своей смертью ваш сержант всем нам спас жизнь.
Лейтенант сжал пальцы в кулаки, словно уже сейчас был готов пойти и отомстить за смерть своего бойца.
– Информацию о его смерти мы будем держать в секрете, ведь если кто-то из местных об этом пронюхает, нам несдобровать.
Бортохова была настолько потрясена смертью британского сержанта, что вот уже который час не могла подняться с табуретки, словно ее держала на ней невидимая сила. Страшные мысли лезли в голову, не давая женщине ни на минуту сосредоточиться. Взгляд Бортоховой рывками передвигался по палатке: раскладной топчан для осмотра посетителей, шкафчик с инструментом, коробки из-под медикаментов, носилки, одеяло, под которым лежало тело британского сержанта.
Бортохова отвернулась, к горлу подкатил комок тошноты. Перед ее глазами, как бы в тумане, появилось улыбающееся лицо британского сержанта, игравшего на губной гармошке. Ей даже показалось, что она услышала музыку. Ощущение было настолько реальным и правдоподобным, что Ольга зажала уши ладонями и замотала головой.
На столике стояла стеклянная бутылка, на дне которой еще оставалось немного медицинского спирта. Женщина решительно глотнула, закашлялась и отставила бутылку в сторону. Алкоголь немного помог, но так и не избавил от страшных мыслей. Ее рука потянулась за новой порцией, однако в палатку неожиданно вошел комендант миссии. Увидев, что собирается сделать Бортохова, он вырвал бутылку из рук и отвесил оплеуху.
– Ты что себе позволяешь? Хочешь нажраться и обо всем забыть? Не получится.
Чагин взял женщину за подбородок и приподнял голову – под глазами чернели разводы размытой слезами туши. Кожа была бледной и помятой, словно скомканная простыня. Бортоховой следовало вколоть лошадиную дозу снотворного и дать заснуть, потом с ней можно было бы и поговорить. Но чекист не собирался оставлять медика в покое.
– Это ты что-то напутала и не то вколола британцу. Вернемся в Россию, ты обязательно под суд пойдешь. Знаешь, сколько тебе светит?
– Я ничего…
– Заткнись, – грубо оборвал Бортохову чекист, – из-за тебя у нас могут возникнуть большие проблемы.
Женщина была настолько подавлена, что не могла постоять за себя и проглатывала каждое произнесенное комендантом миссии слово. Несомненно, будь она сейчас не в трансе, то расцарапала бы Чагину лицо. Но чекист прекрасно чувствовал состояние женщины и пользовался этим.
– Мне доводилось бывать на женской зоне, и я видел, что там происходит с такими, как ты…
Комендант миссии обернулся, почувствовав у себя за спиной чье-то прерывистое дыхание.
– Я все слышал, – проговорил майор, сверля чекиста взглядом. – А теперь извинись перед женщиной.
– Это вас не касается, майор, я сам во всем разберусь.
– Разберутся специалисты. А сейчас, будь добр, покинь палатку.
Чекист сделал шаг назад и, словно осмелев, произнес:
– А ты вспомни, майор, кто посоветовал ей заняться раненым?
– Вот только тебя не спросил, – комбат вновь приблизился к чекисту, давая понять, что не оставит его в покое, – во второй раз я повторять не буду!
Чагин не обратил на предупреждение Батяни никакого внимания. Он полагал, что десантник не посмеет тронуть его и пальцем, ведь он комендант миссии и тут он самый главный.
– Кстати, что-то ты слишком часто общаешься с британским лейтенантом. Может…
Терпение комбата лопнуло. Он схватил чекиста за куртку и выволок на улицу. Чагин даже не сопротивлялся.
– Чтобы я тебя возле палатки не видел!
Комендант миссии одернул помятую куртку, оскалился в злобной ухмылке. Но, так и не проронив ни слова, пошел прочь. Некоторое время майор смотрел чекисту в спину, пока тот не исчез в палатке.
