— Руи Фалейро был космографом Магеллана, — говорит Рэнди.
— Космографом?
— Мозгом операции. — Рэнди стучит себя по голове.
— Он приплыл сюда с Магелланом? — спрашивает Эрнесто.
Для всего остального мира Магеллан — человек, совершивший первое кругосветное плавание. Здесь каждому известно, что добрался он только до острова Мактан, где был убит филиппинцами.
— Когда Магеллан вышел в море, Фалейро остался в Севилье, — говорит Рэнди. — Он сошел с ума.
— Вы много знаете про Магеллана, да? — спрашивает Эрнесто.
— Нет, — отвечает Рэнди. — Я много знаю про Дантиста.
— Не разговаривай с Дантистом. Никогда. Ни о чем. Даже о технической стороне. Любой его технический вопрос — всего лишь пробный шар в деловой стратегии, до которой тебе — как Даффи Даку до теоремы Геделя.
Ави огорошил этим Рэнди однажды вечером, когда они обедали в ресторане в центре Макати. Ави отказывается говорить о чем-нибудь серьезном в радиусе мили от гостиницы «Манила»; он убежден, что каждый номер и каждый столик прослушиваются.
— Спасибо за доверие, — сказал Рэнди.
— Пойми, — ответил Ави, — я просто пытаюсь застолбить территорию — оправдать свое участие в проекте. Деловой стороной буду заниматься я.
— У тебя, часом, не мания преследования?
— Слушай сюда. У Дантиста примерно миллиард долларов своих и еще десять миллиардов под управлением. Все вонючие ортодонты в Южной Калифорнии ушли на пенсию в сорок лет, потому что Дантист за два или три года удесятерил их индивидуальные пенсионные счета. Хорошим людям деньги сами не плывут.
— Может, ему просто везло.
— Везло, да. Но это еще не значит, что он хороший человек. Я о том, что он инвестирует в крайне рискованные предприятия. Он играет в русскую рулетку на пенсионные сбережения вкладчиков, не ставя их в известность. Он вложил бы деньги в исламистов с Минданао, если бы считал, что захват заложников принесет хорошие дивиденды.
— Интересно, он понимает, что ему везло?
— Мне тоже интересно. Думаю, нет. Думаю, он считает себя орудием Божественного Провидения, как Дуглас Макартур.
«Руи Фалейро» — гордость быстроразвивающегося сиэтлского суперъяхтостроения. Рэнди почерпнул кое-какие сведения о яхте из рекламного буклета, выпущенного еще до того, как Дантист ее купил. Поэтому он знает, что вертолет и гоночный катер входили в сумму сделки, которая не разглашается. В убранстве яхты использовано, помимо всего прочего, десять тонн мрамора. В хозяйских каютах две уборные, М и Ж, отделанные соответственно черным и розовым мрамором, чтобы Дантист и Дива не толклись у одной раковины, готовясь к большому приему в бальном помещении яхты.
— Про Дантиста? — переспрашивает Эрнесто.
— Про Кеплера. Доктора Кеплера, — говорит Рэнди. — В Штатах некоторые люди называют его Дантистом. Люди, занятые в сфере высоких технологий.
Эрнесто понимающе кивает.
— Такой человек мог выбрать себе любую женщину в мире, — говорит Эрнесто, — но он выбрал филиппинку.
— Да, — осторожно соглашается Рэнди.
— А в Штатах знают историю жизни Виктории Виго?
— Должен признаться, в Штатах она не так известна, как на Филиппинах.
— Конечно.
— Хотя некоторые ее песни очень популярны. Многим известно, что она выбилась из нищеты.
— А в Штатах знают про Дымную Горку? Про свалку в Тондо, где дети ищут себе еду?
— Некоторые — да. Еще больше узнают, когда фильм про Викторию Виго покажут по телевизору.
Эрнесто удовлетворенно кивает. Здесь всем известно, что выходит фильм про жизнь Дивы с ней самой в главной роли. Однако мало кто в курсе, что фильм заведомо убыточный, снимается на деньги Дантиста и пройдет по кабельному каналу в ночные часы.
Зато, наверное, все понимают, что самого интересного там не будет.
— В том, что касается Дантиста, — сказал Ави, — утешает одно. На Филиппинах он будет совершенно предсказуемый. Ручной. Даже смирный.
— Это почему?
— Виктория Виго — бывшая проститутка, верно?
— Ну, люди перемигиваются и толкают друг друга в бок по этому поводу, но я впервые слышу, чтобы такое сказали
— Поверь, с Дымной Горки другого пути нет. Проституцией здесь заправляют Болоболо — группа с Северного Лусона, которая пришла к власти вместе с Маркосом. Они контролируют эту сферу жизни: полицию, организованную преступность, местную политику, все такое. Соответственно Виктория Виго на крючке: у них есть фотографии и видеозаписи с тех времен, когда она была малолетней проституткой и снималась в порно.
Рэнди изумленно-брезгливо помотал головой.
— Откуда, черт возьми, ты это все знаешь?
— Не важно. Поверь мне, в определенных кругах это известно не хуже, чем значение числа «?».
— Только не в моих.
— Так или иначе, ее интересы связаны и всегда будут связаны с Болоболо. А Дантист будет послушно выполнять все, что скажет жена.
— Ты уверен? — усомнился Рэнди. — Он — акула бизнеса. Денег и влияния у него, вероятно, побольше, чем у Болоболо. Он волен поступать, как ему вздумается.
— Но не будет, — заявил Ави с полуулыбкой. — Он поступит так, как велит жена.
— Откуда ты знаешь?
— Послушай, — сказал Ави. — Кеплер, как большинство богатых, влиятельных людей, одержим властью, верно?
— Верно.
— Если ты настолько одержим властью, в какие сексуальные предпочтения это должно вылиться?
— Надеюсь никогда не узнать. Наверное, я хотел бы подавлять женщину.
— А вот и нет! — сказал Ави. — Секс гораздо сложнее, Рэнди. Секс — это то, где вылезают наружу подавленные желания. Люди сильнее всего заводятся, когда обнажаются их самые глубинные тайны…
— Черт! Кеплер — мазохист?
— Он такой гребаный мазохист, что прославился своим мазохизмом. По крайней мере, в восточноазиатской секс-индустрии. Сутенеры и хозяйки борделей в Гонконге, Бангкоке, Шенжене, Маниле — все имеют на него досье и точно знают, что ему нужно. Так он и познакомился с Викторией Виго. Он был в Маниле, прорабатывал сделку с «ФилиТел». Жил в отеле, которым владеют и который прослушивают Болоболо. Они изучали его случки, как энтомологи изучают спаривание муравьев. Они запрограммировали Викторию Виго — свою козырную карту, свою бомбу, своего сексуального Терминатора, — чтобы дать в точности то, что он хочет, потом направили в его жизнь, как ракету точного наведения, и бац! — истинная любовь.
— И он ничего не заподозрил? Меня удивляет, что он настолько увлекся шлюхой.
— Он не знал, что она шлюха! В этом-то вся красота плана! Болоболо подсадили ее консьержкой ему в отель! Скромную католическую школьницу! Началось с того, что она заказывала Кеплеру билеты в театр, а через год он лежит на своей гребаной мегаяхте с исполосованной задницей, прикованный наручниками к кровати, а она стоит рядом, и на пальце у нее обручальное кольцо размером с автомобильную фару — сто
