есть шансы его реанимировать. Но именно шансы – оправдаются они или нет, неизвестно. Кроме того, даже если двигатель починить, ему нужно откуда-то брать энергию. А энергии нет – генераторы тоже чинить надо. И с винтами непонятно что – то ли повреждены, то ли нет. То ли повреждены не сами винты, а передаточные механизмы. И при этом в живых остался только один из корабельных механиков! Были, правда, еще два инженера и Бойко, – эмчеэсовца, Кадушкина и Бессонова отыскали, все трое были живы и здоровы, только замерзли сильно. Но ни Бойко, ни Кадушкин, ни еще один инженер по-настоящему помочь не могли – они же специалисты в основном по ядерной энергетике, так что в ремонте двигателей толку от них будет мало, и Полундра прекрасно это понимал.
Вопрос с определением координат, скорости и направления дрейфа корабля тоже решился. Капитан Бессонов, немного придя в себя, в первую очередь кинулся к навигационным приборам. Но результаты и здесь оказались неприятными. Обездвиженный ледокол медленно сносило в сторону территориальных вод США. Это было скверно. Вход в территориальные воды американцев чреват международным скандалом.
Вот обо всем этом Полундра и доложил Сорокину через полчаса после первого выхода на связь.
– Ясно, – тон адмирала стал деловым, командным. Время радоваться прошло, теперь пора было думать, как свести к минимуму вредные последствия нападения террористов. – Значит, так. Постарайтесь сделать все, что можете, чтобы вернуть кораблю минимальную управляемость. И закройте пробоину. К вам из Анадыря выходят буксиры. Главное, чтобы вы до их прихода в территориальные воды Америки не влезли, а то такой вой поднимется, что и думать страшно.
– Когда буксиры до нас дойдут? – спросил Полундра.
– Трудно точно сказать. Между портом и вами языки льда, а аэроразведка ненадежна из-за погоды. Туман, чтоб его! К тому же в порту ледокол сейчас только один, он небольшой. Боюсь, что проломиться напрямик ему мощности не хватит. А если огибать языки, то очень долго до вас добираться придется. Тем более что лед тоже дрейфует. В общем, Сергей, я понимаю, что ты не волшебник, и остальные тоже. Но постарайтесь хоть какое-то управление кораблем наладить. Лишь бы в американские воды не заплыть, это сейчас главное.
– А если не получится? – Полундра имел право на такой вопрос, все же он спецназовец, а не механик. Он свою работу сделал, а в технике попросту не разбирается – ну, не его это дело!
– Тогда придется помощь у американцев просить, – ответил адмирал. – Честно говоря, они ее уже предложили. Но сам ведь понимаешь, атомный объект, надо постараться справиться своими силами. Их помощь – это вариант на крайний случай.
Через два часа крайний случай наступил. Полундра и Бессонов, окончательно разобравшись в повреждениях ледокола и в своих возможностях для ремонта, убедились – в ближайшие дни вернуть судну даже минимальную управляемость не удастся. А вышедшие из Анадыря буксир и ледокол добрались до преграждавшего им путь языка льда. И оказалось, что опасения Сорокина были не напрасны – ледокол не справился, слишком толстым оказался лед. Предстоял долгий путь в обход. А тем временем «Дмитрия Суряпина» неумолимо сносило к американским водам.
И предложение американцев было принято – о чем Сорокин и сообщил Полундре. Теперь Сергею предстояло только разобраться с пробоиной – а это уже было относительно легко.
Глава 27
Два мощных буксира, принадлежащие компании «Шагрон», замедляли ход. Они транспортировали огромную нефтедобывающую платформу, но только что капитанам поступил приказ остановиться. Никто не понимал, что это значит, но руководство ничего объяснять и не пыталось. Было только сказано, что скоро на вертолете прилетит уполномоченный представитель компании, дальнейшие приказы отдавать будет он. Разумеется, капитаны подчинились. Вскоре буксиры застопорили ход. На то, чтобы отцепить платформу, ушло около часа. Затем было проведено опускание «ног» платформы на грунт. Ответственный за добычу нефти ругался в эфире на чем свет стоит – если бы платформу протащили еще хотя бы часа два, можно было бы не просто стоять, а заниматься делом. Здесь же нефти не было, весь график работ летел из-за нелепой придури начальства.
