Он аккуратно положил трубку на рычаги, посмотрел на Мазурова:
– Твой Каштан побивает все рекорды. Я такого здесь даже в девяносто втором не наблюдал.
– Что-то еще? – Мазуров весь подобрался, уже примерно догадываясь, что сейчас услышит.
– Только что на пятом километре Монастырского шоссе обнаружены четыре машины, изрешеченные пулями. Рядом с ними – гора трупов. Двадцать три убитых чеченца! Магомед твой выводится из игры. Я так понимаю, что людей у него теперь почти нет? Сколько всего было чеченских бойцов?
– Включая личную охрану, около пятидесяти.
– Пятнадцать в «Жемчужине» и здесь двадцать три, – Стеценко вышел из-за стола, остановился напротив майора. – Тридцать восемь человек! Осталось чуть больше десятка. Если и их сейчас не зароют. Вот это номер! Сейчас сюда со всей России репортеры слетятся! А мне потом генерал устроит веселый праздник! И это в преддверии выборов!
Стеценко, как будто только что осмыслив все последствия случившегося, быстро заходил по кабинету, энергично потирая затылок – была у него такая привычка, когда волновался.
– Значит, операция отменяется? – Мазуров тоже поднялся, одернул китель.
– Ни в коей мере. Наоборот. Надо показать, что мы оперативно реагируем на любой бандитский инцидент. Если все искусно исполнить, нас только похвалят. Ведь можно сделать и по старой традиции? – Полковник вдруг лукаво прищурил глаза. – Скажем, что разборка между двумя группировками стала результатом нашей длительной конспиративной работы. Намекнем, что стравили Каштана и Магомеда, а сами остались в стороне? Нынче такие методы наверху приветствуются! Подтвердишь?
Мазуров с трудом смог сохранить спокойное выражение лица. Его неожиданно возмутило вовсе не предложение Стеценко, вполне ожидаемое и даже банальное, а та ироничная, «свойская» интонация, которую он вдруг уловил в обращении начальника. При всем своем действительно искреннем стремлении «вбить осиновый кол» в местный криминал, полковник принадлежал совсем к другому кругу, чем тот, где существовал Мазуров. Они давно на «ты», хотя разница в возрасте у них больше десяти лет, работают вместе давно, вроде солидарны во взглядах, даже семьями дружат, однако никогда и ни при каких условиях не пригласят майора в губернаторский особняк на званый вечер местной элиты, никогда не поедет он на охоту с генералом Федюком – начальником областного УВД, а дочка Мазурова, в отличие от сына Стеценко, не отправится учиться в Америку… Полковник намертво повязан со всей местной властью, поэтому так заботят его голоса в областной Думе, на самом деле суетливой, послушной и совершенно бессильной, поэтому не может он обидеть Косых, большого друга мэра, который, в свою очередь, такой большой друг губернатора! А вот чего Мазуров не будет делать никогда – так это лизать задницы местным начальникам! Так что не надо включать его в свои разработки, в вонючие «подковерные» игры. Его задача сейчас – взять с поличным местного мафиози, который позволил себе нарушить устоявшееся за последние годы равновесие и убить милиционера. А если на пути Мазурова встанут какие-то проворовавшиеся и коррумпированные чины, он не остановится, не вспомнит о «княгине Марье Алексевне», говоря словами бессмертной комедии Грибоедова, он доведет свою работу до конца, чего бы это ни стоило!
– Что замолчал? – Стеценко, кажется, почувствовал изменение в настроении майора, слегка нахмурился.
– Думаю, – спокойно ответил Мазуров. – Диспозиция, как я понял, несколько меняется.
– Немного. Но этого Каштана теперь можно спокойно брать. По крайней мере, сейчас. Парень зарвался! Действуй так. Поезжай сейчас в Монастырск с группой, чуть позже я пришлю автобус СОБРа. Дождись окончания сходки, пусть все разъедутся. И тогда спокойно бери Каштана и тащи его сюда. Только перед началом операции звякни мне. Я все-таки должен предупредить Косых. Все. Действуй.
