не зависит. И то, если бы мы тогда не проезжали по агдамской дороге, Мхитарян бы просто истек кровью и умер там же. Лишние полчаса – и его уже спасти точно бы не удалось.
Представители диаспоры, похоже, этого слушать не желали.
– А что это у вас такая охрана серьезная выставлена? – поинтересовался Локис у Керимоглу. – Можно подумать, что больница готовится к осаде.
– Так ведь сами видите, какое время пошло, – произнес тот, – лучше уж лишний раз подстраховаться. Сейчас на границе положение обострилось, и прежние меры безопасности – просто ничто.
Они вошли в здание и двинулись по коридору в указанном турком направлении. Естественно, оружие десантникам пришлось оставить снаружи. На подходе к палате Мхитаряна все услышали леденящий душу крик.
– Очень похоже на предсмертный, – переглянулись десантники.
– Вперед! – скомандовал Огольцов.
Локис первым ворвался в палату. Картина, открывшаяся там, мало напоминала кризис, о котором так жалостливо говорил Хасан. Перевернутая кровать валялась в углу, капельница также была далека от рабочего состояния, а самым впечатляющим было тело Мхитаряна, раскинувшееся на полу в неестественной позе, с перерезанным горлом.
Все эти наблюдения заняли у сержанта какую-то долю секунды, поскольку со стороны окна прозвучал выстрел. Тот, кто только что располосовал пациента больницы от уха до уха, был настроен крайне недружелюбно по отношению к сержанту ВДВ. Пуля просвистела буквально в каких-то нескольких сантиметрах от уха десантника, ударившись в дверной косяк.
Следом за этим человек в белом халате мощным движением перемахнул подоконник, выпрыгнул в окно первого этажа. Локис последовал за ним. Окно выходило в сад и, выпрыгнув наружу, миротворец оказался в огромном кусте каких-то приятно пахнувших, но весьма колючих цветов. Десятки колючек впились со всех сторон.
– Черт! – зашипел он, выбираясь оттуда. – Насадили тут неизвестно чего.
Однако выдирать колючки времени не было. Выбежав на садовую дорожку, сержант обогнул дерево, в которое тут же впилась пуля. Сержант кубарем выкатился из-за дерева, и, как оказалось, поступил правильно, потому как следующий выстрел был рассчитан на его «стоячее» положение и прошел выше. Дальше оставаться на одном месте санитар не собирался и рванул вперед. Бегал он неплохо – в этом Локис быстро убедился. Но и сержант особой хлипкостью организма не отличался.
Преследование медбрата по саду неуклонно вело убегавшего и догонявшего к ограде. Прежде чем перепрыгнуть, санитар выстрелил еще раз. Но стрелком он, как видно, был неважным, и Локис благополучно избежал еще одной пули. Ограда оказалась довольно высокой. Подпрыгнув, санитар попытался подтянуться, но сорвался. Вторая попытка оказалась более удачной. Правда, десантник уже был здесь и успел ухватить беглеца за ноги. Однако пока что в качестве трофея пришлось довольствоваться только кроссовкой беглеца.
– Ладно, – выдохнул Локис, – погоди немного…
Приземлившись на той стороне, сержант увидел мелькнувший за деревом белый халат. Кричать «стой», естественно, не было никакого смысла, так что погоня проходила в молчании. За оградой дела пошли лучше, миротворец уже почти настигал медбрата. В этот момент убегавший повернул за угол, и тут прозвучала автоматная очередь, свалившая его с ног. Сержант поднял голову и увидел впереди охранника больницы.
– Зачем?
– Мог бы уйти, – пояснил стрелок.
Десантник с первого взгляда понял, что санитару уже ничем не поможешь. Семь пуль в груди здоровья не прибавляют. Усевшись рядом, он принялся извлекать впившиеся в руки и шею колючки, оказавшиеся на редкость длинными и крепкими.
Через пару минут на «место казни» сбежались все остальные.
– Ты что наделал?! – заорал Керимоглу, увидев труп.
– А что мне оставалось? – пожал плечами громила. – Если бы он сбежал, что, лучше было бы? Вы сами посмотрите: метров через двадцать начинается сплошной кустарник, а дальше – лес.
