Спешно распаковав винтовку, он присел на одно колено, прицелившись в переднюю часть иномарки. Стекла автомобиля не были тонированы – Антиквар использовал его раньше в представительских целях, поэтому Скарабей легко смог распознать в фигуре на водительском сиденье своего клиента.
Машина ехала медленно. Киллер взял небольшое упреждение на несколько градусов. Однако в самый последний момент резко изменил тактику покушения. Рядом с водителем сидела женщина – пуля могла ее задеть. Здесь, в лесу, клиент все равно никуда не уйдет. Поэтому сначала стоит стреножить «Феррари»!
Два следующих один за другим коротких хлопка показали, что оба ската с левой стороны автомобиля лопнули. Стремительно проседая на рессорах, машина снизила скорость и остановилась.
– Сучок, похоже! – Каштан выбрался из салона, собираясь посмотреть, что случилось с иномаркой. – Так и есть! Ох уж эти западные изобретатели! Не для наших дорог…
Бесшумная пуля, пролетев короткое расстояние, попала ему в шею, прервав фразу на полуслове. Хрипя, выплевывая во все стороны сгустки крови, Каштан повалился на землю. И дернулся последний раз, когда контрольный выстрел в голову навсегда прервал его грешный путь на этом свете.
Анна и Востряков выскочили из машины, озираясь по сторонам. Все произошло так быстро, что они вообще ничего не понимали.
Только когда, вскрикнув, Анна увидела около борта машины скорченную фигуру Каштана, стало понятно, что ночные приключения продолжаются. А Востряков прыгнул в сторону, заслоняя девушку своим телом с той стороны, откуда прозвучал выстрел.
Но выстрелов больше не было. А навстречу ему медленно шел высокий человек, одетый в защитную ветровку и зеленые армейские брюки, заправленные в невысокие сапоги. В его облике чудилось что-то знакомое, но давно забытое.
Человек улыбнулся и достал из кармана сигареты:
– Ну здравствуй, Острый!
VII
Город Новотроицк
Путевая гостиница
3 мая
День
Они сидели в небольшом ресторане на первом этаже захудалой придорожной гостиницы на окраине захолустного городка в ста километрах от Монастырска. Анна приходила в себя в маленьком номере, который на сутки снял Востряков. А старые друзья решили обмыть неожиданную встречу.
Их столик стоял у самого окна, из которого можно было видеть, как лениво, одна за другой, подтягиваются к гаишному посту легковые машины и грузовики. Гостиницу на двадцать номеров вместе с рестораном и еще парой шашлычных не случайно построили в непосредственной близости от стационарного пункта ГАИ. Здесь вообще был своеобразный центр целой небольшой округи. Внезапной проверки документов они не боялись. Сюда, совсем в другой край Белецкой области, слава о вчерашней криминальной войне в Монастырске еще могла и не докатиться. Вряд ли кто-то решит проводить поиски фигурантов произошедших событий в этом городке.
Скарабей подозвал молоденькую официантку в узорчатой юбочке и заказал бутылку «Столичной» и две порции шашлыка.
Пока им разогревали мясо, остывшее в ожидании редких в этот час клиентов, официантка принесла и поставила на столик аппетитную запотевшую бутылку и два стакана. Хотела отвинтить крышку, но Востряков отрицательно покачал головой и улыбнулся:
– Спасибо, милая. Мы уж как-нибудь сами…
Девушка тоже улыбнулась, поправила прическу и отправилась за шашлыком.
Скарабей налил почти полные стаканы:
– Ну что, Острый?! Давай, как принято… За нас и за спецназ!
И не дожидаясь закуски, они залпом опрокинули обжигающий гортань напиток. Закусили куском хлеба с солью, закурили.
– Ты хоть подсчитал, на сколько там?.. – Скарабей кивнул на три тугие сумки, с которыми обычно ходят «челноки».
Скоробогатов еще там, в лесу, вытащил их из машины, поставил на землю и сказал:
– Я тебе хочу сделать подарок. С сегодняшнего дня ты, старина, можешь называться долларовым миллионером.
