кузов. Петра видно не было, но по тому, что боевики не решались выбраться из своего укрытия, Демидов догадывался, что Круглов где-то рядом. Единственное, чего не понимал Купец, так это почему тот не стреляет.
«Неужели Петруха ранен? – думал Алексей, заодно мысленно прикидывая, сколько патронов осталось у него в пистолете. – Дым сходит, теперь вся надежда на Вовку».
В том, что Локис по возможности не даст боевикам поднять головы, Демидов не сомневался.
– Эй, русаки, сдавайтесь! Все равно не дадим вам уйти! Через полчаса здесь будет очень много наших бойцов, – гортанным голосом крикнул кто-то со стороны дома.
– А ты попробуй хотя бы нос высунуть! – задиристо ответил Демидов. – Посмотрим, как у тебя это получится!
Вступать в переговоры с хозяином дома Купец не собирался, догадываясь, что тот попытается потянуть время в ожидании подмоги. Его дерзкий план не был рассчитан на ведение долгих боевых действий. Вся надежда была на то, что бандитов в доме немного, и одним «кавалерийским наскоком» ему удастся все быстро завершить. Теперь же, когда так некстати выяснилось, что стволов в доме значительно больше, чем предполагалось, Демидову предстояло срочно менять свой план. Как назло, ничего умного в голову не приходило. Если бы их было хотя бы трое, можно было бы захватить грузовик и вырваться на нем. Но их было только двое… Шестерых «работяг» вряд ли можно считать сколько-нибудь боеспособной единицей.
– У вас нет шансов, – продолжал взывать невидимый «переговорщик». – Даже если сумеете выбраться из этого двора, вы не сможете выбраться из селения. Я вам это гарантирую!
– Да не пошел бы ты куда подальше! – пробурчал себе под нос Демидов. – Я не из таких переделок выбирался…
Внезапно ему в голову пришла совершенно шальная мысль. Сделать вид, что он сдается, выманить таким образом боевиков на открытое пространство, где они будут видны Локису, и захватить заложника. А затем, прикрываясь им, попробовать прорваться. Конечно, все это попахивало чистой авантюрой. Во- первых, неизвестно, где Круглов и что с ним. А во-вторых, шестеро «гражданских» на шее – не самая удобная ноша для такого дела.
Был и другой вариант: кинуть еще одну «дымовуху» и под ее прикрытием завладеть грузовиком, а там – куда кривая вывезет…
– Эй, как тебя? Командир! – послышался откуда-то сверху осторожный шепот. – Слышишь меня?
– И что с того? – недовольно спросил Демидов.
– Хочешь, скажу, почему они не штурмуют?
Только теперь Купец сообразил, почему поведение боевиков показалось ему странным. Они не предприняли ни одной попытки прижать его автоматными очередями к земле и взять, что называется, голыми руками. Казалось бы, чего проще? И патронов на это много не потребуется, вполне хватило бы двух магазинов.
– Они боятся, – продолжал говорить кто-то из «работяг». – Тут полкузова взрывчатки, килограммов двести, если не больше. Одно неосторожное движение – и от этого дворика и домика камня на камне не останется! А у Рахматуллы тут вся семья – дети, снохи, внуки…
– А Рахматулла – это хозяин? – уточнил Демидов.
– Он самый…
Сбоку что-то зашуршало. Купец резко развернулся, вскидывая пистолет, но тут же облегченно вздохнул – это был Круглов. Правое плечо у него было перепачкано кровью.
– Живой? – спросил Купец. – Ты где мотаешься? С рукой что?
– Да зацепило по касательной, – поморщился Петро. – Ты сам-то как? Цел?
– Да, в порядке все… Лежу тут и соображаю, как нам выбраться из этого дерьма, – недовольно проговорил Демидов.
– И как? Успешно?
– Ты знаешь о том, что у нас над головой двести кэгэ взрывчатки? – вместо ответа с усмешкой спросил Демидов. – А у хозяина дома все семейство в сборе…
– И что из этого?
– А ты не врубаешься?