– Действовал он правильно, – поддержал коллегу еще один хранитель порядка.
По всему выходило, что так и есть, но…
– Жаль, конечно, лучше было бы взять его живым, – заключил капитан.
– Эх… – расстроенно махнул рукой Локис. – Совсем чуть-чуть не успел.
– Как ты, не ранен? – похлопал его по плечу Огольцов.
– Все нормально.
Они вернулись в больницу, где в кабинете Хасана продолжился разговор. Там он пытался хоть как-то успокоить представителей армянской диаспоры. Те, естественно, рвали и метали, называя все это наглой провокацией, неслыханным зверством. Азербайджанцам гарантировалась «веселая жизнь» в виде международных санкций, информационной войны и других элементов давления.
– Это же какой цинизм! – кричал Роберт. – У нас на глазах армянину перерезают горло. И где – в больнице! О чем можно после этого с вами говорить? Ни в одной стране, в самых диких краях такого не встретишь. Ведь мы с вами договаривались!
– Неслыханно! – вторил его товарищ. – Вы нарочно задерживали нас на крыльце, чтобы ваш медбрат успел завершить свое гнусное дело. Мы вам обещаем – весь мир теперь узнает, что такое Азербайджан.
– Вы поймите, это ведь дело рук отдельно взятого человека! – отбивался Керимоглу. – У нас охрана как раз и стоит во избежание…
– И что – помогло? – иронично хмыкнул Огольцов.
– Но кто же мог представить себе такое? – Турок только что не рвал на себе волосы и не посыпал голову пеплом.
– Вы лучше расскажите нам, кто такой этот санитар, – сказал сержант, – и как вообще он мог попасть к вам на работу. Мне вот, к примеру, очень интересно, как такое происходит в отдельно взятой больнице. Судя по его работе, у парня таланты и способности совсем в другой области, чем уход за больными.
Керимоглу перевел дыхание и выпил глоток воды прямо из графина, стоявшего рядом.
– Что касается погибшего Али, то он был такой… темной лошадкой, – стал вспоминать Хасан, – ничем себя он не проявил, контактов и знакомств сторонился. Волонтер из Ирака, в больницу устроился совсем недавно. Сейчас же в приграничных районах – что в Азербайджане, что в Армении – такой кавардак. Десятки тысяч людей оставили свое прежнее место жительства и подались куда глаза глядят.
– Вы нам тут сказки не рассказывайте, – не унимался представитель диаспоры. – Я еще раз говорю: вы дорого заплатите за это, даже если с вашей стороны это было халатностью и попустительством. Это что же получается – каждый маньяк может у вас устроиться на работу в больницу? Так, что ли?
Локис перевел взгляд на Огольцова. Тот сидел между двумя сторонами, представляя собой что-то вроде арбитра. На лице его ясно читалось понимание того, что основные проблемы – еще впереди.
Глава 20
Назавтра утром от былого спокойствия и тишины, царившей в заброшенной воинской части, где разместились российские десантники, не осталось и следа. Здесь кипела настоящая буря.
Уже пару часов назад у ворот собралась огромная толпа – немалая часть соседнего азербайджанского поселка. Здесь явно творилось что-то нехорошее. Люди разделились в своих мнениях и высказываниях.
– Порвать их всех надо! Мы их приняли как миротворцев, надеялись, что они хоть немного нам помогут, а что вышло?
– Продажное отродье! Вон с нашей земли! Это же надо такое придумать – сами украли этого Казаряна, постреляли людей, а теперь требуют за него выкуп, выдавая себя за «азербайджанских патриотов»! – кричали возмущенные местные.
Надо сказать, что к такому состоянию толпы прямое отношение имел Джордж Дэйсли. Американец, сняв сюжет с водителем Казаряна и покинув больницу, развил кипучую деятельность. Как истый профессионал, он прекрасно понимал, что сенсация тем и хороша, что приходит вовремя. Так что, не теряя ни минуты, журналист принялся за дело. В результате его сюжет уже успели увидеть почти все, кому он
