— Да-да, конечно, — пробормотал мужчина, опять прикрываясь газетой.
Он выполнил свою работу, и ему нет никакого дела, чем будут заниматься в седьмом номере мистер и миссис Смит.
10
Лучший номер мотеля «Три ивы» оказался узкой темной комнатой примерно в четырнадцать футов длиной. Главной его достопримечательностью была огромная кровать, покрытая ярко-малиновым шелковым покрывалом. Она стояла посреди комнаты и занимала большую ее часть. С двух сторон от кровати расположились тумбочки с маленькими светильниками в форме конусов. У окна на стене висело зеркало, перед которым стоял пуфик, а над кроватью — картина в тяжелой раме. Джесси сначала и не поняла, что на ней изображено. Лишь позже она разглядела, что неизвестный художник аляповатыми мазками кисти попытался запечатлеть пир богов. Во всяком случае, ей так показалось. Хотя она могла и ошибиться. При всей своей любви к живописи понять изображение на картине Джесси затруднялась. Пол покрывал ковер, в некоторых местах сильно потертый.
Справа от входной двери была еще одна дверь, которая вела в душевую.
За свою жизнь Джесси приходилось ночевать во многих гостиницах и мотелях. Семья Корн любила путешествовать, и Джесси проехала с родителями весь континент с севера до юга и с запада до востока. Ей пришлось повидать всякого, но в таком номере останавливаться не приходилось.
Луиза Корн, мать Джесси, всегда к выбору ночлега подходила серьезно. Она любила комфорт и уют, и требования к отелям предъявляла самые высокие. Она заранее узнавала об условиях проживания в том или ином отеле, об уровне обслуживания в нем, о предлагаемом сервисе. И только после этого, если все ее удовлетворяло, давала добро на ночевку. Сюрпризов миссис Корн не любила. «Для меня, — часто говорила Луиза, — главный сюрприз — это отсутствие сюрприза». Мотель «Три ивы» остался бы в стороне от интересов Луизы.
Джесси была уверена, что матери здесь не понравилось бы все: начиная с ехидно ухмыляющегося портье до этой неуютной, словно нежилой, комнаты. Ведь в ней вся обстановка просто нагло заявляла: «Я — комната на одну ночь. Не рассчитывайте, что вам здесь будет хорошо и удобно».
Джесси прогнала мысли о матери подальше. Сейчас она не собиралась вспоминать о ней. Ведь эти воспоминания обязательно вызвали бы и другие мысли. А они Джесси были совершенно не нужны.
Питер, бросив сумку около дверей, прошел к кровати и упал на нее навзничь, раскинув руки. Полежав так несколько секунд, он резко сел, поднял глаза на стоящую у дверей Джесси и прошептал:
— Иди ко мне, принцесса.
Джесси медленно подошла к кровати и остановилась рядом с ним. Питер обнял ее за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в ее живот. Ощутив его горячее дыхание, обжигающее тело через одежду, Джесси затрепетала. Она обхватила голову Питера и еще сильнее прижала к себе.
Потом Питер медленно расстегнул пуговицы на брюках Джесси и начал их стягивать. Она движением бедер помогала ему. Когда они спустились до пола, Джесси переступила ногами, освобождаясь от ненужного предмета гардероба, и оттолкнула их ногой в сторону. Потом Джесси сняла кожаную куртку, быстро отбросила ее назад и села на колени Питера, сразу почувствовав, как он возбужден. Тоненькие трусики и легкая блузка не мешали ощущать крепкое, спортивное тело Питера.
Она приблизила свои ладони к его лицу, нежно провела ими по щекам и крепко поцеловала в губы.
Продолжая целоваться, они помогли друг другу раздеться, небрежно скидывая одежду прямо на пол. Питер осторожно опустил обнаженную Джесси на кровать. Ярко-малиновое покрывало холодом обожгло спину. Джесси невольно вздрогнула. Тем приятнее было принять на себя горячее тело Питера. Она обвила его руками и ногами, словно боялась, что он покинет ее.
