это и не входило в его обязанности, решил лично осмотреть странный корабль.
– Герр капитан! Корабль чист, – начал рапортовать офицер. – На борту только один человек. Команда осматривает судно по плану.
– Ага, значит, все-таки вахтенный не ошибся насчет сумасшедшего, – удовлетворенно хмыкнул командир. – И где он?
– Спит в ходовой рубке, – доложил офицер досмотровой команды.
– То есть? – не понял командир.
– Мертвецки пьян, герр капитан. Очевидно, среагировал на наши команды, застопорил ход и уснул прямо на штурвале.
– Ну-ка, тащите сюда это флотское позорище, – приказал командир, брезгливо рассматривая разбросанные на палубе окурки, грязь и остатки пищи. Затем подошел к остановившемуся патефону, достал белоснежный платок, протер ручку и крутанул ее. Раздалось шипение, и из трубы полилась песня.
– Ну, вот и песня по заявкам, – кисло усмехнулся командир.
– Фюр дишь, Лили Марле-е-ен! Фюр дишь, Ли-и-и-и-ли Ма-а-а-а-арле-е-е-ен! – дурным голосом на свой норвежский лад вдруг завыл рыбак, которого два дюжих моряка вытащили на палубу и пытались придать ему устойчивое вертикальное положение. Это у них никак не получалось. Колени рыбака то и дело подгибались, а спиртным от него разило за милю.
– Оставьте его, – приказал командир, и матросы послушно отошли в сторону. Однако скандинав не упал. Оставшись без поддержки, он раскорячился в неимоверной позе, но на ногах удержался. А через долгую минуту, что-то сообразив, медленно поднял голову.
– А-а-а-а!!! – снова заверещал он, увидев перед собой человека. – Майне либер дойчланд зольдатен! Ахтунг! Хенде хох! – выдал он весь лексический набор немецкого, снова порываясь улечься прямо посреди захламленной палубы. Но, по знаку командира, моряки не дали ему устроиться на ночлег.
– Допросите, только покороче, – приказал командир офицеру досмотровиков. – И принесите мне судовой журнал. – Просмотрев записи, он снова подошел к рыбаку. Тот размашисто жестикулировал, выкрикивая что-то неразборчивое.
– Ну? – коротко спросил командир.
– Говорит, что был свидетелем на свадьбе у друга, а теперь должен добраться домой. Просит нас подбросить его, если нам несложно.
– Понятно. Что еще?
– Про танцы какие-то рассказывает. Еще говорит, что в трюме со свадьбы везет подарки немецким морякам в честь четырехлетнего юбилея.
– Что за юбилей? – не понял капитан.
– Ровно четыре года назад, 9 апреля 1940 года, наши части оккупировали Норвегию, – улыбнулся офицер.
– А-а-а, – саркастически протянул командир, – коллаборационист, значит. То-то они в тот год лихо пустили ко дну весь наш флот!
– Фюр дишь, Ли-и-и-и-ли Ма-а-а-а-арле-е-е-е-н! – снова заверещал рыбак. Командир подошел и коротко, почти без замаха сильно ударил норвежца в челюсть. Тот засеменил по палубе, врезался в рубку, тяжело шлепнулся на окурки и тут же, свернувшись калачиком и поджав под себя ноги, негромко захрапел.
– Герр капитан! – обратился к командиру офицер. – Досмотр закончен. На судне ничего подозрительного не обнаружено.
– А что за подарки нашим морякам? – скептически поинтересовался командир.
– Продукты и шнапс.
– За борт, – брезгливо поморщился капитан. – Возвращаемся на корабль.
Матросы послушно потащили рыбака по палубе, намереваясь перегрузить в шлюпку и, соответственно инструкции, доставить на сторожевик, но командир остановил их:
– Не надо. Нечего тащить всякое дерьмо на борт, все судно заблюет. Оставьте эту тварь отсыпаться здесь.
