Газета «Ньюс кроникл» недавно напечатала рассказ английского учителя, в годы войны занимавшегося с детьми интернированных гитлеровцев. Оказывается, учителя решили быть сверхджентльменами: они давали детям учебники, присланные из Германии, игрушки со свастикой. Детей в школе было шестьдесят — от 5 до 14 лет. Учитель скорбно отмечает, что на уроках рисования эти маленькие гитлеровцы рисовали исключительно бомбардировку английских городов немецкими самолетами, а на переменках играли в «расстрел» заложников. Опыт показателен: благодаря непонятной вежливости педагогов за четыре года англичане вырастили шестьдесят кандидатов в печники для нового Майданека или в прислугу для новых «фау». Мир смотрит на Красную Армию, как на Освободительницу, потому что мир твердо знает, что, когда Красная Армия займет Берлин или Дрезден, там таких школ не будет. Немецкие дети забудут о «забавах» их папаш. Мы не собираемся физически уничтожить всех немцев: мы не людоеды. Мы уничтожим только преступников, которые убивали детей, вешали, бесчинствовали, жгли. Остальные смогут искупить свое соучастие в преступлениях тяжелым, но честным трудом. Дети имеют право войти в новый мир: они не отвечают за грехи своих родителей; но мы их будем воспитывать не как волчат, и этим мы спасем мир от новых войн. Я убежден, что даже тот английский учитель, который четыре года выращивал людоедов, теперь смотрит с надеждой на штыки Красной Армии.
Сто лет тому назад Гейне писал:
«Немец похож на раба, повинующегося своему господину без помощи веревок, кнута, только по его слову, даже взгляду. Рабство в нем самом, в его душе; хуже материального рабства духовное рабство. Немцев нужно освободить внутренне, внешнее их освобождение не принесет никакой пользы».
За годы страшной войны мы хорошо изучили характер немецких захватчиков. Мы поняли, почему фашизм нашел столь благодарную почву в Германии. Мы, конечно, не стали сторонниками «расовой теории» и, как прежде, не склонны приписывать грехи народа его крови, но мы хотим освободить мир от зла. Для этого мы не только освободим народы от немецкого ига, мы освободим немцев от того гнусного, что они взрастили в себе. Мы не хотим ни рабовладельцев, ни рабов. Лечить Германию мы будем не витаминами и не валерьянкой, а хирургией.
Белокурая ведьма
Командующий немецкой армейской группой «Норд» обратился к своим фрицам со следующим приказом: «Илья Эренбург призывает азиатские народы «пить кровь немецких женщин». Илья Эренбург требует, чтобы азиатские народы наслаждались нашими женщинами: «Берите белокурых женщин — это ваша добыча». Илья Эренбург будит низменные инстинкты степи. Подлец тот, кто отступит, ибо немецкие солдаты теперь защищают своих собственных жен».
Когда-то немцы подделывали документы государственной важности. Они докатились до того, что подделывают мои статьи. Цитаты, которые немецкий генерал приписывает мне, выдают автора: только немец способен сочинить подобную пакость.
Фрицы — это профессиональные насильники, это блудодеи с солидным стажем, это потомственные павианы. Они загрязнили всю Европу. Напрасно генерал уверяет, что мы идем в Германию за немецкими самками. Нас привлекают не гретхен, а те фрицы, которые оскорбляли наших женщин, и мы говорим напрямик, что этим немцам не будет пощады. Что касается немок, то они вызывают в нас одно чувство: брезгливость. Мы презираем немок за то, что они — матери, жены и сестры палачей. Мы презираем немок за то, что они писали своим сыновьям, мужьям и братьям: «Пришли твоей куколке хорошенькую шубку». Мы презираем немок за то, что они воровки и хипесницы.
Нам не нужны белокурые гиены. Мы идем в Германию за другим: за Германией. И этой белокурой ведьме несдобровать.