– Хочешь сказать, что… – Круглов на мгновение нахмурился. – Леха, не сходи с ума!!!
– У тебя есть другие предложения? – перебил его Демидов и тут же крикнул: – Эй, Рахматулла! Как полагаешь, если эта машина взорвется, многие из твоей семьи останутся живы?
На несколько минут повисла тишина. Демидов напряженно вслушивался в нее, прикидывая, что замыслил хозяин дома. Он прекрасно знал, что для мусульманина семья – нечто святое. Правоверный может не дорожить своей жизнью, но жизни своих домочадцев он никогда не посмеет подвергать опасности. За это можно запросто стать отверженным своим тейпом, что для любого мусульманина подобно смерти. И даже хуже. Именно на это и делал ставку Демидов.
– Ты не сделаешь этого, русак! – не очень уверенно проговорил Рахматулла, спустя несколько томительных минут.
– Еще как сделаю, – пообещал Купец, стараясь говорить как можно насмешливее. – Нам терять нечего, а в отчаянии русские теряют головы и творят глупости! В общем, так: если через пять минут ты не дашь нам возможности уехать из твоего «гостеприимного» дома, я взрываю грузовик! Успеешь вывезти семью – считай, что тебе сказочно повезло… И учти, мы никого не пожалеем. Как только вы появляетесь, открываем огонь на поражение, без всяких скидок на пол и возраст!
Демидов блефовал – грубо, нагло и цинично. На самом деле ничего из того, чем он грозил Рахматулле, Купец делать не собирался. И не потому, что слыл большим гуманистом, а потому, что в его планы никак не входило погибать в несколько ближайших десятилетий.
Понимал Демидов и то, что даже если Рахматулла отпустит их сейчас, это вовсе не означает, что отпустит их навсегда. Слишком много знали и его работники, а теперь еще и десантники, чтобы можно было оставить их в живых. А значит, Рахматулла объявит их кровниками и начнет самую настоящую охоту. И чем это закончится, неизвестно. Но другого выхода Алексей не видел.
– Ну, так что, уважаемый, – все с теми же насмешливыми нотками поинтересовался Демидов, – договоримся по-хорошему или продолжим воевать?
– Можете уходить, – неохотно отозвался хозяин, – но оставьте моих работников.
– А вот это они пусть сами решают, – отозвался Демидов. – Я так понимаю, трудовой договор ты с ними не заключал, так что они люди вольные…
Опять повисло напряженное молчание. Видимо, Рахматулла обдумывал перспективы своей настойчивости.
– Убирайтесь, собаки! – наконец прокричал он. – Но запомни – с этой минуты ты мой кровник! И я тебя найду! Я тебя с того света достану, пес!!!
– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого первым достанет, козел ты нерусский, – буркнул себе под нос Демидов, доставая гранату и отгибая усики предохранительного кольца. – Петро, ты машину вести сможешь?
Круглов молча кивнул головой. Демидов надел кольцо гранаты на мизинец, крепко прижав рычаг задерживателя к корпусу гранаты.
– Как говорится, с богом! – Улыбка у Алексея получилась вымученной. – Эй, наверху, борт не закрывайте, я к вам сейчас поднимусь… Давай в кабину, Петя. И не забудь завесу выставить…
– Ты что задумал, Купа? – тревожно спросил Круглов, когда капитан подтянул к себе его автомат.
– Сейчас увидишь, Петя…
Быстро выкатившись из-под машины, он выпрямился во весь свой огромный рост и поднял руку с зажатой в ней гранатой, так, чтобы ее было видно, и громко крикнул:
– Смотри, Рахматулла! Я не шучу; если что, к гуриям всей толпой пойдем!
Ответом ему было молчание. Хозяин дома и перевалочной базы, как истинный горец, свое последнее слово сказал. Назвав Демидова своим кровником, он как бы вынес ему приговор и не желал больше тратить время на пустую болтовню.
Круглов тоже выбрался из-под машины и, прижимаясь к ней спиной, быстро забрался в кабину,