Глава 5
Погода, как и обещали синоптики, была в Москве холодной и сырой. Тонкие струи дождя били по мокрому асфальту тротуаров, стекали по серым стенам домов. Угрюмое, темное небо нависло над городом. Столица вымерла. Черный лимузин официального экстерьера спокойно катил по улице. Двое его пассажиров лишь недавно покинули утомительное экстренное совещание.
– Закрутились мы сегодня, Андреевич. – Генерал в штатском устало потер виски.
– Пять часов мозгового штурма. А толку нет, Владимирович, – отозвался дипломат.
– Нервы расходились. Даже отлить забыл зайти, – невесело улыбнулся генерал в штатском и бросил шоферу: – У какого-нибудь бара или кафе тормозните.
– Раз хочешь их туалетом воспользоваться, то и кофе заказать придется, – усмехнулся дипломат, – я не против чашечку выпить.
До закрытия кафе на одной из тихих центральных улиц города оставалось еще три часа. Как ни странно, но посетителей, скрывающихся от непогоды, в это время в зале было мало. Два неряшливо одетых суетливых парня стояли возле стойки бара, поправляя здоровье холодным до ломоты в зубах пивом. Еще два человека за столиком потягивали кофе из маленьких чашечек, углубившись в непринужденную беседу. В дальнем конце зала, где светился ненатуральными языками пламени бутафорский камин, отдыхала небольшая компания молодежи. Оттуда тянуло приятным дымом ароматизированных сигарет и слышались взрывы веселого женского смеха.
Из маленьких колонок доносилась спокойная тихая музыка, дополнявшая уютную атмосферу этого заведения.
Неожиданно хлопнула входная дверь, зазвенели подвешенные над ней колокольчики, и в помещение ворвался порыв ветра. Посетители невольно поежились. В полумрак кафе шагнули двое мужчин в строгих костюмах. Они прошли к одному из столиков возле окна.
– Две чашечки кофе и по пятьдесят грамм коньяку. Желательно «Арарата», – сделал заказ генерал в штатском, – и подскажите, где у вас руки помыть можно.
Официант жестом указал на неприметную дверь в углу.
– Да… – окликнул удаляющегося официанта дипломат, – и коньяк добавьте в кофе.
Официант выполнил заказ и исчез. Генерал в штатском вернулся, когда заказ уже стоял на столе. Он вытер влажные руки салфеткой, карие, глубоко посаженные глаза смотрели безразлично, в них читался холод и отчужденность.
Снова хлопнула дверь. В кафе вошел мокрый с головы до ног человек. Отряхивая от дождевых капель зонт, он уставился на важных мужчин, сразу поняв, кого привез лакированный лимузин. Заказав стакан томатного сока, сел за барную стойку.
– Мы выделяемся? – полушепотом спросил генерал.
Дипломат широко улыбнулся:
– Мы случайные гости, зашедшие укрыться от непогоды и пропустить по рюмке кофе.
Захмелевшая блондинка отделилась от гуляющей компании и, пошатываясь, идя к туалету, случайно задела бедром плечо генерала в штатском.
– Ой, извините! – произнесла игриво.
– Ничего страшного, – наконец улыбнулся и он.
Женщина одарила мужчин обворожительной улыбкой и исчезла за дверью туалета. Некоторое время генерал в штатском и дипломат молча поглядывали в запотевшее окно, наслаждалясь ароматным кофе.
– Я знаком с Баренцевым лично и довольно хорошо его знаю. Без сомнений, он сделал признание под угрозой пыток, – проговорил дипломат. – Да, слаб человек.
– Еще не известно, как бы поступили мы, окажись на его месте, Андреевич, – искренне признался генерал.
– Как бы там ни было, но на его карьере уже поставлен крест. Хотя мне его искренне жаль. – Дипломат нахмурился и забарабанил пальцами по столешнице.
– Что же тогда делать с информацией о российском конвое, которую вставляют в каждый выпуск