– Герр капитан, по уставу… – начал было офицер, но командир довольно грубо перебил его:
– Я знаю, что положено делать по уставу! Только конвоировать нам некого. Этот потомок викингов, – капитан ткнул пальцем в храпящего Юхо, – вряд ли способен встать к штурвалу, а судно само не ходит, как вы понимаете. Оставьте двух человек присматривать за этим норвежским недоноском, а ботик придется взять на буксир. Утром сдадим норвежца охране, а дальше пусть она сама разбирается, что с ним делать! Скорее всего – передадут в гестапо или просто без лишних разговоров расстреляют, а ботик выведут в море и бросят. Одной скотиной, позорящей звание моряка, завтра станет меньше.
«Если бы вы знали! Если бы вы только знали, какое завтра будет расчудесное утро!» – радовался про себя Юхо, сладко похрапывая среди мусора. Ничего, ради этого, ради этой проклятой базы совсем недавно он два дня околевал среди ледяных глыб. Из-за нее, проклятой, сотни моряков с кораблей конвоя и транспортных караванов лежат на дне. Ничего! Он потерпит и это маленькое неудобство.
Меж тем на утлую рыбацкую лодчонку завели канаты, и ботик, мерно подпрыгивая на волнах, потащился за сторожевиком, словно теленок за коровой.
Немецкий корабль зашел на долгожданную базу, где рыбацкую шхуну наконец отцепили и пришвартовали к бетонной стенке. Через несколько минут моряков из досмотровой команды сменили солдаты в полевой форме, и сторожевик снова ушел на дежурство в море.
«Спасибо, командир! – искренне поблагодарил про себя немецкого капитана Юхо. – Благодаря тебе все оказалось намного проще, чем я предполагал! А подарочки… Они все время были за бортом. Пибикайте, милые, пибикайте! Посылайте ваши сигналы! Ну, вот, любимая, я и пришел. Здравствуй!» – пронеслась последняя мысль в голове рыбака, и он по-настоящему, крепко и сладко уснул. Он очень устал за эти несколько последних дней.
Глава 40
Спустя всего несколько часов после того, как рыбацкий ботик пришвартовали у одной из стенок базы, секретный объект стал постепенно оживать. Правда, заметить какую-то активность было невозможно ни со стороны моря, ни тем более с тщательно охраняемого берега.
Немецкие горные инженеры искусно, с помощью выверенных, точно направленных взрывов расширили широкий грот в одном из многочисленных фьордов, поместили в него субмарины, а все постройки, необходимые для жизнеобеспечения и функционирования базы – склады с боеприпасами, продовольствием и топливом, небольшой сухой док для ремонта подводных лодок, электростанцию и несколько жилых построек, – умело замаскировали под небольшие песчаные холмы, которых с избытком хватало на склонах любого фьорда. Рассмотреть базу с воздуха тоже было невозможно. Все главные объекты и магистрали базы, помимо умелого копирования ландшафта, дополнительно были скрыты маскировочными сетями. Путь же с моря преграждала гряда рифов, пройти через которые, не повредив судна, мог только опытный и знающий этот фарватер лоцман. Кроме того, охрану подступов с моря круглосуточно несли сторожевые корабли, а подводную дорогу преграждала металлическая сеть и густое минное поле.
Минные поля были разбросаны и на берегу, отпугивая случайных путников предостерегающими надписями, а по всему периметру тщательно охраняемого и скрываемого объекта располагались многочисленные посты, которые отваживали любопытных. Наиболее настырные, кто проявлял чрезмерный интерес к тому, что находится под такой тщательной охраной, и просачивался слишком близко к базе, исчезали бесследно.
Если бы Юхо в эти минуты не спал, он увидел бы, как в утробе грота зажглись многочисленные лампочки, освещая стройные ряды подводных хищников, как на стальных спинах пяти субмарин выстроились экипажи, получили последние инструкции от командиров и скрылись в лодках, чтобы произвести последний осмотр и проворачивания вооружения и техники. Через час по скрытой маскировочными сетями транспортной магистрали к лодкам подъехали грузовики, и моряки начали принимать на борт груз – торпеды и боеприпасы, продукты питания и запас питьевой воды. Когда подготовка к походу была закончена, береговые электрики отключили питающие кабели, и лодки перешли на автономный режим работы, готовые выполнить любой рейд. Однако в море они выходить не спешили, ожидая приказа не то с постановкой задачи, не то с указанием времени выхода. А на берегу меж тем появились странные машины, вовсе не
