Буквально трясясь от негодования, Славин появился на краю ямы.
– Майор, да как ты посмел пить с пленным врагом? – заорал он.
Десантник отставил недопитый стакан и, посмотрев на внезапно появившееся начальство, тихо вздохнул:
– Эх, такую песню испортил.
Выпрямившись во весь свой рост, Батяня сказал:
– Товарищ генерал, во-первых, он – не враг... А во-вторых, есть соображения насчет Лачина.
– Да?
– Так точно.
Славин немного успокоился и произнес:
– Так, майор, живо наверх, и чтобы в последний раз я наблюдал такую самодеятельность.
– Держись, Давид, все будет хорошо, – Батяня, подмигнув Джабелия, схватил свой вещмешок и полез наверх.
Когда майор был уже снаружи, грузин услышал обрывки фраз:
– Ну что там у вас по Лачину? Докладывай... – Судя по голосу, генерал был весьма заинтересован.
Глава 39
Небо дышало слабым светом звезд, но в горах было неспокойно из-за сильного порывистого ветра. Горы здесь представляли собой нечто вроде колонн, красивых, но неуклюжих. Они стояли почти правильным рядом, иногда неожиданно обрываясь ущельем, а вдали исчезая за новыми высотами.
Далеко внизу сияли красные огни международного Тбилисского аэропорта. Это был современный комплекс, введенный в эксплуатацию два года назад. Жизнь тут не утихала ни на минуту, поэтому вполне привычными были, даже в ночное время, гул самолетных двигателей и стрекот лопастей вертолетов.
Из-за горного хребта резво вынырнул вертолет. В ночном небе его почти невозможно было разглядеть невооруженным глазом. Он сделал небольшой полукруг и почти сразу же скрылся, разродившись пятеркой белых парашютиков, которые быстро увеличивались, приближаясь к заранее выбранной для приземления лесной поляне. Десант группы Батяни проходил пока без неожиданностей. Девять пар ног в шнурованных ботинках крепко стали на землю, а вот десятый боец, прыгавший последним, потерпел неудачу – резким порывом ветра его понесло в сторону высоких елей. Послышался негромкий треск, глухой удар и сдавленный стон.
– Котов, ты как? – бойцы без лишнего шума подобрались к ели.
– Живой... – прохрипел тот.
– Режь стропы, – громким шепотом скомандовал Лавров, – и давай сюда.
Помешкав несколько минут, боец с глухим стоном сполз вниз.
– Плечо, – сдавленным голосом прошептал сержант.
– Вывихнул?
– Долбаный ветер. Здорово меня шмякнуло, – Котов сидел на земле и постанывал от боли.
Батяня приблизился к пострадавшему вплотную и присел рядом с ним на корточки. Осторожно, не делая лишних движений, он принялся осматривать десантника, пытаясь определить степень тяжести повреждения. Майор медленно ощупал плечо, на которое сетовал сержант, затем аккуратно попробовал поднять бойца на ноги. Тот вновь начал тихонько постанывать. Батяня с силой, но в то же время четко и профессионально поставил десантника на ноги.
– Давай, Котов, не рассиживайся, время не ждет, – прошептал он. – Нужно двигаться дальше. С тобой все в порядке, всего лишь небольшой вывих. Так что жить будешь.
Остальные солдаты столпились вокруг пострадавшего.
– Чего стоите? – обернувшись, процедил Батяня. – Быстро выдвигаемся и так много времени потеряли. Давайте за работу.
Майор поднялся и, накинув рюкзак и остальную амуницию, пошел вперед. Бойцы принялись поднимать пострадавшего.
Десантники без лишнего шума двинулись по намеченному маршруту. Чтобы добраться до места, нужно было совершить еще один подъем. Это отняло у них немало времени. Во-первых, с радиоаппаратурой стоило обращаться более чем бережно, поскольку она была их единственным средством связи; во-вторых, травмированный боец немного замедлял движение. Батяня шел первым. Он был полностью сосредоточен, его глаза внимательно всматривались вперед.
Перед ними возник небольшой скалистый выступ.
– Поднимаемся медленно, и постарайтесь без приключений. Я иду первым, остальные, с интервалом, за мной!
Майор принялся карабкаться вверх. Его движения были ловкими и проворными. Выступы на скале он подмечал, как заправский альпинист, и шепотом указывал путь остальным. Вскоре они оказались на небольшой площадке.
– Остановимся здесь, – тихо скомандовал Лавров.
С этого участка просматривалось летное поле. Десантники взобрались на площадку и осмотрелись. Пострадавшего Котова аккуратно затащили наверх.
– Всем занять свои места, – скомандовал Батяня. – Раненому – терпеть. Скоро тобой займемся. А у меня пока кое-какое дельце имеется.
Он отошел немного в сторону от группы бойцов, внимательно следя за их действиями. Затем достал прибор ночного видения и долго всматривался в направлении аэропорта. Довольно хмыкнув, майор взглянул на дисплей мобильника.
Десантники уже расположились по местам. Связист расчехлил ноутбук, установил спутниковую антенну и проверил аккумулятор.
– Готово, командир, – доложил он.
– Тогда жди приказа.
Подойдя к раненому солдату, Батяня испытующе поглядел на него:
– Ну, Котов, с Гиппократом знаком?
Боец немного опешил. Он сделал удивленные глаза, пытаясь понять, с чего это майор вдруг вспомнил Гиппократа.
– С которым? – сдавленным голосом переспросил сержант.
– Их, значит, было много? – удивился Батяня, не отрываясь от своего занятия.
Он присел рядом с ним и порылся в аптечке.
– Это у которого клятва была, которую врачи дают... Вы, наверное, этого имели в виду?
– Правильно, – похвалил майор, разрывая на части длинный кусок бинта. – А еще у Гиппократа кроме клятвы был способ, с которым ты сейчас познакомишься. Знакомство будет болезненное, так что возьми в зубы палку и ляг на спину.
Пнув ботинком в сторону бойца обломок ветки, Батяня сел напротив, упершись ногой в подмышечную впадину «пациента». Боец скривился, но палку в зубы не взял.
– Кому сказал: палку в зубы и думай о хорошем, – отеческим тоном сказал Лавров.
Захватив плечо десантника и еще крепче уперевшись ногой, он резко потянул на себя руку пострадавшего. Челюсти бойца сжались на палке, глаза закатились, но уже через пару секунд на его лице отразилось облегчение. Теперь вывихнутое плечо практически не болело, он мог им нормально двигать.
– С-спасибо, товарищ майор.
– Вот такой он, Гиппократ, – вставая, произнес Батяня. – Разносторонний человек был. И полезный. Ну а с его повязкой тебя любой познакомит. Перебинтуйте парня!
Двое бойцов принялись помогать уже почти пришедшему в норму товарищу.
– Терпи, Котов, – подбадривали его солдаты, – самое веселое позади.
– Да чего уж там. Бинтуйте поскорей. А то и так я сегодня проблем всем задал. – В его голосе послышался виноватый оттенок.
– Тоже мне, совесть проснулась, – рассмеялся один из бойцов, стоящий неподалеку.
Он подошел ближе и сел на корточки рядом со всеми.
– Ты же не виноват, так чего переживаешь? – спросил он у раненого.