Герои «Нормандии»
Узнав о присвоении двум молодым французам самого почетного звания, существующего теперь в России, Героя Советского Союза, многие призадумаются. Дело не только в орденах на груди храбрецов, дело в морали истории. Я не стану спрашивать: думал ли виконт де ла Пуап, что его сын будет именоваться Героем Советского Союза? Но я спрошу: думали ли в дни Мюнхена рядовые французы, что дружба двух народов, казалось разъединенная ржой клеветы и недоверия, будет скреплена кровью и станет неодолимой? Присвоение двум французским летчикам высокого звания — не только справедливая награда двум отважным летчикам, это символ дружбы двух великих народов.
Я хочу еще раз напомнить о том, когда именно к нам приехала первая группа летчиков «Нормандия», среди которых были Марсель Альбер и Роллан де ла Пуап. Это было осенью 1942 года. Теперь мы в Венгрии и Восточной Пруссии, а тогда немцы были на Волге и на Кавказе. Решение о создании французской авиачасти, которая должна сражаться в России, было принято незадолго до того — летом 1942 года. Тогда немцы стремительно продвигались на восток. О, разумеется, теперь у Советской России нет недостатка в друзьях, ведь Сталинград позади, все уже проверено и взвешено. За столом победителей всегда тесно. Но мы умеем отличать друзей в беде от людей, пришедших «на огонек» победных салютов. Сражающаяся Франция была с нами в лето и в осень 1942 года — до Балкан, до Немана, до Днепра и до Сталинграда. Тогда-то приехали к нам летчики «Нормандии», и я помню, как с ними я слушал по радио первые сводки нашего зимнего наступления на Дону. Потом «Нормандия» принимала участие в крупнейших операциях у Орла, у Смоленска, у Березины, у Немана. Дело, конечно, не в арифметике: что значила группа даже самых умелых и самых отчаянных летчиков в гигантских битвах, где миллионы столкнулись с миллионами? Дело в дружбе, в том душевном движении, которое дороже народам всех речей и всех деклараций, дело в этой крови, которая была пролита на русской земле. И никогда Россия не забудет, что французы, летчики «Нормандии», пришли к нам до Сталинграда.
И никогда не забудет Франция, что мы ее оценили и признали до Страсбурга, до Парижа, в те дни, когда многие на свете говорили: «Франция кончена». Не было таких неверящих среди нас. Мы верили во Францию, когда еще не было ни партизан, ни армии. Мы знали, что Франция возродится, что она будет большой и свободной. Мы не экзаменовали Францию, не рядили Марианну в детское платьице, не подвергали ее испытаниям. Мы молоды, но мы знаем историю, мы знаем, например, что такое Вальми. Мы верили во Францию, как мы верили в свободу. И Франция этого не забудет.
Мы радуемся блестящим победам французской армии, освободившей Эльзас. Мы радуемся единству французского народа, его душевному подъему и здравому смыслу, которые сказались еще раз теперь. Я люблю Бельгию, ценю трудолюбие и упорство бельгийцев, преклоняюсь перед смелостью бельгийского народа в годы оккупации. Но Бельгия — маленькая страна, ей нелегко отстоять свою самостоятельность. А Франция — великая держава. У нее были тюремщики, у нее никогда не было опекунов. И французы отбили контратаки «пятой колонны», которая пыталась разбить единство французского народа, тем самым посягая на независимость страны. Мы ничего не хотим от Франции. Мы не стремимся навязать французам наши идеи, наши порядки. Мы жаждем одного: чтобы Франция была Францией. И люди, которые посягают на нашу дружбу, — не французы, это воскресшие Бонне, это «Матен» или «Жё сюи парту», превратившиеся в «устные газеты» парижских салонов, это клеветники, которым немецкие марки дороже французского достоинства. Франция их выметет, как «иллюстрирте» или коробки из-под сигарет, оставленные захватчиками в парижских домах. Франция — это Марсель Альбер и Роллан де ла Пуап, а не те поставщики немцев, которые теперь, прикидываясь патриотами, мечтают о днях Виши или хотя бы, на худой конец, о свинце брюссельских жандармов.
Я верю в крепость нашей дружбы, потому что Герои Советского Союза — это герои Франции, потому что слюна клеветы не смывает крови самопожертвования.