А тем временем из Анкориджа пришло еще одно распоряжение. Капитанам буксиров прибыть на платформу – именно туда опустится вертолет. Капитаны повиновались. Ждать вертушку долго не пришлось – меньше чем через двадцать минут вертолет уже опускался на платформу, к тому времени твердо стоявшую на грунте.
– Ну, кто же это нам приказывать будет? – вполголоса сказал один из капитанов, глядя на открывшуюся дверцу. – Я так понял, что не Говард, он сейчас в Анкоридже. Кого-то из центра прислали.
– Тем хуже, – второй капитан сплюнул. – Чем выше начальник, тем меньше он в реальном деле разбирается и тем больше от него вреда.
– Это уж точно... Ого, посмотри, какая куколка!
Первой из вертолета вышла Анжелина Старк – именно к ней относился возглас капитана. Выглядела она в самом деле эффектно – ярко-красная курточка с эмблемой канала контрастировала с длинными черными волосами, которые живописно лежали на ее плечах, тяжелой волной сбегали на спину. За девушкой из вертолета вылез оператор с уже расчехленной камерой на изготовку. Камеру он тут же направил на девушку, а та стала что-то вдохновенно вещать.
– Ничего не понимаю, – покачал головой капитан одного из буксиров, глядя на происходящее. – Что это за съемки? И где шишка, которая нами командовать будет?
Шишка не заставила себя ждать. Из вертолета выбрался Курт Хопли. Теперь он был одет уже не в деловую униформу, а в куртку с эмблемой спасателей – видимо, считал, что подобный наряд будет здесь более уместным. Правильно считал, в общем-то. Но смотрящие на него моряки морщились – они знали, какой величины пропасть между настоящими спасателями и этим умником. А камера помощника Анжелины уже была направлена на Курта. Он улыбнулся в объектив, что-то сказал. И стал спускаться по лесенке. Девушка тут же подскочила к нему, сунула под нос микрофон – можно подумать, что не летела с ним в одном вертолете. Впрочем, будущие зрители отснятого ролика об этом не узнают.
– Понятно, почему она первая вылезла, – с глубокомысленным видом проворчал капитан второго буксира.
– Подойдем к нему? – предложил ему коллега.
– Не стоит. Мы не мальчики, чтобы навстречу ему бежать. Когда понадобимся, сам позовет.
Так и случилось. Ответив корреспондентке на несколько вопросов, он обратил наконец внимание на тех, кому предстояло отдавать приказы.
– Курт Хопли, – представился он, протягивая руку сначала одному капитану, потом второму. – Член совета директоров «Шагрона». Мне поручено руководить операцией, связанной с оказанием помощи русскому ледоколу.
Оператор с камерой немного передвинулся – видимо, чтобы поймать более выгодный ракурс, чтобы лучащийся благородством представитель фирмы смотрелся на экране как можно лучше.
Капитаны назвали свои имена, пожали своими крепкими ладонями руку менеджера. Что интересно – кисть у него тоже была сильная, видимо, следит за собой, похаживает в тренажерный зал. Но сила капитанов была настоящей, а сила Хопли показной. Во всяком случае, так показалось Анжелине. Впрочем, вслух девушка, разумеется, этого не сказала. Канал, на котором она работала, полностью зависел от «Шагрона». Так что относиться к их топ-менеджеру, одному из директоров, следовало с пиететом.
– Что за ледокол? – спросил один из капитанов.
– Недалеко от этого места терпит бедствие русский атомный ледокол, – с готовностью отозвался Хопли, явно работая на камеру. – Мы должны помочь русским, как требуют этого международные нормы да и просто наша совесть! Сейчас ледокол потерял управление, его сносит к нашим территориальным водам. Сами русские не могут его остановить. Но мы, сотрудники фирмы «Шагрон», можем. И мы сделаем это!
«Как по писаному чешет, – восхитился капитан. – Готовился, наверное».
– Вам предстоит отбуксировать русский ледокол на мелководье, где он сможет бросить якорь, – продолжал Хопли. – Этими действиями мы остановим его дрейф. В этом месте ледокол и дождется помощи русских.
– Понятно, – сказал один из капитанов. Второй просто молча кивнул. Хопли недовольно поморщился – видимо, он рассчитывал на более зрелищную реакцию. Но обоим морякам на снимавшую их камеру было наплевать – они просто должны были честно сделать свое дело.