Мазуров кивнул, направился к дверям, но на пороге его остановил Стеценко:
– И не забудь один нюанс. Каштан, ты говоришь, задумал масштабное строительство?
– Да. И что?
– Это очень важная для области идея. Если об этом узнает губернатор, он поддержит Каштана всеми силами. Имей в виду. Так что, я думаю, приземлить его надолго у нас не получится. К тому же от дурных людей тоже бывает иногда польза. Как думаешь?
– Только не от таких.
– Как знать, Толя, как знать…
Уже в коридоре Мазуров вспомнил, что забыл на столе сигареты, но возвращаться не стал. И не только потому, что это было плохой приметой.
VII
Левый берег Белицы,
30 км юго-западнее Монастырска
В те же часы
– Пока глухо! – Востряков выбросил из ямы очередную лопату песка с мелкими камешками, вытер пот со лба, выбрался наверх. За час работы он выкопал вокруг валуна небольшую круговую траншею шириной в полметра и глубиной сантиметров семьдесят. Кроме старой пустой бутылки из-под водки, найти ничего не удалось.
– Может, глубже? – спросил Сова, напряженно вглядываясь внутрь маленького раскопа, как будто так можно было точно определить местонахождение сокровищ. Помогать Вострякову он и не собирался, зато с большим вниманием следил за самим процессом работы. Ведь говорят же, что люди вечно готовы наблюдать за тем, как горит огонь, течет вода и работают другие люди!
– На сегодня, пожалуй, хватит, – Востряков счищал с лопаты налипший песок. – Или я ошибся, что очень даже может быть, или этот проклятый дезертир закопал все в другом месте. Или не закопал вовсе! Это же только предположение. Довольно зыбкое, кстати.
– Так, может, завтра с этим, с миноискателем, прийти? – Сова, похоже, уже убедил себя в том, что золото находится именно здесь, ведь он сам нашел это место. Будет потом законный повод для гордости: «Братва, а ведь не этот москвич сраный, а лично я рыжье откопал. Такие дела!»
– Конечно, возьмем. Отчего не взять? Пошли на хату. А то темнеть скоро начнет.
Востряков медленно выбрался на просеку, подождал Сову и пошел вперед. Сова сначала плелся сзади, потом нагнал Семена, пошел рядом. Неожиданно заговорил, причем с какими-то просительными интонациями:
– Слушай… ээ… Степан…
– Семен, – поправил Востряков.
– Семен! Может… это… мы с тобой этот ящик… Ну, типа, себе возьмем?
Востряков остановился, внимательно посмотрел на бандита:
– Как это себе? А ваш Антон Артурович потом с меня шкуру сдерет?
– Да нет, Семен. Мы, типа, скажем, что не нашли. А на самом деле, ну, для вида тут поковыряемся, да и смоемся. С таким баблом не пропадем. Там ведь много золота? Лимон баксов будет? Или даже больше? А? Пополам поделимся?
– А как же твои кореша, Клешня и Валера? Им что скажешь?
– А мы завтра их в магазин за водкой пошлем, а сами сюда с миноискателем! Никто ведь не знает, только мы с тобой!
– Опасное дело предлагаешь, Миша! – Востряков, шагая по сырой дороге, с нетерпением ожидал встречи с остальными братками. Только так можно было спастись от назойливых предложений Совы. «Что я буду дальше делать? Если через несколько дней здесь не появится ничего обнадеживающего, мне придется туго. Эти ребята терпеть не умеют. Склад у них такой».
Они дошли до того места, где расстались с Валерой и Клешней.
– Покричи им, что ли, – Востряков посмотрел на Сову, который уже, наверное, мысленно кочевал по роскошным западным отелям, закусывал устрицами на Ривьере, заливался бургундским столетней выдержки и спал с целыми стадами элитных европейских путан.
– Сейчас… Так что, Степан, согласен? Ты не думай, я слово держу. Все будет путем.
– Миша, надо сначала золото найти. Может, его там вообще нет.
– Да есть. Ты же не зря копал.
Железная логика. Востряков усмехнулся, полез за сигаретами. И тут услышал в легких весенних сумерках дикий вопль. В старых романах про такие звуки говорили: «душераздирающие». От неожиданности он
