя повалились на крышу, жаля автоматными очередями невидимого врага. Святой, нервно морща лоб, терпеливо ждал, когда поднимутся остальные. При всем кажущемся преимуществе подобной позиции он ощущал себя загнанным в угол зверем. Новость о найденной в бункере бомбе не давала ему покоя. Кому-то было очень нужно, чтобы дворец Эмира взлетел на воздух вместе со Святым!
– Командир, я в оранжерее, – прорезался сквозь треск в наушниках голос Гуляя. – Выходи встречать.
– Возьми чуть правее, – приказал Дмитрий. – Иди напролом через главный вход! Пусть Пашка прикрывает.
– Дробин остался в бункере!
– Черт! – выругался Святой.
Он знал, что Пашка бомбу не оставит, потому что это Дробин, упорный и упрямый, как козел, и потому что сейчас от него зависели их жизни! Дмитрий прекрасно знал и другое: у Пашки совсем нет времени, чтобы разобраться в дьявольском механизме. А если детонатор все-таки активизируют и начнется обратный отсчет, Дробин не успеет выбраться из бункера до взрыва.
Но и самому Святому не приходилось долго раздумывать. Отбросив люк с кольцом вместо ручки, Дмитрий, помедлив секунду, в прыжке проскочил лестницу и оказался на нижнем ярусе. Почти одновременно пущенный из ручного гранатомета заряд разнес голубой купол и всю верхнюю часть башенки. Потолок над Святым качнулся и, не выдержав, стал оседать, треща по всем швам. С надсадным звоном лопались металлические прутья каркаса. Из щелей посыпались тонкие струйки бетонной крошки. Узкое пространство коридора накрыло непроницаемой мглой из дыма и цементной пыли. Второй люк завалило обрушившимся куском купола. Оставалась только узкая щель между колоннами, ведущая на аркаду, и Святой бросился туда. Теперь, когда ночные сумерки отступили, он стал превосходной мишенью, появившись на открытой местности. Выбора не оставалось. Оказалось, его уже ждали. Стоило Дмитрию показаться из-за дымовой завесы в изгибе арки, как снизу надсадно взвыл пулемет, но тут же замолк, накрытый разрывом гранаты.
– Не надо благодарности! – пошутил по рации Гуляй. – Не надо продолжительных оваций!
Святой ничего не ответил. Он успел заметить, как Вовка проскользнул вдоль кустов жасмина мимо дымящейся воронки к флигелю-бастиону. Две следующие гранаты разорвались уже внутри бастиона. Гуляй попал точно в цель. По ту сторону амбразур полыхнуло, чавкнуло, из бойниц рванули языки пламени и повалили черные клочья дыма.
Не выпуская автомата, Святой подтянулся к вершине колонны и, оттолкнувшись от лепного портика над входом на второй этаж, оказался на крыше. Завязалась схватка. На этот раз появление Дмитрия было неожиданным. Люди Эмира растерялись.
Первый же из боевиков, попытавшийся остановить Святого, получил подсечку и, не удержавшись на скате, с истошным криком соскользнул в пропасть. Его товарищу, с зеленой ленточкой, обвязанной вокруг лба, повезло не больше. Он налетел на противника, собираясь сбить его прямым ударом в челюсть, за что тут же поплатился. Кулак Святого опередил боевика. Воин Аллаха застыл с размазанным в кровь лицом. В этот момент оставшийся охранник открыл огонь из автомата, но добился только того, что изрешетил своего. Боевик с зеленой ленточкой упал с простреленной спиной. Охранник осоловело уставился на труп единоверца, сползавший на смазке из собственной крови к краю кровли.
Ствол автомата Святого выбрал направление прямо между глаз стрелявшего. Человек дернулся, выплескивая через дыру в пробитой насквозь голове остаток жизни, и затих. Путь был свободен.
Подбежав к окну на крыше, Дмитрий разбил его и спустился внутрь, в большую овальную комнату. Спрыгнув на ковер, он встал за камином. На шум разбитого стекла дверь в комнату распахнулась. Люди Эмира, переступив порог, первым делом начали стрелять по окну, не заботясь, есть там кто или нет. Пользы от подобной стрельбы в воздух было мало. Но тут за долю секунды все преимущество Святого исчезло, и сам он оказался на волосок от смерти. У него заклинило «калашников».
Охрана мгновенно поняла собственную ошибку. Три автомата одновременно дали длинные очереди в дальний угол, изрыгнув из стволов языки пламени. Край камина разлетелся на тысячи осколков. Из-под темно-зеленой плинфы оголилась багровая кирпичная кладка. Пока охрана исступленно стреляла, Дмитрий