Питер просунул руки под спину Джесси и прижал ее к себе. Нестерпимое желание охватило обоих, оно было столь велико, что они даже не стали тратить время на предварительные ласки. Питер вошел в нее сразу, быстро, может быть, даже слишком грубо. Но, как ни странно, Джесси такой напор понравился. Темп движения их тел с каждым мгновением ускорялся, пока не превратился в бешеную скачку, сопровождающуюся сладостными стонами.
Ярко-малиновое покрывало сбилось, но они не замечали этого, стремясь поскорее освободиться от все нарастающего напряжения. И это освобождение наступило для них одновременно.
— Ну ты даешь, принцесса! — выдохнул Питер, упав на спину рядом с Джесси.
— Ты тоже ничего, — в тон ему ответила Джесси, устраиваясь на плече Питера.
— Да ладно. Со мной-то все понятно. Я — парень тертый. Но ты… Я думал, что увез из Биттауна благочестивую девицу-недотрогу, а оказалось, что похотливую кошку. И не просто кошку, а опытную и умелую. Откуда такое мастерство, милая?
Джесси засмеялась. Ее совершенно не унижали циничные слова Питера. Наоборот, возбуждали. Она бы с удовольствием вновь предалась любовной игре, но прекрасно понимала, что парню нужен перерыв.
Чтобы остановить свое желание, она сказала:
— Пойду приму душ, если там, конечно, имеется вода, а то я действительно похожа на драную кошку.
Вода из душа текла, и даже горячая. К своему удивлению, Джесси на полочке нашла все необходимое, чтобы принять душ: мыло, шампунь, гель, мочалку. Все-таки она была несправедлива, сделав вывод, что мотель «Три ивы» так уж плох. В меру своих возможностей владельцы постарались сделать пребывание в нем приятным для постояльцев.
Она встала под упругую струю. По телу разлилась истома. Разгоряченное сексом тело благодарно приняло на себя горячую воду. Джесси подняла лицо, подставляя его под потоки воды. Какое блаженство! Она готова была так стоять целую вечность. Прошлое отступило, ушло. Вся ее прошлая жизнь казалась мелкой, серой и незначительной. Она же, можно сказать, и не жила раньше. Существовала. А настоящая жизнь только сейчас и началась.
Какое счастье нестись на мотоцикле, прижимаясь к спине сильного мужчины, неведомо куда и зачем, останавливаться в придорожных мотелях, неистово предаваться любви, а потом просто стоять под душем, принимая телом упругие струи воды. Не об этом ли Джесси мечтала? Не об этом ли были ее тайные, никому, даже ей, не ведомые мысли?
Дверь распахнулась, и на пороге появился Питер, нагой и прекрасный.
— Мне тоже не помешало бы помыться, — сказал он. — Надеюсь, моя принцесса, не против того, чтобы принять душ вместе?
Не дожидаясь ответа, он раздвинул створку душевой кабинки и вошел. Места в кабинке было мало, их тела оказались прижатыми друг к другу. Руки Джесси обвились вокруг шеи Питера, он обхватил ее ягодицы и прижал девушку к себе. Губы слились в поцелуе. Так они и стояли несколько минут, не в силах разорвать объятия.
Питер нежно отодвинул Джесси, развернул ее к себе спиной. Его губы пробежали по шее, плечам, руки сжали напрягшиеся груди. Джесси застонала, не в силах сдерживать рвавшиеся наружу чувства. Она прижималась к его возбужденной плоти. Питер вошел в нее медленно и ласково, продолжая ласкать груди.
Движения их, сначала плавные и осторожные, постепенно убыстрялись. Чтобы не упасть, Джесси оперлась руками в мокрую стенку. Но руки скользили по ней, и Джесси все ниже наклонялась, давая возможность Питеру проникнуть в нее глубже.
Шум льющейся из душа воды сливался с их прерывистым дыханием, которое становилось все громче и напряженнее и наконец перешло в блаженный стон, сорвавшийся с губ Молодых людей одновременно.
Если бы не крепкие руки Питера, обнимавшие ее, Джесси бы упала. Потому что ей показалось, что вместе с этим стоном из нее вышли и все силы. Но Питер надежно прижимал ее к себе.
— О, Питер! — прошептала Джесси, развернулась к нему и нежно поцеловала.