И резким движением открыл молнию сразу на двух сумках. Семен замер на месте, не в силах произнести ни слова. Золотой блеск ударил в глаза ярким ослепительным сиянием…
За сегодняшний день он ощутил в полной мере власть этих драгоценных килограммов. Он не мог с ними расстаться, боялся оставить в номере и принес с собой даже в ресторан, поставил рядом с собой, на низкий широкий подоконник, слегка прикрыв сверху прозрачной шторой. Впрочем, это была в этой ситуации, по- видимому, излишняя предосторожность – они со Скарабеем выглядели сейчас как самые настоящие торговцы, остановившиеся перекусить и отдохнуть перед решительным рейдом к ближайшему оптовому рынку.
– Я знаю их стоимость, – Востряков хотел уже назвать сумму, но в этот момент официантка поставила перед ними две тарелки с дымящимся шашлыком. И только когда она улыбнулась и отошла, Семен наклонился вперед и раздельно произнес: – Она почти безгранична. По самым скромным подсчетам, как мне сказала Аня, получается пять миллионов евро, не считая еще дипломата, где Антиквар упаковал почти лимон наличными. Вот так, Скарабей… Благодаря тебе теперь денег столько, что можно сделать попытку стать новым олигархом. Хочешь, возьму в компаньоны? Только учти – девяносто пять процентов мне, пять – тебе…
– Хороший шашлык, – сказал Скоробогатов, пережевывая хрустящее поджаристой корочкой мясо. – Настоящая баранина. Редкость в последнее время. В крупных городах и не найдешь. Только свинина и осетрина.
Чувствовалось, что он не принимает шутливого тона товарища. Но Семен никак не унимался.
– Так как, согласен? – Востряков разрезал ножом первый кусок шашлыка, густо обмакнул в кетчуп. – У меня, брат, все честно. Тебе вершки, мне корешки. По закону современной деловой жизни. Ты у меня будешь зиц-председателем. Выберем в депутаты, раскрутим в прессе. Бывший боец спецподразделений Юрий Скоробогатов богатеет в одно мгновение! Хороший рекламный слоган. Не находишь? К тому же спецназ сейчас в моде. Видел, сколько выпускают книг и фильмов?
Семен остановился на полуслове, чуть не подавившись. Скарабей перестал есть, уронил вилку, потом вообще отставил тарелку с недоеденным шашлыком на угол стола, сложил на скатерти кисти рук и сильно сжал их, словно устраивал ритуальное рукопожатие самому себе. Костяшки пальцев побелели. Скарабей слегка наклонил вниз голову, уставился на свои руки, потом глубоко вздохнул, разнял пальцы и посмотрел в глаза Вострякову:
– Ты, Острый, я смотрю, много шутишь. Жизнь тебя, получается, не сильно била. А я вот так уже не умею. Понимаешь? И золота этого кровавого не взял! Ни одного грамма! Я его тебе подарил. Действительно подарил! Пользуйся, если сможешь…
Скарабей откинулся на спинку стула, закурил сигарету, нервно щелкнув зажигалкой:
– Я тебе, старина, так скажу. Ты, конечно, считаешь, что у Скарабея съехала набок крыша, поэтому он так говорит? Помолчи!
Скоробогатов требовательно поднял вверх руку, заметив, что Семен хочет что-то возразить. Говорил он неоправданно громко. Востряков заметил, как тревожно обернулась девушка-официантка. Разве можно было представить во времена их десантной службы, чтобы вечно флегматичный Скарабей позволил себе такое эмоциональное выступление. Но Юрий и сам заметил, что сейчас не стоит повышать голос, поэтому опять подался вперед и сказал совсем тихо, почти шепотом:
– Ты просто привык жить совсем по другим правилам. Ты всю жизнь служил другим целям. Это я очень хорошо понимаю. Мы все случайно попали на войну, Острый. Совершенно случайно. Но тем не менее ты ее просто не понял. А я не принял. Чувствуешь разницу? Я включился в эту игру, я в ней завяз. Для таких, как я, война продлится очень долго. Я ведь не научился ничему в этой жизни. Я умею только стрелять, Острый.
